Хозяйка Севера

Нет, обычно я не скатываюсь в истерики, но в тот момент у меня просто не хватило сил, чтобы сдерживать себя дальше.

Я устала...я устала от того кошмара, в который превратилась моя жизнь.

Я только-только оклемалась после тяжелого, болезненного развода. Только-только привыкла к новому месту жительства. И тут как снег на голову на меня свалились все эти оборотни, Альфы и лживые подружки. А ещё умершие бабушки... одной из которых была, между прочим, моя собственная!

Тут только от таких новостей могла бы легко поехать башка: такое принять, оставаясь в здравом рассудке, ещё умудриться надо.

А ведь это я даже не коснулась самого главного — моей интересной прогулочки в частном заповеднике, после которой мне пришлось … пришлось заставлять себя не думать про того страшного монстра, который...

Обычно когда и просто собака-то нападает, чтобы покусать, уже страшно... а на меня напало кое-что огромное, что якобы не существует... И оно меня не только кусало.

Я на секунду закрыла глаза, пытаясь отрешиться от этого страшного вечера.

Я уже пережила это.

ПЕРЕЖИЛА!

Приняла все эти новости про одичавших оборотней, их стаи, их вожаков...

Я не побежала заявлять в полицию и другие органы, не побежала обращаться к журналистам — я месяц послушно жила рядом с мужчиной, внутри которого прятался тот дикий зверь, что силой взял моё тело в том лесу.

И что я получила в качестве благодарности?

Вместо того, чтобы услышать меня, мои желания, мою точку зрения, Герман просто снял меня с поезда — выкрал из плацкарта, разорвал на морозе мою куртку, чтобы затем предложить принять его предложение... когда никакого предложения-то и нет!

Меня даже затрясло от несправедливости в этот момент — до того мне стало тогда обидно.

— Наташ, тебе решать, сделаешь ли ты это по своей … или по моей воле, — напомнил о своем присутствии Герман, обнимая одной рукой меня за талию, а второй поглаживая мою шею... Ударившись в воспоминания, я не заметила, что он уже отпустил мои волосы, забравшись этой ладонью мне под куртку.— Я настоятельно тебе рекомендую первый вариант.

— Ну, естественно, ты рекомендуешь первый вариант, — зло хмыкнула я, пытаясь никак не реагировать на ласку его руки.

— Естественно, — кивнул Герман. — Я не садист и сам не люблю насилие. Более того, я не хочу становиться причиной твоих страданий, но...

В этот момент я напряглась, а рот Левицкого скривился.

— ...мы не люди, Наташ. И у тебя на самом деле нет выбора.

— Это вы не люди, Герман, — напомнила я Герману о нашем различии. — Вы, не я.

— Ты моя жена.

— Нет! — замотала я головой. — Я не ходила с тобой в ЗАГС, не соглашалась на венчание в церкви … и если уж говорить даже про ваши обычаи, то я ведь и не кусала тебя.

— Это неважно, —отмахнулся Левицкий. — Не укусила сейчас, укусишь потом.

— Не укушу! — запальчиво пообещала я Герману.

А тот лишь усмехнулся, услышав вырвавшееся из моего рта обещание.

— Укусишь, — пообещал он в свою очередь. Его серые обычно внимательные глаза смотрели на меня сейчас с равнодушным спокойствием. — Я не бесчувственный деревянный чурбан и понимаю, что ты прошла через многое... только поэтому я давал тебе возможность остаться в городе практически независимой. Но ты всё сама испортила.

— Я не завишу от тебя.

— Ошибаешься, — хмыкнул Герман.

Накрыв своей ладонью ту часть моей шеи, где находилась его метка, он протянул. — Ты сама всё усложнила, девочка. Но я снова иду тебе на уступки.

Он усмехнулся, погладив чувствительную кожу на моей шее — там, где находился его укус.

— Наташ, я даю тебе возможность достойно принять свою судьбу.

Почувствовав тепло, исходящее от его пальцев — тепло, которое я не хотела сейчас чувствовать, я было дернулась в сторону, чтобы отказаться, чтобы избежать этой непрошеной ласки, но жёсткие мужские пальцы не позволили мне ни на миллиметр изменить своего положения.

— Это единственное послабление, на которое я готов пойти после твоего побега. Твой выбор, Наташ: либо ты прямо сейчас станешь достойной Луной Стаи...

— … либо? — пытаясь сдержать испуг, спросила я.

— Либо ты почувствуешь на себе гнев своего Альфы.

Я не могла выбрать из того, что мне предлагал Герман.

Из такого не выбирают.

Сделать хорошую минуту при плохой игре … или даже самой радостно обманываться.

Не радостно, конечно, но всё же обманываться...

Это всё уже когда-то было. В том моем первом браке.

Я тогда тоже обманывалась, пыталась вытянуть счастье из чего-то, в чем счастья просто не существовало... Мысленно усмехнувшись, я подумала о том, что мои беды с Аркашей сейчас кажутся такими пустячными, такими не значительными: подумаешь, не любил; подумаешь, зло язвил, отдалялся и заставлял меня чувствовать себя ненужной старой вещью. По крайней мере, меня не запирали в Москве — и не принуждали к совместному проживанию.

Сглотнув, я посмотрела на Германа и сказала ему всё как есть — всё, как я думала.