Килл крик

Это не Кейт. Этого не может быть. Это чертов дом. Или вообще ничего. Это твое воображение.

Но что, если?…

До него донесся приглушенный мерным шумом дождя звук. Уэйнрайт наклонил голову, напряг слух, пытаясь разделить шумы, как аудиотреки на компьютере: стук капель – на один трек, шелест листьев – на другой. А на третий трек – звук, который ему, возможно, почудился: женский голос с дальнего конца тропы.

– Ю… да. – В этот раз он точно расслышал. «Сюда», – сказала она. Даже голос был совсем как у Кейт, игривый, но в то же время властный, каждое слово согрето теплом ее южного выговора.

Он двинулся вперед, сначала неуверенно, затем смелее, после первого поворота ноги зашагали быстрее.

– Сюда! – повторил голос. – Живее! – Голос был уже ближе, прямо за следующим изгибом тропы.

Подняв руку, чтобы защитить лицо от веток, Уэйнрайт выбрался на поляну. Он ожидал, что Кейт будет стоять там и ласково улыбаться ему. Но поляна оказалась пуста, лишь вьюнки, захватившие всю округу, змеились по земле.

– Кейт? – Теперь в его голосе не было робости, он позвал ее уверенно, не сомневаясь, что она где-то рядом.

Ответил ему лишь дождь: он усилился, колотил по зеленому покрову, тщась прорваться сквозь листья.

Уэйнрайт пошел вдоль края поляны, абсолютно круглой, не больше сорока футов в окружности. На другом ее конце, напротив того места, откуда он появился, продолжалась едва заметная тропа. Кейт, должно быть, ускользнула перед самым его приходом, ушла глубже в лес.

Он решил, что будет идти по тропе, пока не найдет ее. Но стоило сделать лишь шаг, как под ногами что-то скрипнуло. Уэйнрайт слегка подпрыгнул на месте и обнаружил, что почва странно прогибается. Скрип перешел в треск – в звук расщепляющихся трухлявых досок.

«Колодец, – подумал он, вспомнив свое собственное предупреждение во время первой поездки сюда. – Одно неосторожное движение – эти доски сломаются, и я упаду…»

Он увидел, как что-то несется к нему – лучи уходящего дня блеснули на металле. От растерянности он не мог осознать, на что смотрит. Фонарик? Звезда? Монета? Варианты крутились в голове, здравый смысл даже не пытался их отсеивать. Затем включился инстинкт, лицо Уэйнрайта исказила гримаса, его рука взлетела вверх в попытке отразить летящий предмет.

Он услышал это прежде, чем ощутил: омерзительно глухой стук, как будто кто-то размозжил тыкву. Сила удара заставила его отшатнуться назад, гнилые доски громко, протестующе заскрипели под его весом. Язык отчаянно лизал что-то, что протиснулось между зубами, сквозь зубы, что-то металлическое, холодное и острое на конце. Во рту стало мокро, слишком мокро, его затопила какая-то жидкость.

Кровь.

Мысли путались, все чувства закоротило от паники, он не мог понять, что происходит. Сквозь все это, сквозь судорогу, стремительно охватывающую лицо, сквозь растерянные движения языка, глупо шарящего по кромке металлического предмета во рту, он уловил новый звук. Всхлипывания где-то рядом.

– Простите меня, – сказал голос. Мужской голос, жалобный и несчастный. – Простите, – повторял он снова и снова. – Простите. Простите.

Внезапно Уэйнрайта бросило вперед, ноги подкосились – металлический предмет выдернули из его лица. Кровь заливала рот, он чувствовал, как она стекает по подбородку, пропитывает рубашку.

– Простите, – твердил голос, почти срываясь в истерический визг. – Я должен был! Простите!

Всхлипывания прекратились, раздался всхрап – такой звук издает человек, когда собирает все силы для какого-то действия. Обезумевший взгляд Уэйнрайта снова поймал отблеск. На этот раз блеснуло под углом, и Уэйнрайт смог понять, что это, рассмотреть чудовищный предмет, готовый его поразить. Лезвие, плоское и узкое, как обтесанный камень. Топор. Нет, меньше.

Топор-молоток.

Это было единственное, о чем Уэйнрайт успел подумать, и в следующий миг его голова дернулась назад от удара, шея выгнулась под неестественным углом. Что-то сползло с его макушки и упало на землю с отвратительным сырым шлепком. Кровь полилась по спине. А потом его поглотила темнота. Он не так себе это представлял. Он думал, что смерть будет мгновенной, как щелчок пальцев. Но ощущения были такие, словно сознание постепенно отключается, как жесткий диск компьютера. Была лишь темнота, а потом… не стало ничего.

Тяжело дыша, Дэниел смотрел на сотворенный им ужас.

Вторым ударом он снял с Уэйнрайта скальп. Лоскут кожи с волосами лежал в лесной траве, на него то и дело падали капли дождя. Там, где раньше были эти волосы, череп раскололся, сквозь обломки кости виднелся розовато-серый мозг.

Выронив топор-молоток, Дэниел упал на колени, затрясся всем телом и зарыдал.

– Простите, – шептал он безжизненному трупу. – Простите. Простите.