Клад вечных странников

Да уж, было от чего покачнуться! Встреться она один на один с этим стариком, неведомо откуда взявшимся посреди деревенской улицы, — наверное, с криком бросилась бы прочь, словно увидела выходца из могилы.

Волосы его, расчесанные на прямой пробор и спускавшиеся чуть ли не до плеч, давно уже утратили серебристый оттенок седины и стали просто белыми, как бумага. Такими же были и кустистые брови, и борода, доходившая старику до середины груди. Лицо казалось выточенным из слоновой кости — таким бледным оно было, так туго обтянуло кожей черты. Белую рубаху навыпуск и просторные холщовые портки Ирина видела только на картинах девятнадцатого века. Он был высок ростом и невероятно худ, однако держался очень прямо, словно груз прожитых лет не давил на плечи, не гнул спину.

— Здравствуйте, дедушка Никифор Иваныч, — пропищала Маришка, на миг превратившись в маленькую испуганную девочку. — Вот… мы тут…

— Вижу, — кивнул старик. — Беду отвести решили от деревни? Благое дело.

Он медленно повел глазами по лицам, и Ирине показалось, будто бледно-голубые, словно выцветшие от времени, глаза улыбнулись ей.

Нет, почудилось, конечно.

Старик равно внимательно оглядел Петра, Павла, Виталю, секундой дольше задержал взгляд на Сергее, и Ирина обратила внимание, как тот вызывающе вскинул голову под этим взглядом.

Потом старческие глаза снова скользнули к Витале:

— Дороги через болото нет, вот какая беда, дитятко. Делать нечего — придется обороняться. Вишь вон, как мирские[4] стараются! — И он с ласковой усмешкой указал в сторону бабок, маленький крестный ход которых уже возвращался из-за околицы.

— Как это — нет дороги? — неровным голосом воскликнул строптивый Виталя. — Не может такого быть, чтоб не было! Там же другая деревня. Я знаю! У вас же должно быть какое-то сообщение! Вдобавок дождей не было чуть не месяц, там небось все повысохло!

— Хватит! — прикрикнул Петр. — Завязнешь, а больше нам делать нечего, только с тобой возиться! Там же мшава сплошная, даже кочек нет, ногу поставить некуда, одна зелень. Мы как-то раз прыгали там, так один друг принял зеленую мшаву за обычную полянку и спланировал прямо на нее. Сразу по плечи ушел и стал без движения. Еще хорошо, что сразу с головой не ухнул! Мы его впятером выдергивали, вытянули без сапог, черт знает сколько времени потеряли.

— Не поминай врага рода человеческого всуе, сынок, — приветливо посоветовал старик. — А ты, — обратил он бледный взор к Витале, — иди, если хочешь. Испытай свою судьбу.

Виталя качнулся и схватился за Ирину, чтобы не упасть, когда глаза старика встретились с его глазами.

— Да ладно, — пролепетал ломким голосом. — Вы чо, мужики? Я уж как все. Давайте лопату. Надо копать, значит, будем копать.

— А ведь лопатами мы много не накопаем, — задумчиво проговорил Павел. — Сюда бы технику какую ни есть…

— Из техники у нас две машины, что само по себе богатство, а в наших условиях — тем паче, — сказал Сергей. — И если бы к одной из них привязать плуг или еще чего-то железного, чтобы дерн сдирать, толку было бы куда больше.

— Старый плуг у меня в сарае поглядите, — сказал дед Никифор и приветливо махнул рукой бабулькам, которые летели к нему, словно голубицы к голубю. — Тише, тише, родимые, не уроните меня, старика. Дайте лучше сыночкам лопаты поострее да кто-нито отворите им мой сарай, помогите в плуг коня железного запрячь, чтоб деренье снимать способнее.

— Я слышал, он старовер? — шепнул Павел Ирине. — Странно, что готов помогать нам сражаться, так сказать, с огнем. Они же все самосожженцы, им огненная смерть — милое дело!

— Не всем, — тихонько ответила Ирина. — Гари устраивали филипповцы, а бегуны — никогда. Они при жизни новое крещение получали, а сожжения осуждали — как и большинство старообрядцев, между прочим. Просто это уже стало расхожим штампом: как заговорят о раскольниках, так гари вспоминают.

— Гари и скопцов, — кивнул Павел. — Эти, как их, белые голуби, в здешних местах вроде бы селились?

— Они больше на Керженце… — начала было Ирина и вздрогнула, когда медлительный, чуть надтреснутый голос перебил ее:

— Самоискажение облика Божьего — это для малых душою. Что за победа над врагом, когда он умерщвлен? Невелика доблесть бороться с врагом зарезанным — ты поборись с живым.

— Дельный совет, — сухо сказал Павел и отошел к сараю, из которого Виталя под руководством гомонящей стайки старух уже тащил плуг… вообще говоря, то самое рало, облик которого навеки запечатлен в иллюстрациях к русским былинам. Именно таким ралом мирно орал свое поле Микула Селянинович, когда к нему подъехал со своей дружинушкой храброй высокомерный Вольга Святославич и начал выяснять, кто по жизни круче, пахарь или воин.