Холод и яд

Варя медленно направилась к нему, на ходу раздеваясь. И с каждый шагом она чувствовала себя в этой кафешке всё неуютнее. Взъерошенная после утомительного школьного дня, голодная, в простом чёрном платье и лосинах, без лишнего макияжа, зато с большим рюкзаком. «Совсем непредставительно», – качнула головой и подошла к столику Муромцева.

Тот тоже как будто сбежал из школы: тёмно-синий приталенный пиджак, из-под которого выглядывала белая водолазка, на соседнем стуле валялся рюкзак.

– И-Илья? – Варя повесила пуховик на рогатую вешалку около стола и поправила воротник платья.

Илья оторвался от телефона. Его взгляд сначала изучающе скользнул по Варе, а потом задержался у её головы. Тёмные брови его высоко приподнялись, а потом пальцы болезненно коснулись корочки на губе.

– Привет, – кивнул Илья вроде бы Варе, но взгляд его при этом впивался в Фила. – Садитесь, что ли.

Варя с Филом синхронно отодвинули стулья и уселись ровно напротив Муромцева. Его глаза, в реальности ещё больше похожие на тёмный шоколад, чем на фото, лихорадочно метались от Вари к Филу и обратно, пока он, очевидно, не совладал с собой. Усмехнулся:

– По правде говоря, когда ты написала «мы», я ожидал увидеть Родионова.

Варя нахмурилась, силясь различить на лице Муромцева следы лжи вроде покрасневших ушей или колебаний взгляда. Илья смотрел абсолютно спокойно, и если и лгал, то явно не так, чтобы Варя распознала. Фил вскинул брови и нервно хохотнул:

– Издеваешься! Как же ты…

Назревающее оскорбление прервало появление официантки с меню. Кроме кофе, тут подавали ещё и пирожные и даже салатики. Варя, прикинув, сколько накоплений может смело потратить, заказала себе мокачино и «Цезарь», парни ограничились макиато: Фил стандартным, Муромцев с большим количеством молока. Когда официантка приняла заказ и удалилась, Илья ещё раз, недоумённо хмурясь, оглядел их и пожал плечами:

– Просто странно, что девушка Родионова ходит по кофейням с… Шаховским.

Фамилия Фила прозвучала если не как проклятье, то как оскорбление – точно. В то же мгновение Варя накрыла руку парня. Пальцы ощутили не тыльную сторону ладони – холодный упругий камень. Фил был на грани. Но всё-таки смог произнести с торжеством, словно вбивал Илью в землю:

– Я его брат. И она не его девушка. Моя.

И тут же обернулся к Варе. Внутри всё перевернулось и сделало причудливый кульбит, подкатывая не то комом тошноты к горлу, не то радостным смехом, не то дрожью в теле. Варя сумела выразить безудержные эмоции в кроткой подтверждающей улыбке и поторопилась взять слово, пока опять парни не начали перебранку:

– Артёму я скорее… Сестра.

– Ветрова? – издевательски приподнял бровь Илья. – Серьёзно?

– Тебя что-то смущает?

– Да просто пытаюсь понять, откуда у Родионова такие друзья. Ты ведь дочь мэра, да?

Варя прикусила губу, чтобы не скривиться. Содрогнулась от боли: ранка и не думала заживать.

Варя терпеть не могла, когда ей напоминали, кто её родители. Потому что для неё не было ни мэра Ветрова, ни бизнес-леди Ветровой – для неё всегда были любящие и заботливые папа и мама, вырастившие её такой, какой она стала. Но все в первую очередь цеплялись за фамилию.

– У нас разве в городе мало Ветровых? – равномерно выдохнула, обнажая зубы в оскале.

– Ты – одна, – констатировал Илья, склонив голову.

Он сказал это легко и непринуждённо. Вроде бы и комплимент отвесил, а вроде бы и просто сказал, что больше Ветровых Варвар Олеговен в их маленьком городе не найти.

– Предположим, – скрипнула зубами Варя. Ей не нравилось, в какую сторону сворачивал диалог. Они практически не упомянули Артёма, зато обсудили всю её жизнь. – Но причём тут это? Ты ж… Со мной говорить будешь, не с папой моим.

Илья поджал губы и выразительно повёл бровью:

– Ну это да. Но если я сболтну лишнего или не того, придётся отвечать перед твоим папой… – цыкнул. – А это последнее, чего я хочу. Реально.

– В отличие от некоторых, Варя не бегает к родителям, чтобы решить проблемы с такими, как она, – встрял Фил.

Варя неуверенно поёжилась: Фил озвучил как раз последнее, чем она могла бы гордиться. Мысли о том, что стоило попросить у отца совета, прежде чем идти на контакт с Ильёй, посещали её всю дорогу неоднократно. В конце концов, папа в девяностые был кем-то вроде переговорщика и, наверняка, дал бы пару-тройку полезных приёмов, как вытянуть правду или склонить на свою сторону необходимого человека.

А сейчас приходилось отмалчиваться, лихорадочно придумывая способ успокоить парней, между которыми завязалась словесная перепалка. Короткими автоматными очередями звучали оскорбления и насмешки. Ситуацию спасла официантка, выставившая перед всеми заказ.