Хмельницкий. Дума о гетмане Богдане

Тенденция к постепенному сужению гетманской автономии прослеживается на протяжении всей второй половины XVII века и особенно в XVIII веке, то усиливаясь, то ослабевая, то даже обращаясь вспять под влиянием внешнеполитической обстановки, позиции старшины, расклада сил в российских верхах. Любое государство, любая власть стремятся к консолидации своей территории и централизации управления ею. И Русское царство, а потом и Российская империя, не были исключением, понимая переход Войска Запорожского и малороссийских сословий в подданство как факт включения Малороссии в свой состав. Недаром в царский титул было внесено дополнение о «Малыя» (а потом и о «Белыя») России. Ранее он звучал так: «Великий Государь, Царь и Великий Князь (далее шло имя — А.М.) всея Русии Самодержец», а с марта 1654 года стал следующим: «Великий Государь, Царь и Великий Князь… всея Великия и Малыя России Самодержец».

Подобным образом, кстати, поступала и гетманская администрация по отношению к слабо контролируемому ею и потому опасному для неё Запорожью (запорожцам). Конфликтовали с ним гетманы И. Выговский и И. Брюховецкий (последний в 1665 году настоял на праве московского воеводы с гарнизоном находиться на Сечи в крепости Кодак). В 1668 году гетман П. Дорошенко планировал ликвидировать Запорожье при помощи турок и татар; тех же целей, только уже руками русского правительства, хотел добиться и гетман И. Мазепа[109].

Так же вели себя власти Гетманства и по отношению к «сепаратистским» поползновениям некоторых полковников, строивших планы независимости своих полков от Гетманства. Как, например, стародубский полковник Пётр Рославец, который замыслил «бить царю челом об освобождении Стародубского полка из-под гетманской власти» и «предлагал царю отделить Стародубский полк от гетманщины». То есть, напрямую подчиняться Москве, как казачьи полки на Слободской Украйне. Однако по ряду причин в Москве на это не пошли, Рославца выдали гетману И. Самойловичу, и в январе 1677 года старшинская рада вынесла ему (за «сепаратизм») смертный приговор, заменённый гетманом на ссылку в Сибирь[110].

Такой цели — немедленно и бесповоротно поглотить Малороссию и ликвидировать казачью автономию — у российских властей не было ни в XVII, ни даже в первой половине XVIII веков. Более того, присоединяя Малую Русь, Москва не получала никаких реальных выгод — ни экономических, ни политических, ни военных. Наоборот, экономическое, внешне- и внутриполитическое положение её только ухудшилось, и страна втянулась в тяжёлую войну. Всё это в России понимали — и правительство, и сословия, однако на такой шаг пошли. И сделали это не из-за прагматических или захватнических планов, а в первую очередь из морально-нравственных соображений[111].

Стремление российских властей ограничить (но не ликвидировать!) автономию Гетманства было продиктовано желанием устранить угрозу старшинских измен, ликвидировать их последствия (гражданскую войну и иноземные вторжения) и предотвратить возможность появления новых; укрепить в военном отношении присоединённые территории (устроив гарнизоны в малороссийских городах); наладить сбор налогов в казну (которые послужили бы интересам самого же Гетманства). Это было потому актуально, что почти всё это время шла тяжёлая война с Польшей и другими ввязавшимися в неё странами — Османской империей и Швецией. Причём война, начатая из-за Малороссии и ради неё.

Переяславская рада действительно стала переломным и судьбоносным событием, хотя вхождение Малороссии в состав России и не оказалось одномоментным. Его пришлось закреплять на полях сражений и за столом переговоров на протяжении десятков лет. Но это уже другая страница нашей истории.

Библиографический список

1. Очерки истории Украины. Под ред. П.П. Толочко. Киев, 2010. С. 170.

2. См: История Украины. Научно-популярные очерки. Под ред. В.А. Смолия. М., 2008. С. 228 и др.

3. Цит. по: Кочегаров К.А. Древнерусское прошлое в политических концепциях украинской элиты второй половины XVII века // Славяноведение. 2015. № 2. С. 20, 28.

4. Это признавал даже автор украинской концепции истории (отвергнувшей само понятие единой русской истории) М.С. Грушевский. Он указывал, что «мысли о последовательном проведении принципа автономии (не говоря уже о независимости — А.М.) только лишь нарастали и определялись», и для того, чтобы эти «мысли сложились, уяснились и проникли в сознание», «нужно было время» (которого у казачьей верхушки не было). И, добавим, объективные обстоятельства. Грушевский М.С. Иллюстрированная история Украины. М., 2001. С. 306, 312, 322.

5. Флоря Б.Н. Спорные проблемы русско-украинских отношений в первой половине и середине XVII в. // Белоруссия и Украина. История и культура. Ежегодник. 2003. М., 2003. С. 38.

6. Воссоединение Украины с Россией. Сб. док. М., 1953. Т. 2. № 60. С. 152, 154, 158.