Еда неплохая; кроме меня, в ресторане никого нет. Мне одиноко, и не только из-за отсутствия других посетителей. Кофе (поддельный) я выпиваю на улице, на террасе, состоящей из столика и двух стульев. Кажется, что поросшие густым лесом отроги горного хребта начинаются сразу за деревней. За и над лесом возвышаются сами горы. Голые зубчатые верхушки ловят свет заходящего солнца, что придает им какую-то мягкость, словно они сделаны из мела. Вид величественный, заполняет собой все пространство, я вырос в плоской стране и привык к тому, что все пространство занимают небеса, а здесь сама земля делает меня маленьким. Это странно, но не ново, мне вспоминаются мягкие обложки старых научно-фантастических романов с нереальными ландшафтами, залитыми светом двух солнц.
Кофе допит, и я начинаю ждать. А что, если он не приедет? Тогда я останусь один на один с этими горами и с этой деревней. Мы – те, кого оставят, я уже думал об этом сегодня. Что же это было? Может быть, еще пригодится. Посмотри на горы – и все мысли о механизмах отступят, словно они уже улетели на Марс и дальше, за пределы Солнечной системы. Эта мысль мне нравится. Я могу прожить в этой деревне всю оставшуюся жизнь, брошенных домов здесь наверняка сколько хочешь, людей не видно, владелец ресторана – единственный житель, которого я здесь встретил. Сколько мы продержимся, непонятно, мы с владельцем ресторана, я смогу каждый день смотреть на солнечный свет, отражающийся в вершинах гор, эта картина ни на мгновение не останется одинаковой, она уже сейчас не такая, какой была, когда я только начинал пить кофе, свет уже не такой яркий, небо над горами чуть бледнее.
Господин!
Он подкатывает на большой скорости, весь сияющий. Дверца отъезжает в сторону. Там была автомастерская, меня заодно помыли.
Отлично, говорю я. Я забираюсь в салон, не жить мне в этой деревушке. Владелец ресторана, автослесарь и я, нас было уже трое; если бы я подождал еще какое-то время, могла бы даже проехать на велосипеде медсестра. Но мы уезжаем, последние дома справа и слева уносятся назад, перед нами вырастают лес и горы.
Дорога петляет по лесу, забирая вверх. Между стволов уже темно, свет от фар падает на асфальт, кроме него можно только увидеть слабое свечение над кронами, если посмотреть вверх. Лес влажный, в автомобиле это чувствуется. Свет в салоне тоже включен, мы – пятно света, движущееся по темному лесу. Дорога напоминает мне большие велогонки, за которыми я следил по телевизору, пока они не стали учебным материалом для квазибуддистских учителей, показывавших на их примере, как что-то может существовать и не существовать одновременно, быть и не быть истинным; результаты того, за чем ты наблюдал, будут известны только через несколько лет, хотя вроде бы лидером кто-то становился каждый день, а по завершении очередного этапа кого-то даже награждали как победителя.
Однажды, говорю я, когда я пришел к матери в ту ее квартиру, она мне рассказала, что утром проснулась с мыслью, что она опять может все, что может без посторонней помощи встать с постели, что не испытывает трудностей при ходьбе, что все опять хорошо, что ее ждет полный приключений день. Это было
В лесу никакого движения и не видно ни единого огонька. Мы – единственное транспортное средство на всю округу. Над деревьями теперь тоже темно.
Я часто это вспоминаю, мне кажется, ничто так сильно не растрогало меня, как эти ее слова.
А почему, господин?