Клеймо сводного брата (СИ)

Потому что возле входа стоит он. Герман с как обычно короткой стрижкой, блестящей серьгой в ухе, прикуривает сигарету в своей манере. Улыбается двум симпатичным медсестрам, выпуская круглые кольца дыма.

Меня такая отчаянная злость берет, что руками кожаный чехол руля до побелевших костяшек сжимаю.

Стискиваю. Почти рычу.

Я тут мучаюсь, страдаю, не знаю, как мне поступить, как мне жить дальше, а эта красивая скотина флиртует.

Не знаю, что меня сподвигло. Не знаю, чем я думала, но выходя, я так громко хлопнула дверью, что машину закачало. А стайка птиц на дереве в импровизированном парке с лавочками мигом слетели с деревьев.

Солнце светит в глаза, но я все равно различаю, что нужного эффекта я добилась. Привлекла его внимание.

Но он не рванул ко мне, как я рассчитывала. Нет, он просто потушил сигарету, выкинул бычок и отправился восвояси.

Меня как приливной волной накрыло. Как… Да как он посмел меня игнорировать?! Еще пусть скажет, не узнал!

Тварь. Придурок. Ненавижу!

Все события, все эмоции скручиваются в такой комок, застрявший в горле. Дышать становится тяжело. Буквально нечем!

А здраво соображать еще тяжелее.

Как он смеет? После всего, что я по его вине пережила. После того, кем я стала!

Он так легко не отделается. Я выскажу ему все, что думаю. Вот прямо сейчас!

Именно поэтому подтягиваю сумку к себе плотнее. Я не иду туда, куда должна, я устремляюсь за Германом. Дура!

Прямо вот за ним, по улице. Смотря, как он чеканит шаг. Как перекатываются мускулы под его черной водолазкой. Как руки в кулаки сжаты, демонстрируя сетку выпирающих вен.

И почему раньше, в него влюбленная, я не замечала, как быстро он из парня преобразился в потрясающе красивого мужчину.

Или я просто подавила в себе эти симпатии, не только не наблюдая взаимной, но попросту из страха навязать свои чувства?

А оказывается симпатия была?

Не зря же он… отвел меня и трахнул. На моей свадьбе, забыв совершенно о нормах морали, о правилах приличия.

Мы идем долго.

Я все жду, когда он сам остановится, развернется, выслушает гневную тираду, но он продолжает достаточно быстро идти, словно не хочет, чтобы я его догоняла. Словно видеть меня не хочет?

Тогда почему он здесь? В Питере? Почему именно в этом городе.

Проспект заканчивается, людей становится все меньше и меньше. Пока вдруг не пропадают совсем.

Я даже вздрогнула, когда поняла, что мы, по сути, остались с Германов наедине. В *колодце свеже-отремонтированного дома.

И меня начинает потряхивать, когда вижу, как он открыл одну из подъездных дверей и останавливается.

Чего-то ждет.

И я задыхаюсь. Хочу уже открыть рот, чтобы высказаться, но он вдруг смотрит прямо на меня и бровь выгибает.

— Не стоит кричать на улице, Сонечка. Давай поднимемся ко мне и поговорим.

Глава 16.

*** Герман ***

Не сравнить. Даже близко не похожа эта чопорно одетая, со стянутыми в узел волосами девушка, на всегда улыбчивую Соню. Чьи волосы были распущены, платья легки, а взгляд на грани вечной влюбленности в жизнь.

Но это была моя Соня.

И неделю, наблюдая издалека за ее жизнью, я могу сказать, что она не изменилась внутри. Осталась все такой же мечтательной, сладкой, сексуальной. Но снаружи постаралась надеть самый толстый панцирь, который я планирую снять.

Я обещал держаться подальше. Я сдержал свое слово. Но если она сама войдет в эту дверь, если она сама сделает первый шаг, я считаю себя вправе снять любые обещания. Она сама даст мне такое право.

Она просто станет моей. Уже без каких-либо ограничений. И фантазии о том, что я с ней буду делать, заставляют конец упираться в ширинку, а голову гудеть от возбуждения.

Ну же, Соня? Что ты стоишь? Сама же шла за мной почти три километра, сама преследовала, чтобы высказаться.

А все равно боится, потому что знает, стоит ей зайти внутрь, обратного пути не будет.

И она вздыхает. Протяжно так, а меня колбасить начинает, потому что свободная рубашка на груди натягивается, а розовый язычок выглядывает и губки свои пухлые облизывает.

А потом решается.

Мир, давным-давно посеревший в моих глазах, наполняется красками. Делает решительные шаги в сторону парадной и, мельком на меня взглянув, говорит:

— Я ненадолго.

Разумеется…

Вхожу за ней, и дверь слишком громко хлопает. Так, что на первой ступеньке она вздрагивает, поворачивает голову.

— Пятый, Соня, — подсказываю…

Она смотрит на меня пару мгновений, словно загипнотизированная, а потом резко поднимается по ступеням. А я за ней, и как болван смотрю, как попка качается из стороны в сторону, так и маня к ней прикоснуться.

И меня постигает удача, потому что Соня, опять задумавшись, оступается. Я поддерживаю ее, на что получаю напряженный взгляд.

— У меня сегодня нет смены, так что лечить твои переломы я не собираюсь.

Соня задирает острый подбородок, и снова шагает вверх по овальной лестнице. И достаточно быстро мы доходим до нужной двери.

Соня заходит внутрь, и вот тут-то ее прорывает. Не успеваю и дверь захлопнуть, как меня ее крик оглушает:

— Я думала, ты выполняешь свои обещания! Я думала, мы договорились! Почему ты здесь?! Почему преследуешь меня!