Хольмганг

И зрители на драккарах, и Олаф-рус не видели лица дата, но все, кроме аугов, знали, что оно собой сейчас представляет – кто наблюдал одного берсеркера в действии, тот, можно считать, видел всех.

Безумные навыкате глаза, искривлённый безумной улыбкой рот, изуродованные безумными складками щёки, волосы, вставшие дыбом, но не от страха. Эрик не боялся, он сам наводил страх.

Он сорвал со спины щит и без размаха бросил его в Марви. Человек-гора, хорошо знакомый с таким приёмом боя, успел наклониться, и только потому необычный (для «невикинга») метательный снаряд не снёс ему голову.

Марви Человек-гора не видел, как, избежав столкновения с его лбом, щит Эрика Одержимого пролетел через весь Остров Гордости и приземлился в воду. И никто на драккарах не спускал ялики, как в случае с обломками расколотого одним ударом бревна. Все знали, что стать таким страшным бойцом можно лишь страшной ценой берсеркерства, и сила эта не передаётся ни щиту, ни оружию безумного воина.

У Марви было ещё немало шансов, но Олаф-рус уже знал, что он их не использует. Ибо проигрывает не тот, кто пропустит первый удар или получит первую рану. Чаще терпит поражение тот, кто первым пустит в сердце страх. Марви испугался Эрика Одержимого, и то, что он сильнее, выше и опытнее, теперь ничего не значило. Страх, стоит его пустить в сердце, подобно яду проникает во все органы и заставляет руки и ноги дрожать, а лёгкие захватывать больше чем нужно воздуха.

Эрик Одержимый одним прыжком преодолел расстояние до Марви и его помощника, взмахнул своей простой, ничем не украшенной секирой (выкованной хоть и в пределах земли датов, но по шотскому образцу), и щит Человека-горы дал первую трещину. Марви, как его научил Ваги Острослов, попытался ударом сбоку через щитоносца достать Эрика, но Ведьма Севера видно напилась на сегодня человечьей крови. Её лезвие – хоть и выкованное в стране Шарлеманя, но по образцу секир первых викингов, украшенное серебряной насечкой и чеканными рунами – вместо головы Эрика Одержимого рассекло воздух. Эрик буквально сложился пополам, уходя от бокового удара, и тут же выпрямился. Прежде чем ауг великанского роста вернул секиру в положение готовности, его противник успел пнуть щит, да так, что бедняга-щитоносец опять врезался в ноги своего поединщика, но на это раз спиной. А затем Эрик подпрыгнул на высоту недоступную человеку, не умеющему входить в раж берсеркера.

Надежда Дата имела весьма неплохие шансы разрубить голову поединщика из племени аугов, но Марви в этот раз избежал смерти. Он отпрыгнул, точнее, упал назад, распластавшись с таким грохотом, что, казалось, Остров Гордости сейчас уйдёт ещё ладони на две под воду. Вражья секира высекла искры из каменистой земли между его коленей, и прежде чем приземлившийся берсеркер успел поднять её снова, Человек-гора, провернувшись на лопатках, поднялся в стойку. Ступнями он при этом чуть не расколол череп молодого дата, но дат успел упасть на лопатки, оставшись при этом на ногах – спина его выгнулась крутым мостом. Ноги чуть не были отрублены Ведьмой Севера, но когда секира ауга пошла в атаку, берсеркер тут же убрал ступни, перевернувшись назад. Затем он вскочил с перепуганного щитоносца и прыгнул в сторону Человека-горы, но Человек-гора был начеку.

Лицо щитоносца, похожего на безбородого гнома, пострадало от приземления тела берсеркера, но никто не спешил объявить Марви победителем. Эрик, даже будучи в боевом раже, помнил впитанные с первыми тренировками законы хольмганга и не атаковал помощника противника. Щитоносец был виноват в разбитой морде сам – оказался не в том месте и не в то время.

Вытирая с лица кровь, молодой ауг что есть сил бежал к своему углу, чтобы сменить пришедший в негодность от пинка зверя в обличье человека щит. Его поединщик сумел побороть страх и сражался с берсеркером почти на равных. Оба воина ободрали спины о камни, но это была не та кровь, после которой останавливают хольмганг. Только кровь от оружия, с которым поединщики вошли на тьеснур, могла прервать бой и то, коснувшись земли.

Викинги сражались яростно. Удар каждого грозил неминуемой смертью другому, но пока обе секиры наносили ущерб только полю тьеснура и собственной кромке. Никто не хотел лишиться оружия, потому даже не пытался отбить лезвие врага своим лезвием или серединой рукоятки. Они защищались по-другому. Человек-гора уходил прыжками назад и при этом неизбежно приближался к обрывистому берегу, а Эрик Одержимый не отступал ни на шаг. От ударов Марви он уклонялся телом, при этом его позвоночник гнулся в разные стороны, словно был сотворён из ивы, и временами Эрик чуть ли не складывался пополам.