Хочу быть твоей

Лицо ее горело, и явно не только от горячей воды. Талия опустила голову, чтобы не смотреть на него.

– Как же мне не смущаться? – сдавленно прошептала она. Она закрыла глаза, и по ее щеке потекла одинокая слеза.

– Талия… – Сердце Ангелоса сжалось от незнакомого ему чувства, и он вытер пальцем эту слезу. – Прости, я не знал, что ты так боишься грозы.

– Откуда тебе знать? – Глаза ее все еще были закрыты, и еще одна слеза скатилась по ее щеке.

– О, Талия… – Ни о чем не думая, Ангелос подхватил ее на руки и понес в спальню. Он бережно положил ее на кровать, а она смотрела на него во все глаза, сжимая на груди полотенце.

– Ты весь мокрый.

Ангелос взглянул на свою одежду.

– И вода капает на пол.

– Пустяки. Не переживай об этом, – сказал Ангелос. – Пойду переоденусь. – Он с удовольствием отметил, что на ее лице мелькнуло разочарование. – Я вернусь, – пообещал он. – Проверить тебя.

Талия кивнула, и Ангелос неохотно вышел из комнаты. Оказавшись в своей спальне, он снял с себя мокрую одежду, поражаясь своей наглости. Ведь он раздел няню дочери, обнимал ее в душе – о чем он думал в этот момент? Но он не думал ни о чем. Он просто откликнулся на ее отчаяние и боль. И на свою боль тоже.

И было так прекрасно после долгого перерыва держать женщину в своих объятиях. Утешать ее и быть тем, кто был ей нужен в тяжелый момент. А он хотел быть нужным. Он хотел быть защитником и утешителем, быть значимым для кого‑то.

Что с ним происходит? Он воспользовался ее болью, чтобы унять свою собственную боль?

Но ведь он помог ей, по крайней мере, надеялся на это. А она помогла ему.

Ангелос надел пижаму. Он редко надевал ее, потому что обычно спал в трусах или вообще безо всего. Затем, проведя рукой по мокрым волосам, пошел обратно к Талии.

Воспользовавшись его отсутствием, она переоделась в другую футболку и шорты и расчесала волосы, которые теперь волнами спадали на ее лицо. Талия сидела на кровати, обхватив руками колени, и глаза ее были огромными. Вдалеке послышался раскат грома.

Ангелос вошел в спальню и сел на край кровати.

– Я думаю, гроза скоро пройдет, – тихо сказал он.

– Да. – Талия кивнула, уткнувшись носом в колени.

– Ты хочешь об этом поговорить? – спросил он, и она нервно рассмеялась.

– Нет, не очень. – Сквозь ставни проникла вспышка молнии, и вновь ударил гром.

Талия сжалась в комок.

– Если не хочешь говорить об этом, то не надо, – сказал Ангелос. У него самого были секреты. Он взглянул на закрытое окно. – Как ты себя чувствуешь?

Она снова кивнула:

– Хорошо.

– Не похоже, – усмехнулся Ангелос.

– Все в порядке…

Но это было не так. И хотя гроза уходила от Каллоса, Талия все еще выглядела напуганной. Ангелос не хотел оставлять ее одну. И он ее не оставит. Разве может он оставить того, кто так нуждается в нем!

Но ведь он оставил Софию!

Однако его дочери было лучше без него. По крайней мере, он так думал, пока Талия не стала убеждать его в том, что это не так.

– Я останусь, – сказал он. – Пока буря не затихнет.

– Что?..

И Ангелос обнял ее за плечи. Это показалось ему таким естественным. Впрочем, он и не мог удержаться от этого, даже если бы захотел.

Талия напряглась на несколько секунд, а затем, как и прежде, прильнула к нему, облегченно вздохнув.

Прижавшись подбородком к ее голове, Ангелос наслаждался ее близостью. Она пахла миндалем, и ее тело было теплым, нежным и гибким. Желание снова пробудилось в нем, и ему нестерпимо захотелось забраться под ее просторную футболку, сжать руками ее крепкие маленькие груди, поцеловать каждую веснушку на ее шелковистой коже…

Но как бы ему ни хотелось этого, он отодвинулся от Талии. Сейчас ей совсем не нужно было видеть его эрекцию.

Впереди его ждет долгая ночь, с кривой усмешкой подумал он.

Глава 9

Талия проснулась, разбуженная солнечным светом.

Заморгав, она постепенно очнулась от сна и увидела рядом с собой пустую кровать. Она понятия не имела, когда Ангелос ушел от нее.

Перевернувшись на спину, Талия уставилась на потолок, и сцены прошедшей ночи стали всплывать в ее сознании, словно кадры из какого‑то фильма. Пришел Ангелос и увидел ее, дрожавшую от страха и покрытую холодным потом. Он осторожно раздел ее и отвел в душ, встав под воду вместе с ней.

И она позволила ему сделать это. Конечно, позволила. Потому что никогда не чувствовала себя такой драгоценной, такой защищенной, и это было самое потрясающее ощущение, испытанное ею в жизни. Оно было глубже и важнее, чем физическое влечение, которое она испытывала к Ангелосу, хотя это влечение тоже присутствовало прошедшей ночью.

Прижавшись щекой к его груди и прислушиваясь к биению его сердца, она наслаждалась его теплом. Ей так хотелось поднять голову – и позволить ему поцеловать себя.

Но ведь он, конечно же, и не собирался ее целовать! Он проявил к ней сострадание, он успокоил ее, когда ее охватила паника, вот и все.

Талия понимала, что теперь – в благодарность за его доброту – она должна ему все объяснить. Но она терпеть не могла, когда ее жалели, поэтому никому не рассказывала о своей слабости. Однако Ангелос уже увидел ее, поэтому ей нечего было терять.