Хранитель Ардена

Закончив рисунок, он отложил кисть, склонился над грудью Тины и начал дуть на кожу, чтобы чернила быстрее высохли. Она прикрыла глаза и с трудом сдерживалась, чтобы не притянуть его к себе для поцелуя.

– Вот и все, – сказал он и опустил ткань ее сорочки. – Теперь я должен произнести традиционную брачную клятву.

Тина села и обняла его за плечи.

Закария прочистил горло и начал говорить с такой нежностью, что ее сердце готово было разорваться на части:

– Пусть любовь моя станет силой твоей. Пусть сердце мое станет домом твоим. Пусть душа моя станет родственной для души твоей. Ты моя, а я твой.

За окном стемнело, но в тусклом свете лампы Тина видела, как блестят его глаза.

Она поцеловала его в губы и сказала:

– Теперь моя очередь.

Закария кивнул.

– Где хочешь нарисовать руну? – По его лицу скользнула тень.

Тина с тоской оглядела его тело, покрытое бесчисленным множеством татуировок, которые свидетельствовали о том, что все это – лишь игра. Закария никогда не будет принадлежать ей.

С трудом проглотив горький ком в горле, она попросила:

– Повернись спиной.

Закария повиновался. Его лицо помрачнело, словно он прочел мысли Тины и понял ее боль. На его спине было меньше татуировок, и Тина погладила ладонью участок чистой кожи между лопатками. Почти там, где была руна на ее груди. Рядом с сердцем, только со спины.

– Я оставлю ее здесь, – шепнула она ему на ухо. – Ты ее не увидишь. Так же как не будешь видеть меня, когда покинешь Арден. – Одна непослушная слеза капнула ему на плечо. – Возможно, мы никогда больше не увидимся, но я надеюсь, что наши чувства хоть и будут незримы, сохранятся в наших сердцах.

Закария сидел неподвижно, но Тина готова была поклясться, что услышала рваный вздох. Она поцеловала его спину и на месте поцелуя начала выводить руну.

Закончив рисунок, она произнесла клятву:

– Пусть любовь моя станет силой твоей. Пусть сердце мое станет домом твоим. Пусть душа моя станет родственной для души твоей. Ты мой, а я твоя.

Закария повернулся к ней и заключил в нежные объятия. Тина провела пальцем по кольцу в его губе, очертила шрам, пересекающий бровь.

– Мы должны скрепить наши клятвы помимо брачной руны?

Его губы растянулись в несмелой улыбке.

– Да.

– Как?

– Мы должны провести брачную ночь.

С этими словами Закария крепче прижал ее к себе и поцеловал. Прикрыв глаза, Тина обвила его шею руками. Она пропускала отросшие пряди его волос сквозь пальцы, гладила спину и тихо постанывала, пока Закария ласкал ее шею и плечи. Он рывком стянул с нее сорочку и спустился к груди. Он сводил ее с ума откровенными жадными поцелуями, покусывал соски, очерчивал языком узоры на коже, заставляя покрываться мурашками. Когда он приблизился губами к руне, Тина мягко его отстранила.

– Что-то не так? – встревоженно спросил Закария.

– Нет, – поспешила успокоить она. – Просто хочу, чтобы руна сохранялась как можно дольше.

Закари понимающе улыбнулся и снова припал к ее губам. Тина легла на подушку и потянула его за собой.

– Я скучал по тебе, Тина, – прошептал он, рукой лаская нежную грудь. Его дыхание участилось, и Тина почувствовала его возбуждение. Она раздвинула бедра и смело заглянула ему в глаза.

Закария понял намек. Он провел ладонью по разгоряченной коже живота к бедрам. Его грубые мозолистые пальцы стали на удивление мягкими и нежными, пока он касался ее в самом чувствительном месте. Тина застонала громче и потянулась к поясу его штанов. Скользнув рукой под ткань, она обхватила горячую твердую плоть и осторожно погладила. Закария застонал в унисон с ней.

Они ублажали друг друга трепетно, медленно, нежно. Их поцелуи были признанием в чувствах, которые они не могли высказать вслух. Они играли в гонку с судьбой, желая выкроить для себя больше времени. Времени, когда они могли любить, преданно и безрассудно.

– Я хочу тебя, – прошептал Закария, стягивая одной рукой белье, а другой продолжая ласкать ее.

– Я твоя, – громко простонала она ему в губы, когда он надавил на особо чувствительную точку, и спустила с него штаны.

Закария широко развел ее бедра и придавил весом своего тела.

– Скажи это еще раз, – попросил он, медленно входя в нее.

Тина вскрикнула от неожиданности и удовольствия.

– Я всегда буду твоей, Закария, – прошептала она и начала осыпать поцелуями его лицо. – Всегда.

Тина проснулась от удушающей духоты. Все ее тело было покрыто липким потом, в висках гудело, а к горлу подступила тошнота.

Она присела на кровати и огляделась по сторонам. В комнате царил полумрак, и единственным источником света была горящая благовонная свеча. Тошнота отчего-то усилилась. Закария всегда зажигал на ночь свечу, потому что ее аромат действовал на него успокаивающе и благотворно влиял на сон. Приторный сладкий запах с примесью пряностей разъедал ее ноздри, усиливая головную боль.