Храм

Пластун, охотник небольшого роста, едва по плечо невысокому Свисту, имел несколько раскосые глаза, приплюснутый широкий нос и носил редкую, седеющую бороду. Одежду он шил себе сам, щеголяя в грязно–зеленом халате и меховой шапке. Только сапоги имел как у всех. На плече малорослого охотника покоилась такая же винтовка как у Свиста, только новее, да еще с черной трубкой прицельного окуляра.

— Свист! – Пластун приветливо улыбнулся, обнажив кривые, желтые зубы.

Пока Свист обменивался приветствиями с узкоглазым Пластуном, Орех фыркнул и, не останавливаясь, прошел к пустеющим столам. Между ними была старая неприязнь, причины которой никто уже не помнил. Споры вспыхивали буквально по любому поводу: как путать след, в какой норе суше, какой ручей скоро разольется. Аргументы быстро кончались. В гневе Орех называл Пластуна непонятным словом «чурка», а тот в ответ клеймил того еще более странным словом – «жлоб». Видать друг дружку они понимали хорошо, так как после очередной перепалки еще долго ходили кислые и надутые.

— Как твоя охота? – по–отечески осведомился Пластун.

— Да никак, — сокрушенно покачал головой Свист. – Не добрался я куда хотел.

— Ну и пропасть с ним! – весело сказал Пластун. – Идем‑ка, перекусишь, я тут для тебя припас немного.

Они сидели в коморке Пластуна, единственном жилом помещении, в котором имелись окна. Остальные жители Дома не любили ночь и старались спрятаться от нее поглубже. В комнате царил полумрак – солнце давно скрылось за горами, свет давал лишь масляный светильничек, стоявший на полу. Немилосердно коптящий, огонек играл тенями двух мужчин устроившихся по обе стороны колченогого столика.

Где‑то далеко, в гуще темного леса, раздался утробный вой. Тот самый, что слышал Свист, когда бежал к норе. Тяжелой волной рокот прокатился над черными кронами и рухнул в пропасть. Свист поежился. Он сидел спиной к окну, избегая смотреть в темное небо за ним.

— Как ты тут живешь только? Целыми ночами это слушать, — раздраженно процедил он, но не очень громко, будто боясь, что его могут услышать не те уши.

— Э–э, — прищурившись, протянул Пластун, — я никогда не забываю, где мы находимся, и что живет вокруг нас, — Пластун бросил в рот сушеную ягоду. – Это вы спешите спрятаться как можно глубже. Делаете вид, что все в порядке, что вокруг все хорошо и спокойно. Голос Ночи – лучшее напоминание о том, что это не так.

Свист не стал спорить.

— Хочу в Нижний Лес сходить, — неожиданно сказал Пластун.

— Зачем? – изумлено вскинулся Свист.

— Помнишь, я тебе рассказывал, как побывал там однажды? – спросил охотник, сбив шапку на затылок.

— Помню.

— Слишком сильно меня тогда лес напугал. И пусть я живой остался, но страх тот за мной волочится, — Пластун погладил деревянное ложе винтовки. – Плохо это.

— И чего думаешь там делать? – спросил Свист.

— Всякое, — неопределенно ответил охотник. – Пару мерцал принесу, карту набросаю про всяк случай – пригодится. Я тогда совсем недалеко отошел, считай толком и не осмотрелся, может и бояться там нечего.

— Когда идти собрался? – затея старшего товарища ему совсем не нравилась.

— Да как обезьянцев от Дома отгоним, так на следующий день и двинусь.

— Давай я с тобой, — набравшись храбрости, предложил Свист.

— Не надо, мальчик. – Пластун мягко улыбнулся. – Рано тебе еще туда лезть.

Свист вздохнул. По чести говоря, вздохнул он с потаенным облегчением. Согласись Пластун на его помощь Свист, конечно же, пошел бы за своим наставником куда угодно, но соваться в ядовитые дебри Нижнего Леса ему было попросту страшно.

— Теперь Ведун мерцала меняет? — Свист сделал глоток из термической фляги, и терпкий чай приятно обжег язык.

— Есть такое, — Пластун растянулся на циновке. – Как Отца не стало, Ведун медленно стал перебирать его дела. Теперь мерцала менять только он умеет, Отец его учил.

— А Звездочет что же?

— Звездочет совсем плохой стал. За то время, что тебя тут не было, он ни разу не вышел, еду ему женщины приносят. Ведун, как может, пытается его заменить, получается по–разному, но он делает все, что в его силах. Честно говоря, я благодарен ему за это.

— Не нравится мне это, — проворчал Свист.

— Ну, знаешь ли, не одному тебе не нравится. Но почему‑то Отец именно Ведуна посвятил в обряд смена. Не охотников–ветеранов и не сторожей, а именно Ведуна. Отцу виднее, чем нам с тобой. И вообще, пусть лучше Ведун, чем никого.

— Ладно, Пластун, — Свист поднялся на ноги. – Завтра еще на охоту, так что пойду‑ка я щеки плющить. Устал очень.

— Иди, — махнул рукой охотник. – Отдыхай. Только ты…

— Слушаю.

— Ты бы проведал его, Звездочета‑то, он к тебе хорошо относился. Тебе не в тягость, а ему приятно будет.

— Зайду, Пластун. Обязательно зайду, — Свист опустил глаза, врать он не умел.

Охотник подхватил свою винтовку, подпоясался ремнем и, хлопнув по подставленной ладони Пластуна, вышел из комнаты.

Деревянные каблуки гулко стучали по плитам пола. Гуляющий коридорами сквозняк мигом подхватывал эхо и разносил его по пустым залам. Жители Дома засыпали. Бодрствовали лишь немногие часовые, охранявшие покой общины.