Клан

– Мы даем Тебе Маму – добрую, гордую, сильную женщину, что любила Тебя больше всех на свете, – и мы не прольем слез. Мы даем ее Тебе, зная, что Ты даруешь нам все, чтоб повергнуть Людей Мира, койотов, рыскающих у нашего дома. Мы даем Тебе любимую жену и мать, чтоб Ты сделал ее святой и вернул нам ангелом, который укрепит наши сердца и вселит силу в душу, чтоб победить. Услышь нас, милосердный Господь… Аминь.

– Аминь.

Папа опустил глаза с беспокойного неба. Ты чистая душа, добавил он про себя. Я буду скучать по нашим беседам и твоей вере. Он провел рукой по глазам. Ветер быстро осушил влагу под ними, и за это он был благодарен.

– Иеремия, – сказал он. – Ниче не хочешь добавить?

Верзила ответил на его взгляд, посмотрел, затем опять опустил глаза к могиле. Он ничего не сказал.

Папа пристально следил за ним, потом обратился к Аарону, который угрюмо стоял рядом.

– Ступай. Собери все оружие. Накорми братьев и пригляди за Люком. Вымой его. Он нам пригодится. Затем пошли Джошуа сюда на дозор. Вы должны быть готовы посветлу.

– Откудова знаешь, что они придут, пап?

Он задумался, потом встрепал мальчишке волосы.

– Бог послал ангела нашептать мне на ухо, пока я спал.

– Скока их будет?

– Нам хватит. А теперь живей, пока не стемнело.

Аарон кивнул и направился вниз по склону, гоня перед собой близнецов. Папа подождал, пока они уйдут, затем встал рядом с Краллом.

– Знаю, что черно у тебя на душе, – сказал он здоровяку. – Оно и понятно. Но если не поймешь, чему все это тебя научает, боль – впустую.

Кралл продолжал смотреть в землю. Его губы пошевелились, но слова унес ветер – если он действительно что-то сказал.

Папа последил за ним еще несколько мгновений, затем положил руку на плечо.

– Идут койоты, – сказал он. – Как и говорила Мама. Они отняли ее у тебя, и знаю: она бы гордилась, если б ты встал с нами плечом к плечу и стер их с лица земли.

Больше не говоря ни слова, он отвернулся и предоставил Кралла его горю. Все пройдет, знал Папа. А когда пройдет, останется ярость.

И она им пригодится.

* * *

– Выходи из машины.

Финч вздохнул и поднял окно. Он почти не удивился, что его дверь открылась, пока он тушил сигарету, хотя он к ней не притрагивался. Финч бы не удивился, даже если бы Кара наклонилась и дала ему пощечину. Но нет. Она только держала дверь и ждала, когда он выйдет под дождь, чтобы захлопнуть и ткнуть пальцем ему в грудь.

– Я тебе что сказала? Что я тебе сказала? Ты вообще слушал?

Он бросил взгляд через плечо на ее машину, где внутри заметил призрачный силуэт Клэр, наблюдающий за ними из-за отражения неба. Обернулся к Каре.

– Я сказал, что ей туда нельзя. И она не поедет. По крайней мере со мной.

Кара сверкнула глазами.

– Этого мало.

– Что ты от меня хочешь?

– Хочу, чтобы ты изменил то, что уже сделано. Ей ни к чему эта херня. Теперь она мнит, что в твоей самоубийственной миссии есть что-то хорошее. Думает, если присоединится, ей это поможет смириться с тем, что только она осталась в живых. Она уязвима и ищет, куда вылить злость.

– Я тоже.

– Ой, да пошел ты, – бросила Кара, и тут он понял, что она его точно ударит. Но не пошевелился – и удара не последовало. Она отвернулась, тихо выругалась и сделала несколько шагов, затем обернулась.

– Типичный ты.

Он пожал плечами.

– Не знаю, что тебе ответить.

– Ничего. Езжай домой. Ложись в психушку. Что угодно, только не это.

– Не могу.

Она снова подошла, гнев перекосил ее лицо.

– Ну, конечно, не можешь, и последнее, о чем ты подумаешь, – обратиться за помощью. Куда проще запороть жизнь всем вокруг.

Финч сложил руки.

– Слушай – прости. Я уже говорил, что так просто это не оставлю. Я пытался вразумить Клэр, но…

– Вразумить Клэр?! – бушевала Кара. – Да как, если у тебя самого разума нет? Думаешь, от возраста и войны стал умнее? Прости, Финч, но ты все еще ребенок, мелкий паршивец с капризами, за которые приходится расплачиваться всем, кроме тебя. Финч Всемогущий против Мира.

Тут он обозлился, и в этот раз она не могла бросить трубку прежде, чем он защитится.

– Слушай, я свое заплатил, ясно? – возра зил он. – Я потерял брата. К тебе вернулась Клэр, так что не рассказывай мне, что я должен, а что нет, или как я неправильно себя чувствую, – потому что ты и понятия не имеешь.

Она горько улыбнулась.

– Дэнни. Я знаю, что ты его любил, Финч, но если бы не Дэнни, ты нашел бы другой повод. Тебе обязательно надо уничтожить кого-то другого, лишь бы не заглянуть разок в себя для разнообразия. Ладно, – сказала она, махнув рукой, – делай как знаешь. Но рано или поздно зеркала кончатся и тебе не во что будет стрелять. Что тогда?

– Ого… пересмотрела Опры?

Она покачала головой.

– Я тебя больше не знаю, Финч. Может, и никогда не знала. Но это в тебе мне знакомо – а как же. Я потому тебя и бросила. Вот тебе еще кое-что, что ты уничтожил.

– Это не ради меня, Кара.

– Правда? Ты уверен?

– Да.

Она медленно кивнула с мрачной улыбкой на губах.