Клей

– Что? – переспрашивает Селеста Парлор.

– Он говорит, что хочет поехать в аэропорт, – говорит Хелена, она понимает мой акцент, даже когда я в кашу.

– На фиг. Сегодня он не в состоянии никуда ехать. Никуда ты не поедешь, дружок, – сообщает мне Риди.

– Посадите меня на самолет, – говорю, – пожалуйста. Сделайте подгон.

Они видят, что я не шучу. Даже Риди.

– Без вопросов, старина. Ты не хочешь переодеться?

– Просто посадите меня на самолет, – повторяю я, заело пластинку, – посадите меня на самолет.

О господи… мне нужно добраться до аэропорта. Я должен его увидеть. Нет, не хочу.

НЕТ

НЕТ, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, Я НЕ ВЕРЮ

Нет.

Я хочу запомнить его таким, какой он был. Каким он останется для меня навсегда. Удар… какой еще, на фиг, удар…

Риди качает головой:

– Карл, от тебя несет, как от старого пса. В таком состоянии тебя в самолет не пустят.

Настал момент… не полной ясности, но частичной управляемости. Воспитание воли. Как, должно быть, ужасно всегда быть трезвым, все время терпеть узды воли, не иметь возможности сбросить их, сдаться на время. Но я сдался в совсем неподходящий момент. Я задержал дыхание. Попытался открыть глаза и навести фокус, победить шум и несуразицу и поддержать захлопывающиеся веки.

– Что я тебе говорю?

– Да, Карл, я поняла, ты хочешь, чтоб я посадила тебя на самолет, – говорит Хелена.

Я киваю.

Хелена вдруг и внешне, и голосом стала похожа на мою мать.

– Не думаю, что это реально осуществить прямо сейчас, но таково твое желание. Вот твоя сумка. Я захватила твой паспорт и забронировала билет на свою кредитку. Его можно забрать на стойке «Бритиш-Эруэйз» в аэропорту. Вот номер брони. Сейчас я отвезу тебя в аэропорт.

Все это она сделала для меня. Я смиренно киваю. Она лучше всех.

– Спасибо за все. Я отплачу… я разберусь, приведу себя в порядок.

– Это еще далеко не все. Ты – эгоистичный урод, ты же хотел убить себя!

Я громко смеюсь. Что за чепуха. Если б я хотел убить себя, я б не выбрал для этого наркотики. Я бы спрыгнул с… ну, с утеса, что ли. Я просто пытался кого-то найти.

– Не смейся надо мной, – кричит она, – ты заглотил кучу таблеток и отправился один гулять по лесу.

– Да я просто перебрал с наркотой. Я хотел взбодриться. Теперь я должен увидеть отца, о боже, бедный мой папа…

Селеста обняла меня.

– Давно он не спал? – спросила Хелена Риди.

Прости меня, Хелена… я слаб. Я снова бегу. Тяну до конца, а потом сбегаю от того, к чему стремился: Эльза, Элисон, Кандис, теперь ты. И все остальные, которых я не подпускал так близко.

– Четыре дня.

Я чувствую, что снова превращаюсь в объект.

– Аэропорт. Пожалуйста. Прошу вас, отвезите меня! – подумал я вслух, в надежде, что для них это было криком.

Он умирает.

А я лежу в полном ахуе на другом конце света.

И вот мы в джипе, трясемся по камням, накиданным по дороге, чтоб не размыло старую грунтовку. Нас подкидывает и мотает, подо мной дребезжит заднее сиденье. Я вижу кусочек Хелениной шеи, спутавшиеся локоны. У нее на шее капелька пота, и я испытываю почти непреодолимое желание слизать ее, поцеловать, всосать, съесть ее, как будто я гребаный вампир, а что, может быть, только в социальном смысле.

Я сдерживаюсь. Дорога расходится, горы отбрасывают длинные тени, и на секунду меня охватывает паника, что мы не туда свернули, хотя откуда мне-то знать. Остальные вроде как спокойны. Селеста Парлор заметила мое беспокойство и спросила, все ли в порядке.

– Ты за «Арсенал» болеешь? – спросил я.

Она посмотрела на меня, как на сумасшедшего, и говорит:

– Не-а, за «Брайтон».

– А, «Чайки», – улыбнулся я, – они что, еще живы? Когда я последний раз был в Ю-Кей, у них были серьезные проблемы…

Селеста мило так улыбнулась. Я оборачиваюсь на Риди и смотрю на его цвета меди обветренное лицо, на крепкую и гладкую, как в дорогих магазинах, кожу.

– «Лидс», а, Риди?

– В пизду «Лидс», я за «Шеффилд юнайтид».

– Ну конечно, – говорю.

Мы сворачиваем на гравийную дорогу, потом на бетонку. Мне повезло, Риди офигенный чувак, а вообще-то, я заслуживал хорошей нанашки, за такой-то прогон. Он же пацаном был нешуточным когда-то. «Блейдз-бизнес-команда».

Теперь мы плывем по ровной поверхности, Хелена ведет молча, и в тишине этой угадывается обида, но я слишком слаб, чтобы еще раз пытаться ее нарушить, кроме того, Парлор и Риди не особо парятся, ну и ладно.

Я вырубился или трипанул, но когда проснулся, то почувствовал, как жизненные силы подтягиваются ко мне издалека. Мы уже едем по шоссе в аэропорт. Путешествие – кошмар, а дальше еще хуже. Но я должен это сделать.

Мой отец умирает, может, уже умер. Как там сказал малыш Голли, когда сообщил мне о своей болезни? Давайте не будем париться насчет похорон, пока жмурика нет на руках.

Пожалуйста, только не мой отец. Дункан Юарт из Килмарнока. Вспомню ли я его десять правил?