Читаем Классициум полностью

Классициум

Геннадий Мартович Прашкевич , Глеб Гусаков , Иван Сергеевич Наумов , Игорь Минаков , Коллектив авторов , Леонид Викторович Кудрявцев

Насколько радуют поэта достижения космические, настолько вводят в депрессию и апатию события земные: на обломках царской государственной машины всходит и крепнет новая номенклатура, все достижения прогресса не в силах искоренить пороки человеческой личности, общество буксует и вязнет в развитии, отставая всё дальше от радужных перспектив, грезившихся в 1914 году.

При содействии министра межпланетных сообщений Г. С. Титова в 1943 году Маяковский отправляется на Марс с первой волной переселенцев. Романтика фронтира, контакты с новой расой, суровый быт колонии на время избавляют поэта от тревог. Поэмы 1944 года «Песок и радуга», «Человек-мост» и «Другое время» дышат оптимизмом, десятки стихотворений, такие как «О мечтах и быте», «Солнце-лампочка», «Товарищ марсианин», воспевают достижения человеческой цивилизации и предрекают новые выдающиеся свершения.

Но постепенно этот заряд бодрости сходит на нет, в первой половине 1945 года не появляется ни новых стихов, ни пьес, ни даже газетных статей. 9 го августа по земному исчислению Маяковский выезжает из колонии «Маринер-Юг» на лёгком двухместном вездеходе в сторону шахтного посёлка «Норильск 18», но так до него и не добирается.

Вездеход с открытой дверью, наполовину засыпанный песком, находят днём позже в семи километрах от дороги, на территории тандемов Ний-Эуа, жёстко отказывающихся от любых контактов с землянами. Двухнедельные поиски не дают результатов, тело поэта так и не удаётся обнаружить. 25 го августа о гибели Владимира Маяковского в пыльной буре сообщают по радио и телевидению.

Впервые сомнения в его смерти высказываются в прессе двумя годами позже. Лиля Брик, получившая по завещанию поэта его личные вещи и дневники, решается распространить записи, сделанные Маяковским в последние дни перед исчезновением. Особого внимания любителей конспирологических теорий удостаивается черновая строфа, вымаранная из набросков неоконченного стихотворения рукой автора:

Скажут, гордец, и скажут, беспечен, иСкажут, трусливенько ухожу.Не всем вопросам бывать отвеченными.Пойду поброжу.

Во время Адаптации 1965–1971 годов, последовавшей за разгромом армии самопровозглашённого императора марсиан Тускуба IV, при контактах с народностями Ний-Эуа российский этнолог Л. Н. Гумилёв обратил внимание на уникальные стихотворные хроники поэта-воина Нэнь-Шеба, в которых каждая строка расписана двух– или трёхступенчатой «лесенкой». Ни автор стихов, ни его тандем не дожили до Адаптации, но представители других тандемов с уверенностью заявляют, что наставником Нэнь-Шеба считается некий Улла-Иннир.

<p>I</p>Земля обмотана сигналов пунктиром!В безвоздушьи кружи́тсяИ гимн человеку поёт над миромКруглая чудо-птица.В снега и в джунгли несёт прогрессВ коробке с радиолампойПесню из далей, что дальше небес.Здравствуй, птица, и нам пой!Днём раньше-позже, но лучше бы раньше —– Уж очень давно дожидались! —В небо поднимутся наши товарищиС космоса сдёрнуть занавесь.Тогда уж точно придёт пораОтвета на главный вопрос масс:Будет ли «завтра» иным, чем «вчера»?Ведь нам приоткрылся Космос!Метеориты – в авоську! Ну!Чекань орбиту, седлай Луну!По звёздным трассамВперёд, пионеры,К равнинам Марса,К горам Венеры!Без печки выпечем бубликиВ Меркурианской Республике!Отходит планетный литерный?Прошу в вагон заюпитерный!– Ах,шляпу дома забыл, растяпа!– Да полно! Вот вам Сатурна шляпа!Шальную комету — в гриву и в хвост!Взметнём ракету на Млечный мост!Засучат галактике рукаваМира Земного вестники.Ну как не позавидовать вам,Спутниковы ровесники!Тех космолётчиков имена,Кто первым взойдёт в наднебесное за-море,Ждут золочёные письменаВ граните да в мраморе.Для песен о них не иссякнут слова!И я не жалею слóва,Но славлю сегодня не Первого — аНулевого.<p>II</p>

Читаем Классициум полностью

Классициум

Похожие книги

Все жанры