Хольмганг

Ближе к полуночи всадник угомонился. Никто из обитателей деревни не удивился этому, потому что целый вечер кричать и ломиться в запертую дверь – утомительное занятие. Рыбаки, сторожившие всадника, позволили себе отлучиться домой, поужинать, и пока они ели, настала полночь.

Теперь всадника можно было отпускать, в надежде, что, оказавшись на воле, он умерит свой пыл и забудет обиду. В противном случае деревню ждали плохие события, ибо такими клятвами, какие изрыгал рот узника, не разбрасываются.

Готовые к тому, что как только дверь откроется, всадник бросится на них с кулаками, жители деревни сняли замки очень осторожно. Но когда дверь оказалась отперта, никто не кинулся на рыбаков и их друзей. Потому что единственный узник заброшенного дома был мёртв.

Во многих домах, чтобы не ходить далеко за водой, есть ключик или колодец. Вокруг ключика для удобства возводят каменную раковину, где вода накапливается. И именно из этой раковины размером полтора фута на два торчал затылок обречённого всадника, в то время как ноги и туловище безвольно свисали на пол. Вся вода в раковине была окрашена кровью, и усердно бьющий тонким фонтанчиком ключик не мог её разогнать.

С первого взгляда всё походило на несчастный случай. Всадник подошёл напиться или умыться, поскользнулся, упал лицом вниз и ушибся виском, но никто не сомневался, что это дело рук злых келпи. Пряча узника от реки, рыбаки совсем забыли, что для келпи просунуть руку и вцепиться страдающей от жажды жертве в волосы, нетрудно даже сквозь узкий желобок, по которому ключик ищет дорогу наверх. Потому что живя в воде келпи переняли некоторые её свойства, в том числе и способность проникать всюду, где есть хотя бы маленькая щель.

Так погиб обречённый всадник, не поверивший четырём рыбакам не желавшим мириться со злой волей келпи.

И случилось это на высоких берегах маленькой речки с красивым именем Конан. Сто, а может и больше лет назад. В год, когда блеклый лёд на воде держался дольше обычного, а яркий вереск на склонах гор зацвёл позже чем, полагается.

* * *

– Это… не может быть келпи? – спросил Феодор после некоторой паузы.

Ему было нужно время, что после такого рассказа стать тем, кто он есть: солидным купцом, который верит в истинного Мессию, и хоть и уважает языческие сказки, но не всё считает в них за правду. Когда Гаилай рассказывал что-то из своих записок, тяжело было удержаться от искушения стать наивным ребёнком, который верит всему.

– Нет, Феодор, нет, – печально ответил Гаилай и, морщась от жажды, протянул руку за местным напитком.

Предводители трёх команд гребцов чуть не столкнулись лбами, одновременно бросившись к сосуду с шотским элем, но в желании угодить рассказчику их опередил Волок-ант. Он швырнул свою флягу странствующему историку, тот её, разумеется, не поймал, и пока учёный муж шарил руками по земле, словен по имени Волок заметил:

– Знатно голос тянешь, да не знатно руками ловишь, потешник. Рассеян потому что. Коли следить за собой не начнёшь, скоро поутру вскочишь, а голову на подушке оставишь. И смех, и грех, и кушать некуда.

Другие предводители прыснули со смеху, а Феодор широко улыбнулся. В командире словенской дружины тоже пропадал талант потешника. Только если Гаилай смешил людей просто своим поведением, то Волок-ант делал это острым словом.

Краткий приступ подобострастия, к которому некоторых предводителей подтолкнула очередная демонстрация умения Гаилая рассказывать истории, прошёл. Учёному мужу были благодарны за увлекательный рассказ, но опять не воспринимали его всерьёз. Кроме Феодора Отважного.

– Так почему это не могут быть келпи? – напомнил он присосавшемуся к горлышку фляги историку о цели разговора.

Гаилай вернул флягу Волоку, вытер губы, и, обхватив руками согнутое и прижатое к груди колено, стал рассказывать, раскачиваясь взад-вперёд.

– Во-первых, келпи живут только в реках и озёрах, то есть в пресной воде. Во-вторых, существуют немало способов их задобрить. А в-третьих, мне именно сейчас вспомнилась одна интересная история из жизни философа.

– Гаилай, не отвлекайся, – перебил его купец, – Ну, а кто это, по-твоему, может быть?

Гаилай промолчал, что у него обычно значило «не знаю», потому что свои знания он никогда не держал в себе и обожал ими делиться.

– Гаилай, друг, – мягко сказал Феодор, – буду откровенным, мне очень нужно узнать, что тревожит душу этого человека. Если ты сможешь к утру вызнать, какую беду он видит в ясном погоде и спокойном море, то клянусь Мессией, я тебя оставлю в стране шотов на целых четыре месяца, дав тебе семь лучших воинов в охрану, и одного гребца в носильщики.

Гаилай чуть не упал с мешка с товаром, служившего сиденьем, когда услышал слов, которых давно ждал. Но, немного подумав, он сильно опечалился.

– Нет, Феодор. У меня ничего не выйдет.

Пока купец пытался его разубедить, два предводителя букеллария стали о чём-то перешёптываться. Волоку пришла в голову интересная мысль, которой он поспешил поделиться со своим другом и побратимом.