Килл крик

Клэр еще раз повторила, что должен сделать ее отец. А потом отстранилась и нежно поцеловала его в лоб. Ее губы были мягкими и влажными. Она была такой настоящей. Такой настоящей.

Дэниел взглянул дочери в лицо, и она ободряюще ему улыбнулась.

– Сделай это, папуля, – сказала она, наклонив голову набок, широко распахнув глаза. Она улыбнулась, и ее слова проникли в его сознание, хотя раздвинутые в усмешке губы оставались неподвижны. – Сделай это ради меня.

Глава 31

15:18

Свет пропал мгновенно. Секунду назад мягкое предвечернее солнце расцвечивало нижнюю часть лестницы пестрой мозаикой, и вот оно исчезло, и ступеньки погрузились в сумрак.

Сэм бросил взгляд на Уэйнрайта; тот прервал свои попытки раскрошить раствор вокруг одного из кирпичей, положил зубило и молоток на верхнюю ступеньку и вытер лоб рукавом рубашки.

– Тут почти ничего не видно, – сказал Уэйнрайт.

Это была правда. Без света из окна в нише работать приходить практически в темноте.

– Что там случилось? – крикнул Сэм вниз.

Мор стояла у окна, глядя сквозь витражное стекло на восток.

– Похоже, дождь собирается, – объявила она. – Здоровенная черная туча закрыла солнце. Откуда эта дрянь взялась?

И тут раздался звук. Как будто кто-то постукивал пальцами. По всему дому.

– Это еще что? – закричал Сэм.

Все прислушались. Это были не пальцы. Дождь. Он тихо барабанил по крыше. Капли потекли по оконному стеклу, размывая обзор.

– Все без толку, – сказал Уэйнрайт, махнув на стену. Он почти шептал. – Видимо, кирпичи держатся не только на цементе. – Он вздохнул. – Молотками мы тут ничего не добьемся.

– Нет, добьемся, – возразил Сэм.

– Я не знаю, Сэм…

– Добьемся! – Эта внезапная вспышка гнева ошеломила даже самого Сэма. Он отвернулся, смутившись.

Уэйнрайт прокашлялся и помахал рукой, разгоняя висящую в воздухе пыль:

– Мне нужно выйти на минутку.

– У нас нет времени.

– Тут дышать невозможно, – резонно заметил Уэйнрайт.

Стиснув зубы, Сэм крепче сжал ручку чугунной сковороды.

«Кувалды», – поправил голос рассудка.

Но это была не кувалда. Это была сковорода с плиты их кухни. Он держал ее за ручку. А черная сковорода блестела. От крови. От крови его матери.

Сэм в испуге поднял глаза. Уэйнрайт сбегал вниз по лестнице. Мор крикнула ему вслед:

– Проверьте там Дэниела, хорошо? Его что-то давно нет.

Сэм посмотрел на предмет в своей руке. Это была кувалда. Она ни во что не превращалась. На ней были вмятины от ударов по твердым кирпичам.

У подножия ступенек, в коридоре, Мор разговаривала с невидимым Себастьяном. Она обеими руками обтерла пыль с выбритых висков и вышла из ниши.

Сэм остался один.

Тогда-то он и услышал идущий с той стороны голос. Обернувшись, он уставился на кирпичи.

Голос был женский, приглушенный разделяющей их стеной:

– Сэмми?

Налетел ветер, и он снова оказался на кухне, в доме своего детства. Снаружи бушевала гроза, и мать с братом ругались. Его кошмарная пьяная мать выкрикивала оскорбления, самые гнусные слова, какие только можно найти в английском языке. Маленький Сэмми стоял у плиты, не в силах сдвинуться с места, и беспомощно смотрел, как мать внезапно ударила Джека, ударила так сильно, что тот упал на пол. В следующий миг она взгромоздилась на своего сына, схватила за горло и принялась душить. Она повторяла то, что уже тысячу раз говорила, когда напивалась: что лучше бы они не рождались на свет, что они поломали ей жизнь, что они – ее проклятие. Они отняли у нее счастье. Они ничего хорошего не заслуживают. Но еще никогда ее слова не обладали такой властью, такой мощью. Изумленные глаза Джека выкатились из орбит. Его губы без толку хватали воздух. Вдохнуть он не мог. Об этом мать позаботилась. Она вознамерилась отнять у него жизнь так же, как когда-то дала ее. Она хотела убить его.

И вот десятилетний Сэм смотрел, как его мать душит его брата. Его любимого Джека, который научил его бросать бейсбольный мяч и раскуривать сигарету. Брата, который обзывал его по-всякому, и давал щелбаны, и совал обслюнявленный палец ему в ухо, брата, который защищал Сэма, когда старшие мальчишки обзывали его бабой и педиком. Выпученные глаза Джека в отчаянии устремились на Сэма. Они окрасились кровью из лопнувших сосудов, стали похожи на две багровые стекляшки.

«Прекрати ее мучения, – молили они. – Прекрати ее ужасную жизнь, которую она так ненавидит. Прекрати. Убей ее».

Убей мать.

Лицо Джека сделалось лиловым.

Сэм наугад протянул руку, и пальцы его сомкнулись вокруг ручки чугунной сковороды.

Он размахнулся. И в ту же секунду понял, что сковорода слишком тяжелая. Глухой стук металла о череп был самым отвратительным звуком, который ему доводилось слышать. Затылок у матери провалился. Кровь брызнула маленькому Сэмми Мак-Гарверу в лицо.

Сэм в ужасе смотрел на багровую сковороду в своей руке, еще вибрирующую от удара.

Но это была не сковорода.

Это была кувалда.

И ударил он не по затылку матери.

Он врезал кувалдой по стене, и один из кирпичей зашатался. Сэм ткнул в него указательным пальцем, и кирпич чуть шевельнулся.

– Мор! – завопил он.

– Что стряслось? – тут же откликнулась она.