Кипение страстей

Запах Розы гипнотизировал его.

Зубы Розы, обнажённые в улыбке, ослепляли его, а яркие чёрные глаза прожигали насквозь.

Длинные красные ногти на холеных руках казались ногтями свирепого хищника, готового к скорой расправе.

На груди же Розы вообще было нечто невообразимое, точно кто-то взял волну прозрачного полуденного воздуха и набросил его на мощный бюст Розы, а сверху этого великолепного безобразия сумасбродный ветер насыпал яблоневые лепестки нежно-розовые, белые, трогательно-голубые. Они трепетали на вздымающейся груди Розы и грозили каждое мгновенье упасть с этой неимоверной кручи, чтобы разлететься на все четыре стороны.

Анатолий Борисович понимал, что это глупо и опасно, но ничего не мог поделать с собой – его заворожённый взгляд как прикованный, застыл на груди Розы.

Она захохотала так громко и беззастенчиво, что Барлов увидел, как десяток другой, проснувшихся громов выехали из-за туч на своих быстрых молниях и застучали крепкими кулачками по донышкам разноцветных барабанов.

И тут случилось то, что и должно было случиться – прозрачный розин пеньюар не выдержал вулканических сотрясений её зашедшегося в хохоте тела и распахнулся!

Барлов ослеп! Очумел! Издал душераздирающий вопль и как ошпаренный с головы до ног, выбил дверь своим телом и выскочил из квартиры, не заметив, как пролетел несколько пролётов крутой лестницы.

– Ну, вот, какой у тебя догадливый дядюшка, – проворковала Роза, – просто душка, – и сладко улыбнулась Игорю.

Растерянный юноша переступил с ноги на ногу, закрыл дверь и посмотрел на Розу, – может, у него что-то случилось? – пробормотал он смущённо.

– Ну, что ты, лапушка, твой дядя в полном порядке, – Роза облизнулась.

– Я бы так не сказал.

– Забудь о нём, мой воробышек. Принеси-ка лучше своей Розочке в клювике птичье молочко, – капризно протянула она, лаская его обжигающим взглядом. – Или ты раздумал?

– Нет, конечно, нет, – поспешил проговорить Игорь, – Роза! – он протянул к ней руки, обнял её и прильнул к полным сочным губам.

Огонь вожделения мгновенно опалил Розу. С каждым мигом он становился сильней и нестерпимей.

Не в силах более сдерживать желание, Роза подхватила своего воробышка, перекинула через плечо и, дойдя до кровати, опустила желанную ношу на постель.

Шёлковый поток смоляных локонов залил лицо Игоря, разлился по плечам и груди.

Юноша радостно погрузился в тёмную сказочную ночь.

– Роза, – прошептали его губы.

– Что?..

– Ты любишь меня?

Она весело рассмеялась. Податливое мускулистое тело молодого мужчины доставляло ей огромное удовольствие. С каждым разом её любовник становился всё более опытным и умудрялся невероятным образом сочетать в себе сладострастие, искренность и нежность. Именно это сочетание привязывало к нему непостоянную в своих любовных увлечениях Розу.

***

Пурпурные лучи заката падали Барлову на лицо. Чувствовалась свежесть недавно прошедшего ливня.

Анатолий Борисович жадно вдыхал прохладный вечерний воздух.

– А! – воскликнул он от неожиданности, когда кто-то дотронулся до его плеча и скользнул по рукаву.

Но, оглянувшись, он увидел, что этот кто-то всего-навсего лист тополя, упавший с дерева к которому он прислонился.

Барлов и сам не понимал, зачем он отправился к племяннику, о чём хотел расспросить, что такого он мог узнать у него.

– Какая нелепость, – прошептал он, – просто нелепость. И что это на меня нашло? – спросил он самого себя.

… После ухода Мирославы на него, действительно, что-то нашло…

Вернее, накатило. Огромная волна паники окатила Барлова с головы до ног. И беспокоился он, как не странно, ни за себя, а за Элен.

Барлов не знал, что ему делать с этим мучительным беспокойством. Ведь он хотел, как лучше!..

А теперь выходит, что он подставил Элен. Вдруг она действительно потеряла контроль над собой и убила Ирину?..

Получается, что во всём виноват он. Конечно, у него тоже могут быть неприятности. Он был в номере убитой Томашевской и если полиция захочет, то вычислит и докажет его пребывание на месте преступления. И всё-таки, это пустяки по сравнению с тем, что будет с Элен, если… О, нет! Ему непереносимо больно было даже думать об этом. Разговор с частным детективом натянул его нервы до предела.

Какого чёрта он затеял эту авантюру. Если Элен не может жить без своего глупого поэта, то пусть уж лучше с ним, чем так…

Барлов ещё долго стоял под деревом возле подъезда племянника, погружённый в собственные раздумья и тишину.

Совесть терзала его, как орёл печень Прометея. И он никак не мог решить, что же ему делать.

На небе уже проступили звёзды, и луна, раздвинув лёгкие облака, выплыла, как примадонна на большую сцену. Вместо бурных оваций был шелест листьев – дружный и долгий. Тополя и клёны не жалели своих позолоченных ладоней.

Они радовались искренне, как умеет радоваться природа. Ей не нужно вписываться в рамки приличий, поджиматься в прокрустовом ложе закостеневших догм и соблюдать свод писанных и неписанных правил людского общества.