Хьюстон, у нас проблема

Я беру обе баночки и ищу кого-нибудь, кто не похож на покупателя. Кроме кассирш таковых вокруг не видно. Только в углу, рядом с сахаром, наконец нахожу женщину, которая расставляет пачки на полки. Подхожу и вежливо спрашиваю:

– Вы не могли бы мне объяснить, почему орешки без акции стоят двадцать восемь девяносто, а по акции – двадцать девять девяносто?

Она поворачивается ко мне и морщится:

– Да что вы мне голову морочите, я здесь не работаю, я тут только товар выкладываю!

И я ухожу несолоно хлебавши, так и не узнав тайну этого феномена.

Работает, но не работает.

В какой стране я живу?

* * *

На сегодня я договорился с Алиной.

Такого раньше не бывало – чтобы я просил о встрече, а у нее не было времени. Но в конце концов я ее достал, она милостиво согласилась, на минуточку, на бегу, потому что у нее куча работы, но раз уже мне так приспичило…

Мне нужно выяснить у нее кое-что, потому что я не хочу, чтобы наши отношения были омрачены недоразумением.

Я распаковываю покупки, когда звонит телефон.

– Пожалуйста, извините, но вы не могли бы приехать немедленно? Вы у нас уже были, я звоню из Ольбрехта, я вас очень прошу, если это возможно…

– Мы можем договориться на завтра.

– Пожалуйста, пан, прошу вас, умоляю – это буквально вопрос жизни и смерти!

Вот такие нынче времена: вопрос жизни и смерти связан с телевизором.

Бросаю взгляд на часы – ну, если поторопиться, то я вполне успеваю.

Оставляю покупки на столе и еду.

На Ольбрехте я монтировал приставку, хорошо помню хозяйку, мужа почти не бывает дома, он что-то где-то в Польше строит, а она явно не справляется одна.

Звоню в дверь – внутри шум и крики. На первый звонок никто не реагирует, звоню еще раз, крики смолкают, хозяйка открывает мне дверь – на щеках у нее красные пятна, руки дрожат. Из-за ее спины выглядывают головы трех мальчишек.

– И все, хватит скандалить! – с отчаянием в голосе говорит мать. – Пожалуйста, проходите, я уж не знаю, как вас благодарить!

Мальчишки смотрят на меня с интересом.

– Марш по своим комнатам! – кричит на них женщина очень сердито.

– Вас мне небеса послали, – это она обращается ко мне и провожает меня в комнату, по которой, видимо, только что пронесся тайфун. Разбросанные игрушки, джойстики, диски, подушки на полу, телевизор включен, на экране – игра. Я вижу тюнер кабельного телевидения, DVD-проигрыватель и приставку.

– У вас проблема с…

– С детьми! – женщина садится на диван, и невооруженным глазом видно, что она совершенно без сил.

Я вообще-то не большой специалист в том, что касается детей. Ими ведь с пульта нельзя управлять, к сожалению.

– Мама, Роберт меня ударил! – в дверях появляется веснушчатый мальчик и бежит к нам. За ним бежит другой, такой же веснушчатый, и кричит:

– Неправда! Ты первый начал! И я тебя только так, а ты меня пнул!

– А Бартек врет! Я сам видел! Он всегда врет! – кричит из-за двери третий.

– И вот так все время, представляете? – женщина опускает голову. – Если вы сейчас же не успокоитесь – я отдам этому пану приставку! Немедленно! – она подбегает к телевизору и начинает вырывать какие-то провода наугад.

– Мама, не-е-е-е-ет! – кричат все трое в один голос. – Мы будем послушными!

Я таким не был в их возрасте, нет, правда.

Женщина застывает на месте с проводами в руке.

– Идите к себе! – кричит она.

– Нет, потому что это наше! Это нам папа купил! Ты не имеешь права так поступать!

Бедная женщина.

Я подхожу к телевизору и отключаю приставку. Беру в руки консоль.

– Мама, не позволяй этому пану брать нашу приставку!

Она растерянно смотрит на меня, потом на детей, потом опять на меня.

– Если вы уйдете в свою комнату, я поговорю с паном, – она догадалась, что я задумал.

Двое старших утягивают младшего, у которого уголки губ уже опустились вниз – он готов зареветь.

Я ставлю приставку на место.

– Что вообще происходит?

– Отец им купил приставку в конце года. В награду. Уж не знаю, за какие такие заслуги, потому что у Бартека вообще-то успехов особых не наблюдается. Меня каждый месяц в школу вызывают. Но это ладно. Он таким образом хотел им как-то компенсировать свое отсутствие дома. Вы садитесь. И у меня, знаете, с тех пор ни минуты покоя, просто ни минуты. Они кричат друг на друга, кричат на меня, у нас только два джойстика, они все время ссорятся, а я не могу прекратить эти скандалы и выключить эту дрянь не могу – только они знают, как она работает. Так не может больше продолжаться! И я им все время угрожаю, что позвоню отцу. Но я просто не могу с этим справиться!

– Так а я-то чем могу помочь? – что-то я конкретно туплю.

– Ну как же. Если бы я умела это выключать – я бы забирала у них провод, может быть, это дало бы какой-то эффект. Но я не умею. И если сейчас я выключу эту штуку – то я потом даже новости не смогу посмотреть… Это просто невыносимо! Я уже правда больше не могу…

Я решаю систематизировать полученную информацию.

– Мальчики играют…

– Но они ссорятся, потому что их трое и они не умеют договариваться между собой…

– А вы не умеете…

– Только Бартек умеет так это выключать, чтобы включался телевизор, и наоборот. Но он не хочет.

– И я должен…