Холод и яд

– Артём! Шаховской один. Тем более, это же не твоего Фила ненаглядного касается.

«Парарарурам-парарарурам…»

– Ну что я опять не так делаю! Разве я не права?

«Парара-рару-рару-рару-рару…»

– В конце концов, это не совсем и неправда. Шаховской-старший знаешь, что вытворял в девяностые?

«Рам»

– Ну и где твой Фил?! Сидит дома – пузо греет! Я знаю! Мне Виктор сказал. А я тут, с тобой. Ну тебе на себя плевать, ради меня хотя бы. Или я для тебя ничего не значу?

Лерка вопила слишком громко, сбивая музыку, бодрую, уютную, как солнечный летний день и блики на воде. Артём плавно оттолкнул её. Кажется, вспомнил. «Прам-пара-прам-пара-прам-пара-рарурару».

– Выбирай! Или я, или Шаховской.

«Рам!»

Артём пришёл в себя и помассировал переносицу. Лерка стояла перед ним, уже сдёрнув со спинки стула пуховик, и сердито раздувала ноздри, кажется, требуя ответа. Как секунду назад требовала подписать кляузу на Шаховского-старшего. Она тогда говорила что-то ещё, но пустословие её пролетело мимо сознания. Артём недоверчиво мотнул головой. Замер на вдохе: голова показалась чугунной, готовой разорваться гранатой.

– Блин, Лер, ты серьёзно? – плечи дрогнули от нервной усмешки. – Я думал, такое только в сериалах бывает.

– Я серьёзна, как никогда, Тём. Подумай, кто тебе важнее. Друг, который даже не попытался узнать, как ты. Или я.

«А что ты сделала?» – вдруг всплыл в сознании вопрос. Артём посмотрел на Лерку, и невольно скривился. Она закатила целый скандал, пытаясь доказать, как она значима, как она его обожает и что готова, аки декабристка, за ним в Сибирь. И при этом смотрела на него абсолютно пустыми болотными глазами. Она ни разу не спросила, каково ему тут.

Ей как будто было плевать.

– Фил, – выдохнул Артём, отворачиваясь от Лерки.

Она сдавленно вскрикнула, туго сглотнула и, кажется, даже всхлипнула. А потом за ней громыхнула дверь.

В камеру Артём возвращался, как в тумане. Не видя дороги и мало что понимая. Просто вновь и вновь прокручивал это свидание с Леркой и думал, что лучше бы она вообще не приходила, чем так. Даже попытки Димы расшевелить его не увенчались успехом. Дима балагурил, рассказывал какие-то тюремные байки, даже за ужином пытался сочинить какой-нибудь креативный тост за их с Артёмом знакомство. Артём даже не помнил его.

На душе стало тошно. Мысли то и дело возвращались к Лерке: когда она пришла и поцеловала его – внутри него всколыхнулась слабая радость, которая тут же потонула в усталости. Быть может, он всё-таки погорячился с ответом? У Фила и Вари ведь, в самом деле, родители были влиятельнее, чем у Лерки. Но они не пришли, а она пришла.

Чтобы сказать, что они расстаются.

Артёма не покидало ощущение чего-то упущенного, как дуновение ветра. Он забрался на верхнюю койку и, закинув руки за голову, принялся анализировать все прошедшие дни, начиная с приглашения Ильи. Только сознание почему-то подбросило воспоминание годичной давности.

***

декабрь 2017

Артём косился то на часы, то по сторонам. Он назначил Муромцеву встречу здесь ровно в полпятого. Время неумолимо приближалось к пяти минутам шестого, а Илья всё ещё не соизволил появиться. Артём слегка продрог. Пальцы рук уже не сгибались: перчатки оставил дома, впопыхах собираясь. Как оказалось, торопиться не стоило. «Ну конечно, начальство ведь у нас задерживается, а не опаздывает!» – Артём засунул руки подмышки и сердито оглянулся.

– Привет, прости, задержался! – Илья вырос перед ним как из-под земли.

Причёсанный, в перчатках и чёрном пальто.

– П-привет, – кивнул Артём, стряхивая оцепенение. – Ну что, поговорим про Леру.

– М-м-м, как насчёт кафе? Лучше, чем на улице, что скажешь?

Артём через плечо покосился на вывеску кофейни и с трудом подавил страдальческий вой: в этом месяце он все карманные потратил на ремонт ноута. А из денег на квартиру и еду брать не собирался. Вот и ходил впроголодь. Пришлось решительно отказаться, хотя тело отчаянно просило кофе. Даже больше, чем душа. Илья беззлобно осклабился и шутливо ткнул Артёма кулаком в грудь:

– Да ладно тебе, Родионов. Это ж просто кофе.

Но потом, словно испугавшись, спрятал руки в карманы и требовательно выгнул бровь. Артём многозначительно глянул на Илью сверху вниз и неопределённо пожал плечами:

– Ладно, как хочешь.

Артём не понял, как Илья уломал его принять чашку кофе в качестве угощения. Просто через пятнадцать минут с удовольствием прихлёбывал свой любимый американо, постепенно начиная чувствовать собственное тело. Илья помешал латте трубочкой и неуверенно начал:

– Давай начистоту, Родионов. – Артём пожал плечами. – Я к Лерке не приставал. Она вообще не мой типаж, если уж на то пошло. Ни по части лица, ни по части… Короче, не то.

– А она сочиняет, да? – сдержанно кашлянул Артём. – Её за руки никто не хватает, по жопе никто не шлёпает.

– Не я. За остальную придурь я не в ответе.