Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II

Впервые столкнувшись с такой яростной жаждой, Чу Ваньнин не понимал, что с ними происходит, правильно это или нет, и что теперь с этим делать.

Казалось, что прямо сейчас тот целомудренный, сдержанный и одинокий мужчина, который привык все просчитывать на сто шагов вперед, в один миг был разорван в клочья и полностью уничтожен.

Однако строптивость и упрямство так въелись в его кости, что, барахтаясь в этом бушующем море страстей, он цеплялся за них, как за спасительную корягу, отказываясь покориться и показать свою слабость. Пусть его спина давно уже онемела, а душа почти покинула тело, он всавно стремился проявить инициативу и получить перевес в их любовном поединке, вместо того чтобы расслабиться и, став мягкой глиной в более опытных руках, получать удовольствие от своего первого любовного опыта.

К сожалению, несмотря на большие амбиции, его навыки оставляли желать лучшего.

Все было настолько плохо, что он даже умудрился прикусить кончик языка Мо Жаня, отчего рот тут же наполнился сладковатым вкусом свежей крови. Из-за всех этих неудач его лицо раскраснелось от смущения, а дыхание сбилось.

В итоге наблюдая за его неуклюжими попытками проявить себя, Мо Жань с трудом сдерживал смех. По его мнению, Чу Ваньнин, который старанием пытался компенсировать отсутствие опыта, выглядел невероятно мило и так соблазнительно, что ему тут же захотелось со всей скопившейся в нем за годы воздержания страстью и нежностью преподать ему урок чувственной любви.

Льдинка, что он до сих пор носил в своем сердце, в этот миг окончательно растаяла и превратилась в чистые как слеза ласковые весенние воды, которые своей любовью и нежностью могли наполнить сотни ярко сверкающих расплавленным золотом бездонных озер.

Когда они разъединились, между их влажными ртами развратно и непристойно протянулась тонкая ниточка слюны. Покрасневшие от поцелуев губы припухли, глаза переполнились нежностью и желанием. Дыхание Мо Жаня стало тяжелым, прерывистым и влажным. Опустив голову, он пристально посмотрел в глаза Чу Ваньнина и грубыми подушечками пальцев нежно коснулся его щеки.

На самом деле Чу Ваньнин прекрасно знал, что его навыки на любовном поприще могут вызвать лишь презрительный смех, но одно дело понимать, а другое — принять и признать это. Угрожающе прищурившись, он грозно спросил:

— И над чем ты смеешься?

Увидев, что Мо Жань ничего не отвечает, но его глаза все ярче лучатся от едва сдерживаемого смеха, Чу Ваньнин рассердился еще больше.

— Я делаю что-то... не так, да?

Улыбка из глаз Мо Жаня окончательно перекочевала в уголки его губ. Стоя лицом к лицу с Чу Ваньнином, он снова крепко обнял его. Два подтянутых мужских тела тесно сплелись, и хотя это не было настолько же полно и плотно, как при слиянии мужского и женского тел, зато между ними так искрило, что казалось еще немного и они оба сгорят в огне неудовлетворенного желания.

— Что тут может быть не так? Все просто отлично, — Мо Жань ласково погладил его волосы, а потом, прижавшись виском к его виску, нежно шепнул на ухо, — мой Учитель лучше всех...

— Но ты ведь все еще смеешься!

Улыбка Мо Жаня с каждой секундой становилась все шире. Он чувствовал, что его грудь наполняется жаром, словно раскаленный камень, в то время как скрытое внутри нее сердце делается все мягче, нежнее и податливее.

— На самом деле моя реакция на тебя — нечто большее, чем просто смех!

Сначала Чу Ваньнин не понял скрытого смысла этих слов, но по мере того, как не только грудь Мо Жаня, но и нижняя часть его тела все настойчивее вжимались в него, он не мог не заметить свидетельства его яростного и неистового желания. Сбивчивое горячее дыхание Мо Жаня было таким возбуждающим, волнующим и дразнящим, что у Чу Ваньнина вмиг онемела кожа на голове, в горле пересохло, а тело прошила волна нервной дрожи.

Стоило ему сообразить в чем дело и Чу Ваньнина накрыло осознание, насколько агрессивным, диким и свирепым мог быть этот, казалось бы, нежный и ласковый мужчина, учитывая, что одна его конкретная часть, при желании, запросто могла убить его, просто разорвав внутренности.

Когда все волоски на теле Чу Ваньнина встали дыбом, он попытался оттолкнуть Мо Жаня, но прежде, чем смог поднять руки, обжигающе горячий рот снова впился в его губы, посасывая, облизывая и безжалостно терзая нежные девственные лепестки. Мо Жань тяжело дышал, его изнывающее от страсти тело, желание которого он чувствовал даже сквозь разделяющую их одежду, словно придавило его к земле. От такого напора Чу Ваньнин немного растерялся, чем тут же воспользовался горячий и наглый язык Мо Жаня, который тут же вторгся в его рот и движимый неутолимой жаждой, как одержимый, принялся сосать, тереться и облизывать, осваивая завоеванную территорию… Сознание Чу Ваньнина окончательно отключилось, его ноги обмякли и онемели…

Все его тело дрожало от возбуждения, неведомого ему ранее странного бессилия, приятного жара и сжигающей нутро болезненной страсти.