Хочу быть твоей

Галерея располагалась в просторном особняке возле пляжа. Одна стена дома, полностью застекленная, была обращена к морю.

Куратор выставки проделал фантастическую работу. Для каждой картины он подобрал самое лучшее место – в плане освещенности и расположения в пространстве. По залу сновали официанты с подносами, уставленными закусками и бокалами с шампанским, и все гости, включая семью Талии, уже прибыли.

– Талия! – К ней подошла ее сестра Бьянка, раскрыв объятия.

– Бьянка! – Талия обняла сестру. Они всегда были близки и не виделись целый год. – Я так давно не видела тебя.

– Да, да. – Бьянка покачала головой, покраснев, и взгляд ее обратился на сурового мужчину со светлыми волосами и серыми глазами. – Познакомься, это Лив, – прошептала она. – Мой жених.

– Не могу поверить в это, – пробормотала Талия, вновь обнимая сестру.

Бьянка, прерывисто рассмеявшись, обняла ее в ответ.

– Я думаю, у вас была потрясающая история, – сказала Талия, и сестра снова рассмеялась.

– Да. Но сейчас я тебе ничего не расскажу.

– Я подожду. – Талии было отрадно видеть счастливую сестру: она и сама когда‑то была такой же счастливой – когда находилась в объятиях Ангелоса. – Я так рада за тебя, Бьянка, – сказала она. – Я вижу, как сильно ты любишь его.

– А он любит меня, – ответила Бьянка. – Я помню, однажды я нашла любовное письмо, между страницами книги в нашей библиотеке. Письмо было написано некоей Лючией. Я не знаю, кто она была и кому она писала, но, прочитав это письмо, я подумала, а что это такое – быть страстно любимой. А теперь я знаю.

– Лючия, – удивленно повторила Талия, вспомнив надпись на первой странице обложки «Il Libro d’Amore». – Как ты думаешь… у нее было что‑то с нашим дедушкой?

– Не знаю. Он никогда не рассказывал нам о своей последней любви.

Взглянув на дедушку, Талия увидела, что он беседует с ее братом Маттео, улыбаясь и кивая ему, и, хотя сейчас он выглядел гораздо лучше, чем в последнее время, он все равно показался ей слабым и усталым.

– Надеюсь, когда‑нибудь он расскажет нам, – тихо сказала она.

Талия стала расхаживать среди гостей, разговаривая со своими братьями и сестрами и наслаждаясь их поддержкой и одобрением. Заметив своего сводного брата, стоявшего возле стены с бокалом шампанского в руках, она подошла к нему с нерешительной улыбкой.

– Нэйт, я давно не видела тебя.

– Да, мы редко с тобой видимся, – ответил Нэйт, улыбнувшись ей, хотя глаза его были печальными.

– Ты знаешь, что ты – мой единственный брат, портрет которого я не нарисовала?

– Полубрат.

– Я не считаю половинки.

Он шире улыбнулся ей, и глаза его немного прояснились.

– Я рад этому, Талия.

– Ты попозируешь мне? Пожалуйста!

– В поместье?

– Тебя это волнует?

Он потер подбородок.

– Не знаю.

– Нэйт… – Талия взяла его за локоть. – Ты должен с ним поговорить, – тихо сказала она, увидев, что он взглянул на деда, разговаривавшего с Маттео. – Ему недолго осталось жить, ты знаешь. И помирись с ним, если можешь.

– Может быть, – ответил Нэйт, но в голосе его было сомнение.

– Он иногда спрашивает о тебе, – сказала Талия. – Ты знаешь об этом?

Взгляд Нэйта снова помрачнел, и он покачал головой:

– Нет, не знаю.

– Поговори с ним, – подбодрила его Талия.

И как только она повернулась к гостям, краем глаза она увидела знакомую фигуру. И хотя она ясно не видела этого человека, тело ее инстинктивно напряглось, а сердце сильно забилось.

Медленно повернувшись, она посмотрела в конец зала, где стоял Ангелос, и встретила его горящий взгляд.

Глава 17

– Ангелос… – Его имя сорвалось с ее губ, и она, покачнувшись, едва устояла на ногах.

Он решительным шагом направился к ней, и толпа расступалась перед ним. И вот он уже стоял перед ней – высокий, сильный и потрясающе красивый, как всегда.

– Талия, прости меня.

– Нет, это ты меня прости, – выпалила она. – За то, что не сразу сказала тебе об этой книге. За то, что уехала от вас…

– Я позволил тебе уехать. И я слишком остро отреагировал по поводу книги. – Он оглядел зал. Все присутствующие с интересом смотрели на них. – Может быть, мы поговорим наедине? На секунду? А потом я хочу взглянуть на все эти роскошные портреты, хотя, я думаю, самый лучший рисунок находится у меня, на Каллосе.

– Ты получил мой эскиз?

– Да, и он помог мне понять, как много я потерял. Каким глупым я был… – Ангелос запнулся и взял ее за руку. – Но давай выйдем отсюда.

Талия позволила ему увести ее на пляж, песок на котором был не таким мягким и белым, как на Каллосе, но ее это сейчас совсем не волновало. Главное – она была с Ангелосом.

– Ну так что же? – спросила она, и голос ее дрогнул от волнения, потому что даже сейчас она не знала, что он собирается ей сказать. Она боялась надеяться, боялась поверить… – Почему ты приехал в Нью‑Йорк?

– Чтобы сказать тебе – я люблю тебя. И я жалею о том, что так резко отреагировал из‑за этой книги.

– Ты любишь меня? – Улыбка изумления осветила ее лицо. – Правда?

– Мне кажется, я влюбился в тебя в тот день, когда ты ворвалась ко мне в офис и потребовала, чтобы я проводил больше времени с Софией.

– Тогда, похоже, ты разозлился…