Хозяйка Севера

— Нет, я же говорила, что Совет не станет рассматривать обращение какой-то единственной оборотницы, — перебила меня Марианна.

— Я не говорю про Совет, — покачала я головой. — Но может быть, в соседней стае найдется кто-то... кто захочет помочь...

— … в своих эгоистических побуждениях? — закончила за меня Марианна. — Хм...

Она посмотрела мне в глаза.

— Если честно, то я не думала об этом. — подруга пожала плечами. — Я не хотела создавать Диме никаких проблем, не хотела, чтобы он думал, что я предала его...

— Но?

— Но в твоих словах есть резон.

Марианна впервые за всё время нашего разговора немного улыбнулась.

— Он в любом случае будет думать, что я предала его. Так что какая разница, благодаря кому именно я исчезну?

Я хотела было ответить, даже открыла рот — но в этот самый момент чья-то мужская рука (я опять не увидела самого мужчины, видела только его руки, возникающие из темноты), с силой схватили Марианну и потянули куда-то в тень.

— Что это? — воскликнула я... и вдруг снова оказалась в коридоре перед закрытой дверью. А буквально спустя мгновение меня вообще выкинуло из сна в мою суровую действительность: резко проснувшись, я открыла глаза.

Прямо надо мной находился потолок, а сбоку располагалось окно с посветлевшим небом, которое для меня частично закрывала рука Германа — он спал на спине, протянув ко мне руку, которая пересекала моё тело, устремляясь вверх, к волосам.

Правда, когда я попыталась поменять положение, выяснилось, что я не могла этого сделать из-за того, что пальцы Германа оказались внутри моих волос. Хотя я не видела себя со стороны, мне почему-то показалось, что Герман просто так заснул — запустив пальцы в мои распущенные волосы.

Я потянула руки наверх, пытаясь освободить свои волосы — и буквально через мгновение светлеющий от утреннего солнца потолок мне перекрыл другой вид: смуглое темное лицо Германа с его серыми, немного ледяными сейчас глазами.

— Доброе утро, — произнес Левицкий, удерживая свой вес на локтях, тем самым давая мне возможность продолжать нормально дышать. Хотя... кажется, моё размеренное дыхание было важно для Германа не просто так, потому что уже через секунду он потянулся ко мне губами, пытаясь меня поцеловать.

Так, будто вчерашнего дня просто не было.

— Наташка, — простонал Герман. — Не начинай.

— Я ничего и не начинала, — обиделась я... и на всякий случай немного отвернулась, чтобы всё таки избежать поцелуя.

Не только потому, что вчера я так и не пришла к какому-то окончательному выводу... а скорее только потому, что стеснялась своих не почищенных зубов.

«А вчера тебя это совсем не волновало» — хмыкнул мой внутренний голос. А затем я услышала и хмыканье Германа вслух.

— Ты такая смешная, — произнес он, откидываясь обратно на кровать. — Сама с собой споришь, сама с собой пытаешься договориться.

— Люди, которые долго живут одни, часто ведут с собой длинные монологи... или диалоги? — невпопад ответила я.

Не могу сказать, что я жила десятилетиями одна, но, видимо, мне хватило и совсем небольшого времени, чтобы у меня появилась такая привычка.

Люди не могут жить в одиночестве. Люди не могут жить в пустоте. Им нужен кто-то.

Не самые правильные мысли, должна признать, особенно если учесть, что рядом со мной в этот находился мужчина, который «а» - уговаривал меня выйти за него замуж, и «б» — который мог запросто читать мои мысли.

— Мы уже женаты, Наташ, — возразил Герман с издевкой в голосе. — Так что можешь не переживать — одна ты больше никогда не останешься.

Протянув руку, он погладил меня по шее.

— Кстати, для меня нет никакой разницы — почистила ты зубы или нет.

«Ах, ты, блин...» — против воли, смущенно подумала я.

Герман же рассмеялся.

— Мне приятно, что ты стесняешься... в этом есть что-то бесконечно милое.

Он осторожно проводил костяшками пальцев по моей руке, заставляя меня млеть... Я вспомнила своё прошедшее уже сумасшествие во время полнолуния... которое мы почти полностью провели в кровати. Меня раздирали противоречивые чувства. Разум противился и даже злился, в то время как тело вспоминало предыдущие дни... с небольшой тоской.

Только в одном мои чувства и разум были солидарны — никогда прежде я не испытывала ничего похожего.

— Это всегда так происходит во время полнолуния? — спросила я у Германа, желая понять, чем мне всё это грозит.

— Чаще всего, — кивнул Герман. — В полнолуние наши звери становятся сильнее, неуправляемей... а зверя всегда ведут инстинкты. Когда ты будешь беременной, наша страсть станет не такой дикой... но в остальное время истинную пару трудно оторвать друг от друга во время полнолуний.

— Но я ведь человек, — напомнила я Герману.

Тот кивнул.

— Этот как раз тот момент, который я не понимаю... Будем считать, что это нам подарок от Луны Оборотней.

— Подарок?

Герман усмехнулся и снова навис надо мной.

— Наташ, ну сходить с ума вдвоём ведь куда веселее, чем грустить одному, не так ли?

Он всё таки исхитрился и поцеловал меня. А затем ещё раз поцеловал. И ещё...

И...