Хочу быть твоей

На секунду она представила себе, как он сидит один в зимнем саду, где они частенько обедали вместе, и тоска по дому охватила ее. Дед стал таким слабым и беспомощным за последние несколько месяцев!

И решимость найти эту книгу еще больше окрепла в ней.

Глава 6

Вообще он не собирался возвращаться домой. Ангелос Мена шел по садовой дорожке, раздумывая о том, не сесть ли ему обратно в вертолет.

Однако он поймал себя на том, что думает о возвращении с того момента, как уехал отсюда. Ему надо было убедиться в том, что Талия ди Сионе была действительно подходящей няней.

Он вошел в просторный холл. Мария поспешно выбежала навстречу ему.

– Я вас не ждала! Ведь вы ни слова не сказали о том, когда приедете.

– Я решил в последнюю минуту. Простите, если я вас потревожил.

– Нисколько. Я приготовлю вам спальню. А как насчет обеда?..

– Вы сами ели? – спросил он.

Мария покачала головой:

– Нет, еще нет. Мы как раз собирались сейчас пообедать на кухне… У нас будет простой обед…

– Тогда я к вам присоединюсь.

Мария выглядела обескураженной.

– Очень хорошо, сэр, – пробормотала она, и Ангелос, повернувшись, отправился в свой уединенный кабинет.

Он работал до тех пор, пока не услышал, что София и Талия спустились вниз; он прислушался к их болтовне, корявой смеси английского и греческого, перемежаемой взрывами смеха.

При мысли об этом сердце его больно сжалось.

В конце концов, когда он услышал, что Мария расставляет тарелки на столе, он поднялся из‑за стола и пошел на кухню. Когда он появился в дверях, на кухне возникла тишина, и три головы с выжиданием повернулись к нему.

– Kalispera, – поприветствовал их Ангелос. – Как поживаете?

– Прекрасно, – ответила Мария, когда другие явно не хотели ничего говорить.

Ангелос сел за стол и, немного помешкав, Талия с Софией присоединились к нему.

– Привет, папа, – прошептала София, и Ангелос улыбнулся ей.

Девочка склонила голову, стараясь закрыть волосами свою изуродованную щеку. Положив салфетку на колени, он почувствовал, что Талия наблюдает за ним. Когда он взглянул на ее лицо, увидел, что она осуждает его. Губы ее были поджаты, глаза прищурены.

Ангелос недоуменно поднял бровь, и Талия, вспыхнув, отвела глаза.

Она хорошо выглядела, заметил он. За неделю она загорела, и милые веснушки выступили у нее на носу.

А он был ужасен. Еда, конечно, была превосходна, как всегда, но разговор не клеился и возникали долгие паузы. Когда Ангелос спрашивал о чем‑нибудь Софию, она заикалась и что‑то бормотала в ответ, а потом опускала голову.

Талия вообще молчала, но Ангелос чувствовал, что от нее исходили возмущение и даже злость. Когда тарелки были убраны, Ангелос решил, что с него хватит. Он извинился, сказав, что не останется на десерт, потому что его ждет работа.

Вернувшись в кабинет, он стал расхаживать по комнате, затем достал из бара бутылку ликера и налил себе рюмку. Посмотрев на нее несколько секунд, он выругался и поставил рюмку на стол. Алкоголь сейчас ему не поможет.

Он вернулся к компьютеру, но вся работа была уже сделана.

Он невидящим взглядом уставился на пустой камин, когда раздался стук в дверь.

Ангелос напрягся. Никто не смел беспокоить его в рабочем кабинете.

– Войдите! – гаркнул он, и дверь рывком распахнулась.

На пороге стояла Талия.

Талия негодовала. Она пребывала в этом состоянии вот уже три часа – с того момента, как приземлился вертолет Ангелоса, а он даже не поднялся наверх, чтобы поздороваться с дочерью.

Когда он пришел на обед, ей удалось слегка успокоиться. Может быть, он действительно был очень занят. Он вернулся раньше, чем обещал, и даже изъявил желание пообедать вместе с ними.

– Вам что‑то нужно? – спросил Ангелос, и тон его был резким, как всегда.

Он выглядел потрясающе сексуальным в своей белой рубашке с расстегнутым воротом, открывавшим его загорелую мощную шею, и с засученными до локтя рукавами, обнажавшими мускулистые руки.

– Я полагал, – продолжал Ангелос, повернувшись к своему столу, – что Мария сообщила вам о том, что в мой кабинет вход воспрещен.

– Вы хотите сказать, что к вам нельзя, – бросила Талия.

– Когда я работаю – да.

Она указала на его выключенный компьютер.

– Разве вы работали?

Ангелос наконец взглянул на нее, крайне раздраженный ее вызовом.

– Что вы хотите от меня, мисс ди Сионе?

– Кажется, мы договорились, что вы будете звать меня Талией. Хотя вы не просили меня называть вас по имени.

– Я ваш работодатель.

Талия округлила глаза.

– А также самый черствый и высокомерный человек, которого я когда‑либо видела в жизни. В наше время было бы правильно называть друг друга по имени.

– Именно поэтому вы ворвались ко мне в кабинет? Обсудить, как нам надо обращаться друг к другу?

– Нет. – Она хотела вывести его из себя. – Ради Софии. Я это к слову сказала.

– Хорошо.

– Я думала, вы любите свою дочь, – произнесла она дрожавшим голосом, – но вы ведете себя так, будто совершенно к ней равнодушны.

Ангелос пристально посмотрел. Лицо его было каменным, глаза потемнели, и поза была угрожающей. Он был особенно страшен, когда лицо его ничего не выражало.