Классициум

Вечером я отправился в иллюзиум, один журнал заказал рецензию на премьеру эпопеи «Космополковнику никто не пишет». Положительную. Выдержал полтора часа и решил, что ради двадцати строк в колонку с меня хватит. Действия никакого, одни спецэффекты вроде желтых бабочек, шарахающих крыльями по лицу. Пыльца и запах для достоверности.

Обтерся выданной при входе салфеткой и отправился к Анджеле.

Веселье уже поутихло. Некоторые парочки виновато обжимались по углам. Только громогласный Митя Кабанов ругал позицию Меркурия на межпланетной арене. Кто-то его, кажется, слушал.

Я подошел к иллюминатору. За толстым стеклопластиком колыхались в океанской толще пузырчатые водоросли, похожие на несвежий студень. Проплыла, изгибаясь, неприятная черная рыба.

Я отвернулся и увидел марсианку Ал-Лу. Она сидела у стенки, съежившаяся и забытая.

– Это вы, – сказала она. – Добрый вечер.

– Давайте незаметно уплывем? – предложил я.

На всякий случай я предлагал это на Япете всем женщинам.

– Неудобно, – ответила Ал-Ла. – А Митя?

Гарцующей походкой к нам приблизилась Анджела.

– О, Сережа, я тебя как раз ищу. Водка заканчивается, круглосуточный за углом, ну ты в курсе. У тебя интеллигентное лицо.

– Козлы! – провозгласил Кабанов. – По всей вертикали, что характерно. Как говорил один известный режиссер с Титании…

Я встал и отправился за водкой.

* * *

На следующий день я сидел в редакции и хмуро запрашивал источники. Из штаба потенциального члена уже подали иск на портал, что было предсказуемо, но выговор я получил всё равно. Я заметил: если ты заранее предупреждаешь начальство о возможных последствиях, их приход становится твоей личной виной. Теперь готовил опровержение. Параллельно писал рецензию, и пока шли волны, с легким отвращением перечитал: «Главное значение любой экранизации в том, что она привлекает новых читателей к подзабытому классическому произведению литературы. Иллюзиум-эпопея «Космополковнику никто не пишет» с этой задачей справляется вполне…»

Ни Кабанов, ни Лафоре в отсеке с утра не появлялись.

– Можно к вам?

Заходит Ал-Ла. Оглядывается по сторонам и присаживается на краешек кабановского кресла.

– Ничего, если я здесь подожду?

– Располагайтесь, – говорю. – Прекрасно выглядите…

Чуть не сказал «после вчерашнего». Исправился:

– Просто марсианка Ло-Лита.

– Да, – отвечает без улыбки. – А вы не знаете, Митя скоро придет?

Я не знал. Продолжил писать и слать волны, искоса поглядывая на нее. Ал-Ла сидела тихая, грустная, даже косички не шевелились. Украдкой вытащила из рюкзака планшет и читала, поминутно оборачиваясь к дверям.

В конце концов они все-таки разъехались навстречу ее ожиданиям. Но явился Серж Лафоре, элегантный, как венерианский пингвин. Явно с презентации и не с пустыми руками.

– Кабанов улетел в командировку, – говорит, кивая Ал-Ле. Серж всегда и всюду действует на опережение. – Межпланетную. Сам только что узнал. С утра пробовал выцепить, но его браслет вне зоны. Составите нам компанию?

Он поставил на стол жестянку, похожую на абстрактную скульптуру с пятью звездочками в ряд. Ал-Ла поспешно поднялась, звякнув колокольчиками в волосах.

– Нет, я пойду.

Кстати, коньяк оказался совершеннейшей дрянью.

* * *

Ближе к вечеру, когда я уже сдал опровержение, отправил рецензию и собирался уплывать из редакции, в отсек ворвалась Анджела. Грозно встала в дверях, отчего их створки полностью спрятались в пазах, не решаясь выглянуть ни на сантиметр.

– Смылся ваш Кабанов, – говорит тоном общественного обвинителя. – Браслет не отвечает, приват-волны возвращаются.

– Наверное, за Поясом уже, – предположил я. – Туда ничего не берет.

– А что? – спрашивает Серж.

– А то, что он подлец. И преступник.

Анджела не любит Митю. Возможно, у них когда-то раньше что-то было, я не интересовался. Но поскольку у Кабанова что-то было со всеми женщинами в редакции, включая Мымру Гнатовну из криминального отдела, – скорее всего.

– Не нервничай, Анджела, – говорю. – Садись, рассказывай. Серж, у тебя чего-нибудь осталось?

– Всегда.

Он уже достал и разлил, на опережение.

Она хлебнула, выдохнула лиловой грудью и говорит:

– Ал-Ла сказала тебе, сколько ей лет? Двадцать три? Наврала. Ей двадцать два!

Лафоре присвистнул.

– А знаешь, – продолжает Анджела торжествующе, – что полагается на Марсе за совращение малолетних?

– Не помню. Что-то такое читал у Набокова…

– Ты не Набокова читай, а Межпланетный уголовный кодекс!

Серж обернулся от компа и с явным чувственным удовольствием зацитировал. Он по образованию юрист-межпланетник и раньше работал в криминальном, под Мымрой.

Я незаметно передернул плечами. Говорю:

– Ну, тогда понятно.

– Что тебе понятно?! – взвилась Анджела. – Девчонка, между прочим, уже полгода болтается космостопом. Родители не в курсе. Сейчас сидит у меня, плачет. Ей деньги нужны.

– Анджела, – отвечаю. – Ты же знаешь. До аванса я никак.

– А ты сделай с ней интервью, – предлагает Серж. – Рубрика «Гости Япета» или что-то вроде того. Главное, протащить мимо рекламы ненавязчивый продакт-плейсмент. У меня есть на примете пару постоянных заказчиков, проплатят наперед.