С точки зрения этикета, если бы Сун Цютун была из его ордена, она действительно была бы его шимей. Поэтому девушка только немного удивилась этому обращению. Потом она рассудила, что раз уж Мо Жань уничтожил весь орден Жуфэн, она, естественно, теперь стала частью Пика Сышэн. Тогда не было ничего плохого в том, что он называл ее шимей, поэтому она просто улыбнулась и согласно кивнула.
И вот на протяжении последней тысячи шагов Повелитель Мира Людей и Повелитель Мира Теней Тасянь-Цзюнь шаг за шагом нес свою невесту к вершине.
Он опустил голову и смотрел, как их тени двигаются по земле, накладываясь друг на друга.
— Ши Мэй, теперь я хозяин человеческого царства, — он хрипло засмеялся, в горле пересохло. — С этого дня никто не посмеет причинить тебе боль.
Женщина на его спине не знала, что на это ответить. Немного колеблясь, просто сказала:
— Хорошо.
Голос был тихим. Возможно, поэтому было непонятно, мужской он или женский?
И ни одна душа не видела покрасневшие глаза Мо Жаня.
— Прости, я заставил тебя ждать этого дня слишком долго.
Сун Цютун решила, что Мо Вэйюй признается в том, что у него были чувства к ней в течение долгого времени, поэтому она более уверенно ответила:
— Хорошо.
Голос этой женщины был чистым и четким, как утренняя роса. Но Мо Жань вдруг резко остановился.
— Что-то случилось?
— …Ничего.
Когда они снова двинулся вперед, голос Мо Жаня снова стал твердым и хриплым.
— В будущем будет лучше, если ты будешь называть меня А-Жань.
Сун Цютун была застигнута врасплох. Она не осмелилась бы назвать Наступающего на бессмертных Императора так фамильярно.
— Муж мой, я... я боюсь...
Голос Мо Жаня стал резким и яростным.
— Если ты не будешь послушна, я сброшу тебя с этой горы!
— А-Жань! — Сун Цютун быстро изменила свое решение. — А-Жань, я ошиблась.
Мо Жань больше ничего не сказал. Он снова опустил голову и молча пошел вперед. Тени на земле все еще оставались тенями. Как и все его детские надежды и мечты, они были фальшивкой. В конце концов, все, что у него было, на деле не более, чем иллюзия.
И все было напрасно.
— Ши Мэй.
— Да?
Человек, шедший рядом с Мо Жанем, повернул голову. Шелест листьев, шелест травы и лунный свет отражались тенями на лице этого человека. Он спросил:
— А-Жань, что-то случилось?
— Ты… устал от ходьбы?
Мо Жань взглянул на Чу Ваньнина и Сюэ Мэна, которые шли перед ними, и прошептал:
— Если ты устал, как насчет того, чтобы я понес тебя на спине?
Прежде чем Ши Мэй успел ответить, Чу Ваньнин повернул голову и холодно взглянул на Мо Жаня:
— У Ши Минцзина сломаны ноги? Ему нужно, чтобы ты его нес?
— Учитель, — поспешно вмешался Ши Мэй. — А-Жань просто пошутил, не злитесь.
Чу Ваньнин нахмурился, его брови сошлись на суровом лице.
— Глупости! Из-за чего мне злиться?
Как только он закончил говорить, резко отвернулся.
— Учитель, кажется, немного не в себе...
— Ты не знаешь, какой он, — прошептал Мо Жань на ухо Ши Мэю. — Его холодное, бесчувственное сердце тоньше кончика иглы, раз он не позволяет братьям проявлять друг к другу душевную теплоту.
Он сморщил нос и еще больше понизил голос, заключив:
— Ненавижу это!
Внезапно совсем рядом раздался голос Чу Ваньнина:
— Мо Вэйюй, если ты скажешь еще хоть слово, то я сброшу тебя с горы!
Мо Жань заставил себя замолчать, делая вид, что повинуется приказу, но незаметно улыбнулся Ши Мэю и прошептал:
— Видишь, я был прав.