Хотите быть герцогиней?

Дворецкий отвел руку назад, готовясь выполнить бросок. Эш поморщился.

– Погоди. – Отбросив биту в сторону, он поднял вверх обе руки, признавая поражение. – Послушай-ка меня, ладно? Если ей угодно ехать в деревню, тем лучше. – Он провел ладонью по изуродованной стороне лица. – Я ей не нужен.

– Ну разумеется, вы ей не нужны. – Возмущенный голос Хана эхом разнесся по бальному залу. – Любому дураку ясно.

– И что же мне, по-твоему, делать?

Хан испустил долгий страдальческий выдох.

– Поезжайте. На бал. Согласны вы с ней или нет. Едет ли она в Суонли или нет. Вы же знаете, что мисс Уортинг пускает слюни, предвкушая, как разорвет ее на части. Если вы отправили ее одну и бросили на съедение, то вы ничем не лучше прочих. Сначала эта скотина Джайлз…

Эш нахмурил лоб.

– Кто это – Джайлз?

– Сын сквайра. В Хартфордшире. Не говорите, что она вам не…

– Да-да. Разумеется, она мне рассказала. Но я не запомнил, как зовут мерзавца.

Хан начал снова:

– Сначала Джайлз. Потом ее отец. Потом еще этот подлец Роберт.

– Погоди-погоди. Там был еще и Роберт?

Дворецкий отправил в полет последний мяч.

– Роберт! Тот самый, что притворялся, будто ухаживает за ней. Да только настоящей его целью было выведать насчет дам, которые приходили в мастерскую. Тот самый, что потом сбежал с каучуковой наследницей. Она наверняка вам рассказывала.

Эш не только не слыхивал про Роберта, но даже понятия не имел, кто такая каучуковая наследница.

Хан пошел по залу, подбирая разбросанные мячи и складывая в корзину.

– Все эти негодяи обошлись с ней одинаково гадко. Каждый предпочел тешить собственную гордыню, вместо того чтобы встать на ее сторону. Теперь и вы туда же. Вы предпочли бы скорее шататься по Лондону, изображая чудовище, чем поддержать ее хотя бы на один вечер и стать тем мужчиной, который ей так нужен. Вы ведете себя точно избалованный ребенок.

Эш зарычал.

– Вы ее потеряете! А потом и меня заодно. Я служил вашему семейству тридцать лет. Мне полагается пенсия, и я не хочу потакать вашей глупости, когда вы только и делаете, что плачетесь о своей драгоценной особе. Желаю вам самого что ни на есть счастья в одиночестве. И чтобы вы состарились в окружении двадцати кошек.

– Ничего другого я и не предполагал, – парировал Эшбери. – У нас с Эммой брак по расчету, а не по любви.

– Ваша светлость, вы бы не догадались, что это любовь, даже если бы она врезала вам под дых. – Дворецкий бросил корзину с мячами под ноги Эшу. – Уворачивайтесь.

– Что?..

Хан нанес ему основательный удар прямо в солнечное сплетение. Эш согнулся пополам.

Дворецкий схватил его за отвороты жилета.

– Вы должны были увернуться! – Низко поклонившись, он вышел из зала.

Эш остался один, оглушенный, согнувшийся пополам, хватая ртом воздух. Одной рукой он оперся о стену.

– Чтоб тебе провалиться, Хан!

Да, наверное, он это заслужил. И если подумать, что такое еще один удар по сравнению с теми, что судьба уже обрушила ему на голову?

Он провел годы в страданиях. Как, кстати, и Эмма. И ни он, ни она не могли упредить раны друг друга. Он не мог отправиться в прошлое и предупредить ее, чтобы не растрачивала любовь на никчемных людишек, один другого хуже.

Но самым неудачным ее выбором стал он, герцог Эшбери. Предполагалось ведь, что он станет тем единственным в ее жизни мужчиной, который ее не обидит.

Невозможно. Теперь слишком поздно.

Но гром и молния! Вдруг его дворецкий прав? Сегодняшний вечер – нечто особенное. Лондонские сплетницы съедят ее живьем. А он по крайней мере может предложить им себя как кусок мяса пожирнее. Уж что-что, а привлечь всеобщее внимание к своей особе он отлично умеет.

– Хан! – Эшбери выскочил в коридор. – Приготовь мой черный фрак и начисти сапоги, чтоб блестели.

Дворецкий, стоя у дальней стены, ответил хозяину скучающим взглядом.

– Уже сделано, ваша светлость.

– Ты не в меру дерзкий и самонадеянный болван.

– К вашим услугам.

Но времени на дальнейшие препирательства не осталось – ему нужно было одеваться к балу.

Наверху Эш прыгал по спальне на одной ноге, натягивая сапог на другую. Размахивал руками, описывая круги за спиной, пытаясь отыскать рукава. Узел шейного платка напоминал вареную картофелину. Наконец он решил, что навертел на свою особу достаточно шерсти, шелка и всего остального, пусть и самым беспорядочным образом. Как безумный, сбежал по ступенькам, распахнул дверь бокового входа, чтобы выйти из дому, и тут…

Чертова кошка прошмыгнула между ног и исчезла в переулке за конюшнями.

Маленькая дрянь!

Эш пустился в погоню. Он не мог допустить, чтобы треклятое животное сбежало. Хоть кто-то или что-то должно остаться в доме, чтобы напоминать об Эмме, даже если все прочее полетит к чертям.

– Штанина! – позвал он, бросаясь за угол, а потом забирая влево. – Вернись, Штанина. Вернись! – Эш свистел, щелкал пальцами, увещевал, заглядывал в каждую щель, в каждую дыру. – Кис-кис!