Кипение страстей

Да, да, – сказал он и побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, – а вы молодая, современная женщина. Знаете себе цену. И выше всего ставите свою работу, – профессор задумался, – вы не врач, не преподаватель, не бизнес-леди. Скорее всего, вы юрист, – он посмотрел ей прямо в глаза.

– Вы просто провидец, профессор, – невольно улыбнулась Мирослава.

– Нет, уважаемая, – засмеялся Игорь Петрович, – я просто хороший математик. А потом, – он понизил голос, – скажу вам по секрету, – моя жена занимается прикладной психологией. И я, как любящий муж, просто обязан быть в курсе её профессиональных интересов.

– У вас молодая жена? – улыбнулась Мирослава понимающе.

Профессор поправил очки, – о, да, вы правы, моя жена вечно юна и прекрасна, как Афродита, выходящая из пены морской. Правда, седину она давно закрашивает, – он подмигнул Мирославе, – моей жене 75 лет. А я старше её на целых 18 дней.

Профессор довольно рассмеялся, – в прошлом году у нас была золотая свадьба. Всё семейство собралось, друзья, знакомые. Красивых женщин было больше, чем на балах Луи XIV, но самой красивой была моя Майя.

Мирослава старалась сохранять серьёзное выражение лица.

– Да, я вижу, вы мне не верите, – хитро сощурился профессор, – а вот, я вам сейчас докажу, вот, – он вынул из внутреннего кармана пиджака бумажник, – смотрите!

Мирослава посмотрела и увидела фотографию худощавой женщины лет 50 – 55. Прямой нос. Красиво очерченные губы и большие карие глаза. Удивительные глаза. Казалось, они смотрели в самую глубину души каждому, кто встречался вольно или невольно с этим завораживающим взглядом и … всё понимали, всё прощали, не требуя ни от кого недостижимого совершенства.

– Между прочим, – заметил профессор, – это я фотографировал Маечку этой весной, сейчас скажу точно, – он задумался на миг, – это было 28 апреля. Ну, и что вы скажете теперь?! – его глаза насмешливо искрились, источая токи доброты.

– Ваша жена, действительно, красавица, – искренне сказала Мирослава.

– Да, – удовлетворённо кивнул он, – но бог наградил меня трижды – моей женой, моей дочерью и моей внучкой. Я очень счастливый человек, – сказал он, – и не боюсь в этом признаться.

Мирослава внимательно посмотрела на профессора.

– Вы, наверное, думаете, что счастье можно сглазить? – улыбнулся он.

Мирослава покачала головой.

– Умница! – похвалил профессор, – мы не будем уходить в дебри научных изысканий, а обратимся к истинам проверенным веками. В народе говорят, что беду можно накликать.

Мирослава согласно кивнула головой.

– Может вы замечали, – сказал профессор,– когда человек постоянно твердит, – ах, какой я невезучий. Какой несчастный, то беда и невезение прямо-таки липнут к нему. Так?

– Пожалуй, – согласилась Мирослава.

– Отсюда, следуя логике, делаем вывод, – накликать можно не только беду, но и счастье. Смотря, кто чего зовёт. Что мы знаем о глубинах вселенского разума? – спросил профессор, и сам ответил, – практически ничего.

Он посмотрел на Мирославу и удовлетворённый её вниманием, продолжил, – но мы можем предположить, что внутреннее «Я» каждого человека как-то связано с космическим разумом и наши мысли – это сигналы ему. Какой посылаешь сигнал, такой и отклик получаешь. Отсюда правило, – мысли должны быть созидательными, здоровыми, а не разрушительными. Наши мысли должны бороться за нас, а не против.

– Пожалуй, вы правы профессор, – сказала Мирослава.

– Вы поэзией увлекаетесь? – внезапно спросил он.

– Да, люблю, – удивлённо откликнулась Мирослава.

– Тогда, возможно, вы помните сомнения Анны Ахматовой в том, предвидела она свою судьбу или накликала её?

Мирослава кивнула, – помню.

– Так, вот, я уверен, что накликала! – воскликнул профессор, – и, к сожалению, не она одна, – профессор задумался, – это можно проследить по творчеству многих поэтов. Есенин, например, в тридцать лет восклицал: «Увяданья золотом охваченный // Я не буду больше молодым».

– Да-да, – согласилась Мирослава, – недавно я встречалась с человеком, который боготворит Лермонтова. А ведь у Михаила Юрьевича есть сбывшиеся строки:

«Нет, я не Байрон, я другой//…

Я раньше начал, кончу ране,

Мой ум немного совершит…»

– Вот, видите! – профессор поднял вверх указательный палец, – и что мы можем этому противопоставить?

– Да, что?!

– Веру в себя! Несокрушимую веру в своё счастье! – глаза Игоря Петровича встретились с глазами Мирославы, и она невольно восхитилась жизненной силой и необъяснимой красотой этого молодого человека, достойно прожившего на земле свои 75 лет, и искренне от всего сердца пожелала ему прожить ещё столько же, но вслух пожелание не произнесла, ведь они оба с профессором верят, что мысль материальна, и значит…

– Спасибо, – сказал профессор.

– За что?!

Он улыбнулся, – ваш взгляд красноречив, – Игорь Петрович дотронулся до руки Мирославы и крепко пожал её, – да, я счастлив! Быть счастливым не возможность, а обязанность каждого человека! Ибо только счастливый человека делает счастливыми тех, кто рядом с ним.

Профессор улыбнулся, – разве может согреть кого-то замёрзшее солнце?

Мирослава покачала головой.