Хотите быть герцогиней?

– Все очень просто. Я хочу пригласить мисс Палмер погостить у меня в Суонли. Однако ей, чтобы принять мое приглашение, требуется разрешение отца. Чтобы получить такое разрешение, нам нужно познакомиться с ее отцом. Следовательно, нам нужно ехать на бал.

Пройдя в гардеробную, Эмма начала перебирать содержимое своего шкафа. Выбрала пару чулок и туфли на серебряных каблучках. Разложила их на постели.

– Какая жалость! Если бы красный шелк не испортился под дождем… Теперь мне нужно найти что-то подходящее, да побыстрее. Слава небесам, я заказала для вас новый фрак и черные брюки!

Эш в изнеможении оперся локтем о комод. В конце концов, часы уже пробили полночь. Может быть, все это ему снится?

– Я не поеду на бал к Палмерам. И вы не поедете, – отрезал он.

– Бал дают не Палмеры. – Эмма помолчала. – Это бал семейства Уортинг.

Эш не сразу обрел дар речи.

– Уортинги?

– Да.

Она вознамерилась поехать на бал в дом Аннабел Уортинг? Господи Иисусе! Это немыслимо.

Эмма сказала:

– Поверьте, мне самой эта затея совсем не нравится. Разумеется, я бы предпочла отправиться куда-нибудь в другое место, но бал дают Уортинги, и мне необходимо быть там.

Эмма лишилась рассудка. Эшбери проклинал ее деликатное положение. Очевидно, беременность отнимает у женщины разум и выбрасывает его в ближайшее окно.

– Прошу вас, Эш! Я никогда бы не стала просить ради себя. Но мисс Палмер больше некому помочь.

– А что отец ребенка? Ее родные?

– Она не может им довериться.

– Почему вы так уверены?

– Она сама мне сказала. Конечно, Девина очень молода, и все же она взрослая женщина. Она знает, что говорит, даже если не совсем верно представляет работу некоторых органов, которые зачинают младенцев.

– Каким образом ей поможет приглашение в Суонли?

– Она хочет родить втайне и найти семью, которая возьмет ребенка на воспитание. Если она найдет такую семью в деревне, то в следующем июне сможет вернуться в Лондон к началу сезона и никто ничего не узнает.

– Нет. – Эшбери взъерошил волосы. – Нет. Забудьте про бал. Мы не станем покрывать молодую беременную женщину и впутываться в обман, который затянется на много месяцев. Я не даю своего разрешения и решительно не стану во всем этом участвовать.

– Эш, пожалуйста! Если вы действительно…

Он поднял руку.

– На этом и остановитесь. Не надо играть в эту игру.

– В какую игру?

– «Если – бы – вы – меня – любили – сделали – бы – как – я–прошу». Вот в какую игру! Потому что я могу бросить мяч в ваши ворота. Если бы вы меня любили, то не стали бы меня упрашивать. Если бы вы меня любили, то доверяли бы моему суждению. Если бы вы меня любили, то вернули бы мне мои драпировки. Ваши слова – всего лишь слабая попытка шантажа.

Эмма нашла пару длинных, до локтя, перчаток и положила на кровать, где уже возвышалась гора предметов туалета к вечернему выходу.

– Одному из нас придется уступить. Мы не можем оба сделать так, как хотим.

– Тогда я сделаю так, как хочу.

– Почему?

– Потому что я мужчина, ваш супруг и герцог.

Эмма ответила так, как он и ожидал: пронзила его сердитым взглядом, – но и по крайней мере перестала метаться по комнате как заведенная и села на краешек постели.

– Эш, я хочу ей помочь. Вы должны понять почему. Я могла бы оказаться точно в таком же положении.

– Да, но не оказались же. – Подойдя, он сел рядом с ней. – Скажите правду, вы делаете это для нее или для себя?

– Я делаю это для мисс Палмер. И для себя тоже. И ради всех молодых женщин, которых общество карает так, будто они совершили величайшее из преступлений, хотя всего-навсего последовали зову своего сердца. Выбор у Девины невелик, но решать ей: не ее любовнику или отцу, и уж точно не вам.

– Все это очень хорошо и правильно, и я бы не стал спорить, но вы собираетесь воспользоваться моим домом, чтобы осуществить обман.

– Я не собираюсь пользоваться вашим домом. Для этого у меня есть свой. Тот самый, который вы обещали мне в самом начале.

– Что вы имеете в виду?

Она бросила на него невозмутимый взгляд.

– Вы говорили, что я смогу удалиться в дом в Суонли, как только забеременею. Так вот, я забеременела.

Несмотря на предутреннюю темень за окном, для Эшбери комната словно озарилась невыносимо ярким светом. И звуки – тиканье часов, потрескивание огня в камине – внезапно сделались громоподобными. Ему захотелось закрыть уши руками. Погасить свет.

Гром и молния!

Эмма была совершенно права. Он действительно сказал ей в самую первую неделю их брака, что она сможет уехать в Суонли, как только наступит беременность, но не раньше. И с того самого дня его супруга очень прилежно трудилась над тем, чтобы желанная беременность наступила.

– Значит, вы придумали это не сейчас! Вы планировали это с самого начала.

– Не нужно так. Не корите меня за практический расчет выйти за вас. У вас тоже были определенные резоны. Для нас обоих это был прежде всего брак по расчету. – Эмма встала и подошла к туалетному столику.

Он провел ладонью по лицу.