Клад вечных странников

— Там, куда вы их спрятали, — перебил старик, словно решив как можно скорее спасти душу лгуна от дальнейшего грехопадения. — Ты же сам ящики таскал, вспомни, внучек.

Взор его был невинен, голос мягок.

«Внучек» попятился, беззвучно шевеля губами.

— Ох, коротка же нынче память у молодых! — покачал седой головой дед Никифор, и в его надтреснутом голосе отчетливо зазвенели ехидные нотки. — Я, старик, и то помню, как вы нашли в подвале заваленную землею крышку и спустились в нижнее подземелье.

— Дедуль… — наконец выбулькал из себя Виталя. — Да где ж ты прятался, а? Чего-то я тебя не видал! Или через стены видеть обучен?

Старик усмехнулся и скромно потупился.

— Подземелье! — возбужденно ахнул Сергей. — Подземелье, которое находится еще ниже подполья! Как же я сразу об этом не подумал… Во время гарей в таких подземельях спасались большаки раскольников и уходили живыми и невредимыми, пока все остальные принимали мученическую смерть!

Дед Никифор какое-то время вприщур смотрел на него, потом кивнул, словно через силу:

— Случалось и такое. Ход в такие подземелья знал лишь один, много — два человека из братии. Найти его можно было только случаем — вот как нашли эти… — он пожевал губами, глядя на Виталю, словно пытаясь найти определение ему и остальным новым обитателям скита, — эти…

— Отморозки, — на голубом глазу подсказала Ирина.

У деда Никифора в усах мелькнула улыбка, но выразился он деликатнее:

— Твари дикообразные.

— Ах, я тварь? — вскричал Виталя яростно, но тут же сник, махнул рукой: — Ну ладно, пускай я тварь, но если отдам вам гранаты, меня наш бугор повесит за… — Он взглянул на Ирину и осекся. — Ну, за что надо, за то и повесит.

— Голубочек… — простонал кто-то рядом, и все увидели бабу Ксеню, подошедшую незаметно и, наверное, слышавшую весь разговор. — Голубочек, будь милосерд, пожалей нас, старух! Сгорит деревня — и мы, считай, сгорим. Неужто нам в домостарицы[6] идти либо побираться чужими милостями? Лучше уж помереть тут же, на пепелище. Зароете нас в уголья да и пойдете своей дорогой. А не то соберемся все вместе в одной избе да и сожжемся, как встарь прадеды наши сжигались…

— Ой, бли-ин… — страдальчески простонал Виталя. — Ну, достали вы меня! Достали! Только знайте: если меня потом на ножи поставят, это на вашей совести будет, ясно? Ладно, дайте мне машину. Привезу вам гранат. Сколько нужно? Ящик, два?

— Штук тридцать хватит, — мгновенно прикинув в уме, сказал Петр. — Ну, тридцать пять возьми. Только, прости, машину я тебе дать не могу. Джип у нас при деле, а в «мерсе», я посмотрел, бак только на четверть полон. Бензин же нам еще понадобится — отжиг делать. Эх, мужики, что ж вы не заправились под завязку, когда сюда ехали? — с упреком спросил он Павла и Сергея.

— Да я спешил… — виновато ответили они в один голос, словно первоклашки, которые бубнят, стоя у доски: «Да я учил…»

— Зато у тебя бак был полон, — не преминул съехидничать Виталя, радуясь возможности хоть на ком-нибудь отыграться. — Знал бы ты, как рвануло!.. Получается, мне придется на себе эти гранаты волочь? Да я полдня буду путешествовать!

— Невелик груз, — мстительно ответил Петр. — И здесь есть короткая дорога, для такого лося, как ты, — полчаса туда и обратно.

— Не знаю я никакой дороги.

— А мы тебе провожатого дадим, не тушуйся. Ну, кто с ним пойдет, ребята?

Сергей и Павел разом шагнули вперед.

— Я с тобой не пойду, понял?! — вдруг заблажил Виталя, тыча пальцем в Сергея. — Не пойду! Хватит того, что ты мне в морду вчера ногой вмазал, каратист бродячий! Вон, синяк еще! — Он пальцем ткнул себя в лоб, где и впрямь красовалось синюшное пятно. — Черт тебя знает, что тебе в голову взбредет! Нет уж! Я лучше с ним пойду, с Пашкой, он хоть смирный, а ты псих!

— Что-о? — тихо протянул Сергей. — Кто я?!

— Ну вот, я же говорю! — завопил Виталя. — Слова ему не скажи! Всё! Или я иду с Пашкой, или вообще не иду, и гори оно все огнем!

— Ладно, угомонитесь, — раздался голос деда Никифора. — Иди с ним ты, — взглянул он на Павла. — Что ищешь, то обрящешь. Иди.

Павел мгновение смотрел на него расширенными глазами, потом провел ладонью по лицу, словно смахивая паутину.

— Хватит время терять, — заговорил нетвердым голосом, стараясь не смотреть на деда. — Пошли, Виталя. Иринка, ты…

Вдруг схватил ее в объятия, быстро поцеловал в губы, а потом зашагал, не оборачиваясь, к околице.

— Везет же некоторым! — буркнул Виталя, косясь на ошеломленную Ирину. — Ну, чао, братва. — И поспешил вслед за Павлом.

Сергей мгновение исподлобья смотрел на старика, потом вдруг резко отвернулся, схватил лопату и, размахнувшись, будто копьем, запустил ее вперед с такой силой, что она пролетела несколько метров и врезалась в стену чуть ли не на середину лезвия, угодив точнехонько меж проконопаченными паклей пазами.

— Ты, часом, не олимпийский чемпион? — угрюмо спросил Петр. — Иди вытащи, да смотри древка не переломи. Вот уж точно… псих!

И торопливо зашагал к недокопанной полосе.