Храмовый раб

Глава двадцать вторая, где Макс узнает, как выглядит триумфальное возвращение блудного сына и обретает имя

— А когда ты последний раз был дома, мой князь? — начал разговор Макс, скача рядом с Ахеменом.

— Да лет пять назад, — сказал тот.

— Тогда нам нужно организовать торжественное прибытие, — заявил Макс.

— Ты это о чем?

— Ты уезжал отсюда нищим парнишкой на дрянной лошадке и с одним луком. Так?

— Да, прямо вот так и было.

— А теперь ты кто? Командир сотни всадников, вооруженных так, что царский отряд Ассирии обзавидуется. Да которые только что полную тысячу расколотили и из их голов пирамиду сложили. А про пирамиду эту, поверь, весь Элам через неделю знать будет, а купцы еще дальше разнесут, и переврут вдобавок. Разве ты и твои воины не достойны того, чтобы вас встречало все племя, а ваши уважаемые отцы гордились вами?

— Конечно, достойны! — загорелся Ахемен.

— А разве ваши соседи не станут завидовать, когда воины на их глазах засыплют подарками отцов, матерей, сестер и всю свою родню?

— Да они слюной подавятся! — Ахемен пришел в полный восторг.

— Значит, переодень кого-то из воинов в обычную одежду, посади на старого коня, пошли его домой и передай, что сотня прибудет на закате послезавтра.

— Да мы уже завтра там будем.

— Должны все узнать, передать соседям, обсудить. Потом все скажут, что это не стоит внимания, и все до одного придут. Там же скука смертная.

— Точно. У нас из развлечений только свадьбы и похороны.

— И вот представь, приезжаешь ты, весь в бронзе. — Макс хотел сказать «весь в белом», но белый тут был цветом траура, поэтому идиома была не к месту. — Ни на кого не смотришь, кланяешься отцу, даришь подарки матери и сестрам, а потом то же самое делают твои воины. Но только после тебя. Потом вечером пир, и ты там тоже что-то всем даришь.

— А что я им дарю? — задумался Ахемен.

— По сиклю серебра подари, там не так много людей будет.

— Да! — мечтательно улыбнулся Ахемен. — Так еще никто в племя не возвращался.

— Ну а потом недельку поживем и начнем работать с населением. Все будут говорить, вот какой нам князь нужен, а не этот старый пердун. Кстати, он старый?

— Да нет, наоборот, на редкость могучий воин.

— Ну, значит, жадный пердун. Он же когда-нибудь пердел? — Задал Макс риторический вопрос.

— Конечно, пердел, — Ахемен был полностью сбит с толку. — А это тут причем?

— Притом, что тут нет ни слова лжи, — невинно заявил Макс. — Он же не подарил никому по сиклю серебра, и при этом иногда пердит. Значит, жадный пердун. Он вскоре узнает о том, что так говорят, и ему придется вызвать тебя на бой. Так в племени поменяется князь. И ты при этом не скажешь ни слова лжи, и не будешь человеком, который ни за что убил вождя своего племени. Он сам за тебя все сделает.

— Это тебе тоже Ахурамазда подсказал? — подозрительно прищурился Ахемен.

— Само собой, — Макс был сама невинность. Бакалавриат по политологии, это вам не фунт изюма.

— Да что-то не пойму я. Вроде и все правильно, а вроде и гадость какая-то.

— Такова воля единого бога, и не тебе, Ахемен, ему перечить, — Макс вовсю осваивал новые способы манипулирования массами.

— Не мне, — согласился Ахемен, но больше в этот день с Максом не разговаривал.

Через два дня, когда они поднялись в гору, и до родного селения Ахемена оставался буквально час пути, Макс и Ахемен снова ехали вместе. Тот смирился с волей великого бога и принял предначертанное.

— Слушай, — сказал он, — тебе надо имя сменить.

— Зачем это? — удивился Макс.

— Да оно у тебя дурацкое, как кличка у собаки. Никто такого жреца всерьез воспринимать не будет.

Макс задумался и представил себе батюшку, которого звали Шарик или Бобик. Да, совсем не комильфо получалось. И тут его внезапно озарило.

— Да, ты прав. Имя надо менять. Зовите меня Заратуштра.

— Неплохо. — сказал после небольшой паузы Ахемен, — Золотая звезда Тиштрия (Сириус) или погонщик старого верблюда. И так, и так твое имя можно понять. Загадочно. Людям понравится.