Хочу быть твоей

– Честно? Оно похоже на зеленое мусорное ведро, – сказала Уиллоу, и Талия невольно рассмеялась. Она не могла не восхищаться прямотой невесты своего брата. – Конечно, оттенок зеленого очень хорош, но не более того, – великодушно добавила Уиллоу. – Она покачала головой, глаза ее весело искрились. – У тебя сногсшибательная фигура и шикарные волосы, а ты не подчеркиваешь ни то ни другое.

– Я никогда этого не делала, – призналась Талия. – Ведь я жила отшельницей, поэтому не интересовалась ни прическами, ни макияжем, ни нарядами.

– Но ведь сегодня все по‑другому, не так ли? – спросила Уиллоу. – Сегодня ты должна блистать.

– Да…

Уиллоу взглянула на каминные часы.

– У нас еще несколько часов до открытия выставки. Позволь мне сделать тебе макияж?

– Макияж? – Талия хотела отказаться, но передумала. Почему бы ей не сделать макияж? Ведь это ее новый старт, между прочим. Она хочет двигаться дальше. Отчаянно хочет. – Конечно, – сказала она, улыбнувшись Уиллоу. – Почему бы и нет?

Он не собирался открывать этот конверт. Ангелос смотрел на простой крафтовый конверт, присланный ему из Америки, и хмурился. Он не желал знать, что прислала ему Талия. Это его не волновало.

Но это была ложь, в которую все труднее было поверить, особенно если учесть, сколько бессонных ночей он провел, думая о Талии.

Прошел месяц с тех пор, как она уехала, – тридцать унылых бесконечных дней. Приехала новая няня – именно такая, какую он хотел. Когда‑то. Она была сдержанной и немного отстраненной. И хотя ее обращение с Софией было безупречным, ни Ангелос, ни София не смогли привязаться к ней. Ее мелодичный смех не разносился по всей вилле, она не говорила на ломаном греческом, смешно коверкая слова, у нее не было веснушек на плечах и солнечных бликов в волосах. Она не была Талией.

Ангелос знал, что должен был забыть ее. Ведь она лгала ему. С одной стороны, он мучился угрызениями совести от того, что так жестоко с ней поступил, с другой – он четко понимал, что сделал все правильно. У них не было совместного будущего.

Тяжело вздохнув, Ангелос уставился на конверт, лежавший перед ним, но все же, сжав губы, вскрыл его.

Однако в нем не было письма, как он предполагал. Вместо письма был вложен рисунок, и, когда Ангелос увидел его, сердце его защемило. Ему не надо было видеть инициалы «ТДС» в углу листа, чтобы понять, что это была работа Талии.

Но больше всего его поразило то, как она изобразила его. Он выглядел таким… любящим. Нежным и заботливым. Ангелос не верил, что он мог быть таким, пока Талия не вошла в его жизнь. А Софию она нарисовала с блестящими глазами и сияющим от счастья лицом. Листок с рисунком упал на пол, и Ангелос, нахмурившись, поднял его. Сердце его снова сжалось, когда он увидел написанные Талией слова:

«Я нарисовала то, что я увидела. Ты на самом деле такой.

Талия».

Вновь закрыв глаза, Ангелос почувствовал сожаление. Талия увидела в нем гораздо больше, чем он показывал ей, – нежность, любовь и надежду. Как это было возможно? И что ему делать теперь?

Открыв глаза, он еще раз взглянул на рисунок, и в горле у него возник комок. Сглотнув его, он положил рисунок обратно в конверт и поднялся из‑за стола.

– Почти готово. – Напудрив лицо Талии, Уиллоу отступила назад, критически оглядев свою работу. – Считаю, что ты произведешь впечатление, – сказала она, подмигнув ей, и Талия, подняв дрожавшую руку, прикоснулась к своим волосам, превращенным в блестящее совершенство.

– Я даже боюсь взглянуть на себя.

– Ты меня обижаешь, – поддразнила ее Уиллоу. – Посмотри в зеркало.

– Хорошо.

Сделав глубокий вдох, Талия повернулась на стуле и взглянула на себя в высокое зеркало. Она ахнула от шока. Ее обычно растрепанные золотисто‑каштановые волосы теперь были уложены в элегантный пучок. Ее фигура, обычно облаченная в бесформенные шорты и футболку, теперь была обтянута небесно‑голубым платьем с глубоким декольте. Оно подчеркивало каждый изгиб ее тела. Наряд дополняли туфли на высоком каблуке.

– О боже, – прошептала она. – Я даже представить себе не могла, что могу выглядеть такой…

– Красивой? – вставила Уиллоу, и Талия нерешительно рассмеялась.

– Такой гламурной. Такой открытой.

Она поняла, что пряталась не только в поместье, но и в бесформенной одежде. Но теперь она хотела быть другой. И она станет ею.

Погладив шелковое платье, она повернулась к Уиллоу:

– Спасибо тебе. Я прекрасно себя чувствую.

– А ты и выглядишь прекрасно, – сказала Уиллоу, поцеловав ее в щеку. – Не забывай об этом.

– Не забуду.

Почти вся ее семья приехала на открытие выставки, и Талия была очень благодарна им за это. Они поддержали ее, когда она так нуждалась в этом. Она знала о том, какими занятыми они были: все ее братья и сестры работали в «Корпорации ди Сионе», – и все же они нашли время приехать к ней.

В галерею ее доставил лимузин деда. Джованни сел рядом с ней. Он давно не выглядел таким бодрым и свежим.

– Я так рад за тебя, дорогая, – сказал он, похлопав ее по колену.

Талия в ответ улыбнулась ему.