Хейсар

Скользнул к двери. Впустил Тиль. Поставил лавку на середину комнаты – туда, где, по моему мнению, было более-менее безопасно, – а через мгновение был вынужден подтащить ее туда, куда просила Мэй: видите ли, не хватало свежего воздуха!

Встал у нее за спиной. Был послан к Хэль чем-то недовольной хейсаркой. И, сообразив, что все время, необходимое для расплетания магаса, она будет стоять между мною и моей Половинкой, мысленно взвыл: у Чарса был шанс! Да еще какой!

Появление хозяйского сынка с полными ведрами настроения не добавило – увидев мое недовольное лицо, этот дурень почему-то решил, что я гневаюсь именно на него. И споткнулся!

Слава Двуликому, ведра не перевернулись, но часть расплескавшейся воды попала на переметные сумки.

Пока он извинялся, бегал за тряпками и вытирал пол, я еще как-то держался, но когда этот придурок приволок таз и поинтересовался, хватит ли нам двух неполных ведер кипятка или стоит принести еще, не сдержался – отвесил парню увесистого тумака.

Помогло. И не только мне: Заур – или как его там звали? – встав с пола, очень бодренько унесся за водой, а Тиль, до этого двигавшаяся как сонная муха, задвигала руками вдвое быстрее…

…Когда хейсарка закончила возиться с волосами Мэйнарии, вокруг таза парило аж восемь ведер воды, а на кровати лежало три чистых рушника.

Оглядев все это «великолепие», Тиль недовольно поджала губу и фыркнула, после чего была отправлена восвояси. Мэй, до этого момента безучастно смотревшая в окно, неторопливо встала, самолично закрыла створки и ставни, потом повернулась ко мне лицом, дождалась, пока я задвину засов, и еле слышно спросила:

– За что они нас так ненавидят?

– Кто – «они»?

– Боги! – выдохнула она, подошла ко мне и спрятала лицо у меня на груди.

– Ненавидят? – тихонько прошептал я, собрался с духом и провел ладонью по ее волосам: – Если бы не они, мы бы никогда не встретились…

Мэй подняла голову и уставилась на меня сухими, но полными боли глазами:

– То, что они с нами делают, любовью не назовешь…

Я пожал плечами, но сказать ей, что намерения Богов неисповедимы, не успел – она облизала губки и криво усмехнулась:

– Они над нами издеваются…

Я удивленно выгнул бровь.

– Подумай сам – в конце первого лиственя я истово верила во Вседержителя, а ты думал только о своем Пути. В конце второго я сходила с ума от ужаса, оказавшись в руках своего ожившего кошмара, а ты радовался благосклонности Двуликого, позволяющего тебе делать Шаги чуть ли не каждый день. К началу третьего меня чуть не сломали физически, заставив пройти по краю насилия, а тебя заставили выжечь себя до донышка…

Я вспомнил свое состояние после ранения и многократного использования Благословения Двуликого и вдумался в ее слова.

– Дальше – хуже: сначала разнесли вдребезги мое представление о вере, слугах Бездушного и справедливости и проверили на излом твою решимость пройти свой Путь. Потом заставили меня переступить через свои принципы, стеснение и правила приличия, а тебя вынудили плюнуть на свое доброе имя…

Тут я не согласился. Мысленно. Ибо тогда Боги заставили меня сделать нечто большее – отказаться от своего Пути и Темного Посмертия. Причем не один раз, а дважды. Ну, а Мэй вообще столкнули в пропасть – заставили дать Слово Снежному Барсу!

– А после суда, когда мы… – тут у нее голос дрогнул, – наконец, увидели свое… пусть даже очень короткое, но будущее, они начали рвать нам души…

Вот так, выстроенные друг за другом, события последних двух месяцев выглядели совсем по-другому. И я, вдруг представив себе все, что пришлось пережить этой слабой девочке с того дня, как я вошел в захаб их родового замка, заскрипел зубами.

– Я так больше не могу… – опустив взгляд, еле слышно прошептала она. – Сегодня, поняв, что слова Даратара можно счесть оскорблением, я чуть не умерла от счастья: мне казалось, что уже ничто не сможет помешать тебе взять его жизнь и сделать последний Шаг, но мои надежды оказались тщетными…

Я на мгновение прикрыл глаза, вспомнил радостную улыбку, появившуюся на ее губах после наглого заявления Полуночника, и вздохнул:

– Вага был в своем праве…

Кажется, Мэй не услышала – зябко поежившись, она вдруг вскинула на меня взгляд, в котором, как мне показалось, появилось легкое безумие, и хрипло спросила:

– Зачем им это?

– Не знаю…

Зрачки Мэй быстро-быстро забегали вправо-влево. Так, словно она искала ответ на свой вопрос то в моем правом, то в левом глазу. Потом на щеках появился лихорадочный румянец, а дыхание участилось:

– Кром, я устала. Я так больше не могу…

Я сглотнул подступивший к горлу комок, открыл рот, чтобы сказать что-нибудь успокаивающее, и ляпнул:

– Ради того, чтобы быть с тобою рядом, я готов и на большее…

Зрачки Мэй расширились, прекратили метаться и приблизились:

– Что. Ты. Сказал?

– Ради того, чтобы быть с тобой, я готов… на все…

Она вдруг отступила на шаг, тряхнула головой и спрятала лицо в водопаде волос. Потом повернулась ко мне спиной и хмыкнула:

– Вода остывает… Я, пожалуй, ополоснусь…

Глава 17 Король Неддар третий Латирдан