Хочу быть твоей

– Просто из любопытства. – Талия прикусила губу, почувствовав себя несчастной. Она не знала, как признаться Ангелосу в том, зачем она на самом деле приехала сюда. Но, может быть, он не рассердится. Может быть, он ее поймет. Ей надо просто найти способ упомянуть об этой книге.

– Не могу сказать, что я хорошо подкован в литературе, – ответил Ангелос.

– Я спросила потому, что мой дед однажды упомянул одного средиземноморского поэта, который ему очень нравится, – сказала Талия, и Ангелос наморщил лоб.

Он явно не понимал, с какой стати она заговорила об этом.

– Расскажи мне о своем деде. Ты часто говоришь о нем.

– Правда? Наверное, потому, что он вырастил меня. – Она испытала облегчение от того, что Ангелос подсказал ей выход. – Он взял к себе меня, а также моих братьев и сестер, когда наши родители погибли.

– Сколько у тебя братьев и сестер?

– Семь, – ответила Талия, – включая моего сводного брата Нэйта. Пять братьев и две сестры.

– Много, – отметил Ангелос. – Ты поддерживаешь с ними связь?

– Да, мы встречаемся время от времени, хотя Нэйта я давно не видела. – Она нахмурилась, вспомнив своего неуловимого сводного брата, который всегда избегал общения с семьей. – У отца был роман – еще до того, как я родилась, – и в результате родился Нэйт. – Талия поморщилась. – Это бросило тень на моих родителей, я знаю. Они были… слабыми людьми. Но все равно мне их очень недостает, даже памяти о них.

– Иметь плохих родителей – это лучше, чем не иметь никаких.

– Ты так думаешь? Ведь ты вырос сиротой…

– Да. – Ангелос смотрел на море, плотно сжав губы. – Мне пришлось выживать в доках, у меня не было любящей семьи.

Талия восхищенно покачала головой.

– Потрясающе, как далеко ты продвинулся в жизни.

– Это просто удача, – пожал плечом Ангелос.

– Это больше чем удача, – настойчиво сказала Талия. – Не многие смогли бы сделать то, что сделал ты, Ангелос.

Что‑то мучительное мелькнуло в его лице, но затем он снова устремил взгляд на море.

– Возможно, – согласился он, – но в других сферах я потерпел неудачу.

Сердце Талии забилось, подскочив к горлу.

– Что ты имеешь в виду?

Ангелос покачал головой, затем кивнул в сторону Софии:

– Сегодня ее день. Давай не будем портить его воспоминаниями о прошлом.

Талия была заинтригована, но она понимала, что лучше на него не давить. Поэтому, повернувшись с улыбкой к Софии, она стала с ней болтать на смеси английского и греческого, и им удавалось понимать друг друга.

Несколько раз она бросала взгляд на Ангелоса: он все еще смотрел на море, прищурив от солнца глаза и твердо сжав губы. Интересно, будет ли у нее возможность спросить у него, в каких же сферах он потерпел неудачу, подумала Талия.

* * *

Он ничего не сказал ей о своем прошлом. И конечно же, не стал рассказывать о своих неудачах. Но он чуть не рассказал ей о пожаре. При мысли об этом в груди его стало тесно, а плечи напряглись. Он не хотел вспоминать о том ужасном дне – худшем дне своей жизни. Он загнал те воспоминания в коробку и плотно захлопнул крышку, хотя Талия по каким‑то причинам побуждала его открыть ее. И в этом не было ничего хорошего.

И почему эта женщина, с ее ясными золотисто‑зелеными глазами и обезоруживающей улыбкой, с ее невероятной храбростью так воздействовала на него? Она была откровенна с ним, и его это восхищало. Но сам он не мог быть с ней откровенным.

В любом случае через месяц она уедет. Он наслаждался последними днями и был очень благодарен Талии за то, что она помогла ему восстановить связь, хотя и хрупкую, с его дочерью. Но это не означало, что у них с Талией возникли какие‑то отношения. Через несколько недель он навсегда расстанется с ней.

Ангелос взглянул на Талию. Перестав болтать с Софией, она откинулась на спинку сиденья, сложив руки на коленях. Ветер трепал ее золотистые волосы, бросая пряди ей на лицо. Только сейчас Ангелос заметил, каким бледным оно было и как крепко сжаты ее пальцы. Талия начинала дрожать.

Он понял, что они не должны были ехать на лодке.

– Талия. – Приподнявшись с места, он взял ее за руки, они были холодными. Она даже не взглянула на него. – Талия, – повторил он, и голос его был твердым и настойчивым.

Она заморгала, будто только увидела его.

– Прости, – прошептала она, и Ангелос тихо выругался про себя.

– Тебе не за что просить прощения.

– Это просто потому… что мы больше не видим земли… – Зубы ее стучали, и Ангелос сел рядом с ней, обняв ее за плечи. Она прижалась к нему, закрыв глаза.

– Все в порядке, – прошептал он. – Все будет хорошо. Мы доплывем до берега, мы будем в безопасности. Я позабочусь о тебе. – Эти слова, словно эхо, разнеслись в его сознании. Он боялся, что не выполнит своего обещания. Как и тогда.

София повернулась и взглянула на них, и лицо ее стало таким же бледным, как и у Талии, когда она увидела ее искаженное страхом лицо.

– Талия…

Талия с болезненной улыбкой взглянула на нее, и девочка сжала ее руки. Ангелос вернулся к румпелю, увеличив скорость до предела, чтобы как можно скорее добраться до берега.