Хольмганг

Зрители на драккарах встретили смерть того, на кого больше половины из них поставили звонкое серебро, могильным молчанием, а судья в углу Чёрных братьев встал на пути жаждавших немедленной мести воинов. Он напоминал им, что викинг, убитый в честном хольмганге, убит во славу Одина и мстить за него нельзя, а если и можно, то только в новом поединке чести. Пока он говорил, Эрик Одержимый успел изрубить торс мёртвого врага в куски, а череп расколоть чуть ли не надвое. И лишь тогда, когда его тело пропахло до мозга костей вражьей кровью, молодой дат получил шанс стать обратно человеком.

Он шёл в свой угол и шептал заклинания, помогающие обрести спокойствие. Олаф-рус знал, что завтра Эрик будет опять тем рассудительным добрым малым, каким родился, и никто не сможет узнать в нём того, кто купался вчера во вражьей крови. Но уже сейчас противник Адилса Непобедимого видел, что молодой дат потерял за один день ещё несколько лет жизни.

Берсеркер, даже не умывшись, принял из рук старика без имени долгожданную волшебную траву. Не сказав никому ни слова, рухнул на камни и, проглотив разжёванное, погрузился в видения, ради которых и согласился изрубить в труху старшего Чёрного брата.

Чёрные братья были поражены не столько самой смертью Марви, сколько её жестокостью. Адилс стоял на коленях, закрыв глаза, и спина его почему-то вздрагивала, а Ваги и Торальф не могли поднять головы. Остальные викинги воспринимали ужасный конец Марви спокойно. Им было жалко проигранного серебра и потерянного для племени аугов секироносца, но о Марви как об убитом человеке из них не думал никто.

Олаф-рус тайком жалел Адилса, но не испытывал никакой жалости к Марви, впрочем, как и ненависти. Перед тем, как начался хольмганг, он подумал, что если расскажет о своих подозрениях, то никаких поединков не будет. Но потом ему пришла в голову совсем другая мысль. Олаф решил, если они оба останутся в живых, непременно рассказать Адилсу, почему он не остановил хольмганг, хотя имел такую возможность. И наделся, что молодой ауг к тому времени достаточно повзрослеет, чтобы его понять.

Да, между ними был всего год разницы, но Олаф-рус считал себя вдвое старше, потому что по-настоящему викинг взрослеет только в походах, а их у Олафа было девять против Адилсова одного.

Останки Марви лежали в трёх шагах от обрывистого берега, и никто не имел право убрать их, пока не завершатся все поединки хольмганга. Поэтому Ваги Острослов, отойдя от потрясения, какое повлекла смерть брата, поторопил судью.

– …О Флоси Среброголосый, прости, что отвлекаем тебя, но Ваги Острослов уже давно готов.

– Да, да, сейчас. И рассёк как. Рассёк как… нет, нет! Весло как рассекает воду, вот так же он легко рассёк! И Чёрный брат, забыв про нож, на смерть себя в тот день обрёк!

Флоси Среброголосый вышел из задумчивости, вскинул на плечо копьё и, прежде чем направиться в тьеснур, сказал одному из собратьев по поединку:

– Эй, рус. У тебя, как я понял, хорошая память. Весло как рассекает воду, вот так же он легко рассёк! Напомни мне, когда я закончу поединок.

Олаф-рус кивнул, хотя прекрасно знал, что Ваги Острослов владеет копьём лучше бродячего скальда и к тому же моложе его на девятнадцать лет. То есть надежда, что Флоси Среброголосый закончит начатую сагу, была не такая большая.

Старик без имени не сказал ни слова напутствия своему второму поединщику, потому что Флоси Среброголосый в этом не нуждался. Владелец странного драккара продолжал рассматривать первого на сегодня победителя. Он смотрел на покрытого вражьей кровью Эрика так, словно хотел слизать её. Он был рад. По-настоящему рад. И только когда взгляд его падал на юного дата с половиной руки на перевязи, то радость уступала место другим чувствам.

Даты спали. Дядя спал покрытый вражьей кровью, а племянник – потому что потерял слишком много крови. Дядя улыбался во сне, а племянник скалил зубы и плакал. Но так ли важна причина, если, как следствие, они оба пропустили зрелище, которого ждали многие.

Второй поединок великого хольмганга. Схватку, в которой сошлись Ваги Острослов.

– …кинг, что участвовал в тринадцати походах и один раз отбивал нападение на родной фиорд! Воин, за плечами которого тридцать два года жизни, одиннадцать хольмгангов на Ореховых полях и семь на малых островах! Человек, одержавший победу в четырнадцати из них! И трое из этих поединков закончились смертью!..

И бродячий скальд Флоси Среброголосый.

– …кинг, что участвовал в пятидесяти походах и четырнадцать раз отбивал нападение на фиорды, ставшие его домом! Воин, за плечами которого пятьдесят один год жизни, двадцать хольмгангов на Ореховых полях и шесть на малых островах! Человек, одержавший победу в одиннадцати из них! И два этих поединка закончились смертью!..

Участники второго боя сражались копьями длиной в рост человека. Оба древка в верхней части были окованы железом и имели по острому листовидному наконечнику, без «ушей». Оба поединщика были мастерами данного вида оружия и рассчитывали только на победу.