Холод и яд

Если у Фила и отца были одинаково тяжёлые характеры, то, наверняка, было и немало врагов. Должны были найтись те, кто с радостью напишет заявление, кому не придётся подбрасывать наркотики. Да взять того же Илью! Он бы с радостью накатал заяву не только на Шаховского-старшего, но и на самого Фила, а ещё на Артёма с отцом. «Действительно, почему нет?» – Артём подошёл к окошку и приподнялся на носки, чтобы глянуть на улицу. Через замусоленное стекло ничего не было видно. Артём бухнулся на койку и, вытащив наугад из небольшой стопки тетрадку, принялся тупым карандашом закрашивать клеточки, тщетно пытаясь отключить сознание.

Внезапно Артёма осенило. Илья был не нужен: он враг, далёкий от Шаховских, не вхожий в их дом, и его показания на суде будут чрезвычайно шаткими, если, конечно, планируют довести дело до суда. Нужен был он, Артём, вхожий в дом, пусть и мнущийся на пороге, хорошо знающий Шаховских, пусть и только Фила, которому были чужды интересы отца.

Да и не нужно было это Илье. Тот всегда пытался доказать, что стоит чего-то сам по себе.

Дверь грохнула, приоткрываясь.

– Да пошёл ты! – крикнул кто-то, шаркая ступнями.

А потом едва ли не кубарем влетел в камерку. Бронированная дверь захлопнулась, и парень, высокий, одетый полностью в чёрное, показал ей средний палец. Отвернувшись, парень с тяжёлым вздохом отряхнул запылённые колени:

– Да, Димас, можешь ты попасть.

– Здра-асть… – настороженно протянул Артём из своего угла, исподлобья наблюдая за непонятным парнем.

Двигался он резко и решительно, словно жил тут. «Ну да… Живёт…» – Артём поднялся и отряхнул брюки.

– О, здорово, студент! – парень показался из санузла, небрежно вытирая руки о бёдра. – Давно тут?

Артём рассеянно пожал плечами и поморщился:

– Кажется, полдня и ночь.

– Что: тоже после весёлого вечерка загребли? – парень обнажил зубы в дружелюбной улыбке.

Артём легко усмехнулся в ответ. Парень казался абсолютно «своим»: улыбчивый, где-то между восемнадцатью и двадцатью пятью. Можно было, наконец, поболтать о том, о сём. И не сходить с ума от одиночества и шуршащего эха собственных шагов. Только Артём не торопился. Его смущали чёрные глаза парня, тяжёлые, словно пробуривающие насквозь.

– У-у-у… – тем временем продолжал парень. – Ошибся я, да? Ты такой мрачный, словно тебя заказали.

«Ты даже не представляешь, как попал!» – мысленно хохотнул Артём, а парень вдруг щёлкнул пальцами и постучал себя по лбу.

– Забыл совсем. Дима, – протянул ладонь для рукопожатия.

– Артём, – хрипло отозвался, пожимая руку.

Дима повеселел и уселся на нижнюю койку, оглядывая камеру. В горле больно кололо, и Артём отошёл к бачку с водой. Дима подтянул к себе учебники и тетради и с деловым видом принялся их листать. Он был, как заведённый волчок: что-то крутился, суетился, пытался наладить контакт. Жадно глотая прохладную и, кажется, даже сладковатую воду, Артём косился на Диму. Что-то не то было в нём. «Слишком бодрый, что ли!» – Артём залпом выпил две кружки и вернулся к столу, усаживаясь на незастеленную койку напротив Димы.

– Сигаретку? – легко подскочив на край стола, сокамерник взмахом фокусника выудил из карманов джинсов пачку сигарет и зажигалку.

Артём отрицательно мотнул головой.

– Как хочешь, – пожал плечами парень, щёлкнул зажигалкой, – плохо обшмонали, идиоты. Ты ж не против?

– Ты уже куришь, – равнодушно заметил Артём.

– И то верно, – поддакнул сокамерник и выпустил мощную струю дыма в решётку.

Пока сосед курил, Артём внимательно изучал его взглядом. Возле кровати Дима уже оставил белые кроссовки. Одной рукой курил, другой – теребил высокое горло чёрной водолазки. «Интересно, его тоже за наркоту? Или это уже разбойный?» – со вздохом Артём распахнул тетрадь, а Дима то и дело косился на него сверху вниз и ухмылялся чему-то своему.

– Расслабься, Артём, – Дима с наслаждением выпустил в воздух колечко дыма и улыбнулся. – Здесь перенапрягаться не надо – крыша поедет.

– Со своей крышей я как-нибудь сам разберусь. Я всё-таки хозяин.

– А ты с характером, студент, – присвистнул сокамерник. – Правильно. Без этого сейчас никак. Ну, а всё-таки. Ты чьих будешь?

– В смысле? – приподнял бровь Артём, отвлекаясь от проплывающих мимо сознания дат.

– Ну разбойник или нарик?

– Невинно осуждённый, – усмехнулся Артём. – А ты?

– То-оже, – Дима затушил сигарету и зарыл её куда-то в сырость под окном, а потом спрыгнул на пол. – Просто косячок в клубе с друзьями выкурили. Ну с кем не бывает, а! А потом немного с охранником повздорили. Как говорил один мой знакомый: а кто забудет про камеры в туалете, того будет ждать туалет в камере. ППС, кроме записей, ещё травку нашли и дорогому наркоконтролю передали. Вот я и сижу. – Койка протяжно заскрипела, как бы подтверждая слова сокамерника. – Тут.