Хьюстон, у нас проблема

– Вот как ты, старик, мог отпустить Марту, я не могу понять, – вдруг ни с того ни с сего цепанул меня Джери, разглядывая Ингу.

Да что ж такое происходит – почему все вдруг хотят знать подробности?!! Я уже даже не помню, как она выглядела!

– А кто это – Марта? – Инга смотрит на меня, а я не знаю, что сказать, ведь она моя потенциальная конкурентка.

– Его девушка.

– Бывшая девушка, – уточняю я в сотый раз.

– А что случилось, почему вы расстались?

– Это просто была не моя женщина, – говорю я.

– А чья? – спрашивает Инга. Вот Джери бы таким ответом удовлетворился.

– Она была плохая женщина, – говорит Джери, но Инга и так не понимает.

– Ну так бывает иногда, – говорю я.

– Не болтай, старик, ты был в нее сильно влюблен, – это Джери. – Это было видно, слышно и отвратительно.

– Не может быть отвратительно, что кто-то влюблен, – произносит Инга.

– В нашем городе это видно, слышно и отвратительно, – занудствует Джери. – Понятно?

– Нет, – возражает Инга. – Не может быть это отвратительно, ни в каком городе.

Неожиданно культурные различия становятся очень заметны. Чего она там в своей Канаде нахваталась?

– Ты любил ее? – спрашивает Инга.

– Слушай, человече, – начинает Джери, и это меня несказанно радует, потому что так можно обратиться только к мужчине, а значит, он в Инге видит мужчину, которого я не заметил… – Да он был влюблен по уши. А потом – как будто отрезало.

– Ничего у меня не отрезало – только у нее, – протестую я.

– Да что ты чушь какую говоришь – заболел, что ли? Маврикий ее видел в начале мая – и не узнал. От нее половина осталась – он ее встретил в том магазинчике со старыми лампами на Праге – ну помнишь, мы туда раньше ездили чуть не каждый месяц. Она худая как щепка. А когда он заговорил о тебе – она расплакалась.

– Что ты ей сделал? – Инга останавливается перед витриной со свадебными платьями.

И мы останавливаемся тоже.

– Ничего я ей не сделал.

– Да не скажет он, – Джери поворачивается к витрине спиной.

– Я бы хотела иметь свадьбу, – говорит Инга. – Как вы думаете – ведь где-то она меня ждет, правда?

Хрень какая.

– Конечно. Но тут свадьбу вам не сыграть, – информирую я ее ласково.

– Каждого кто-то ждет, – произносит Инга. – И меня, значит, тоже. Так давай, признавайся – почему она так тяжело это переживала, почему так плохо? ЧТО ты ей сделал?

Что я ей сделал…

Эти женщины.

Да я просто увидел кое-какую фотографию.

Порнографическую.

С ней в главной роли. С ней – и не со мной.

В один прекрасный день.

Мне совсем не надо было ничего ей делать…

– Правда, ничего. Оказалось, что у нее есть другой.

Джери не выдерживает.

– Да не мели ерунды, старик, кто в это поверит! Она на тебе была зациклена, не делай из нас дураков! Не захотел ты с ней быть – ради бога, твое право, но девушка, у которой кто-то есть, выглядит совсем по-другому! Не валяй дурака!

– Не валять кого? Ты скажешь, что ей сделал?

И все-таки Инга – женщина: мужик, если услышит подобный ответ, – уже не будет лезть с дальнейшими расспросами. А женщин надо запускать под землю вместо шахтеров – они бы за месяц прорыли туннель в Австралию, причем им инструменты бы не понадобились: они бы скалы дробили своими вопросами!

– Инга, я не хочу об этом говорить.

– О’кей, не хочешь, это я понимаю, но я хочу знать. Я тебя не буду осуждать, но только мне же интересно. Так что ты ей сделал?

– Ага, сейчас он тебе так и рассказал – вот мне не рассказывает, а тебе расскажет, ага. Сюда зайдем?

– А это бар для геев? – спрашивает Инга и с чисто женским упорством продолжает разговор на скользкую тему: – Ты мне должен все рассказать, я тебе все рассказала.

– Инга, – по голосу Джери я понимаю, что сейчас он скажет какую-нибудь глупость, – а ты не пробовала с мужчиной?

– I am lesbian, ты понимаешь? А ты – не пробовал?

Джери отшатывается в ужасе:

– Издеваешься?

– Ну так оставь меня тогда в покое. Или пойди и попробуй с мужчиной – тогда и поговорим.

– А ты расскажешь, как вы это делаете? – не сдается Джери и подмигивает мне исподтишка.

– Так же, как и ты, – отвечает Инга. – Есть только одно отличие.

– Ну-ка, ну-ка, какое же, очень интересно! – у Джери загораются глаза.

– Мы всегда имеем оргазм, – говорит Инга, глядя ему прямо в глаза. – И не нужно притворяться.

Вот так вот.

Удар ниже пояса.

Я трясусь от хохота, глядя на глупое выражение лица Джери.

И мы, как три мушкетера, входим в бар «Элитка».

Они что, всегда притворяются?!!

Моя мать поразительная женщина – иногда мне кажется, что она забыла, что уже больше пяти лет я с ней не живу. И что с четырнадцати лет имею право голосовать, а с одиннадцати могу жениться без ее разрешения. Она и правда считает, что без женщины моя жизнь просто не имеет никакого смысла. Может быть, это потому, что она вдова, что она одна. Может быть, ее жизнь потеряла всякий смысл без отца.

Но факт остается фактом: пока я не окажусь в зависимости от другой женщины и не вляпаюсь по новой в какое-нибуь дерьмо, она будет так сильно беспокоиться за меня, что я и сам начну беспокоиться.

– Скажи-ка мне, милый, почему ты не встречаешься с Ингой?

– Я встречаюсь, мама.