Читаем Хаски и его Учитель Белый Кот, Том I полностью

Хаски и его Учитель Белый Кот, Том I

Волчонок: — Осмеливаешься оскорблять меня? *&#! &#@!!! Ау-у-у-у!</emphasis><emphasis>Щенок: — Гав! Ав-ав! Ав-в! Вууу! Овуууу!</emphasis><emphasis>Хозяйка гостиницы: — Алло! Это служба по отлову диких животных? В моей гостинице дерутся две бешеные собаки. Да, одна — хаски, а вторая — аляскинский маламут... Да-да! Да! Маламут еще притащил с собой самоедскую ездовую лайку по имени Наобайцзинь… да. И, кажется, ни одна из них не привита! Пожалуйста, спасите нас!</emphasis></section><section><title>Глава 86. Бывшая жена этого достопочтенного непростая мишень</title>Его слова явно задели Е Ванси, но он, скрыв обиду, спокойно ответил:— Ты неправильно меня понял. Я не преследую тебя. Просто получил приказ уважаемого главы посетить Палату Сюаньюань, чтобы купить кое-что.Мо Жань и Чу Ваньнин переглянулись.Божественное оружие?Наньгун Сы помрачнел. Встряхнув кувшин с вином, он спросил:— Если отец хотел что-то купить, почему отправил тебя? Что ты можешь сделать такое, чего не могу я? Неужели у меня нет рук или ног?— А-Сы, я не это имел в виду.— Кто позволил тебе называть меня так фамильярно? — Наньгун Сы оскорбленно сверкнул глазами и нахмурил брови. — Господин Е, не думай, раз отец слеп в своем желании держать тебя под рукой, ты можешь наглеть в моем присутствии. Самому-то не противно?— Я называю тебя так, как приказал уважаемый Глава. Если тебе это неприятно, сам скажи ему об этом.Е Ванси какое-то время молчал, а потом добавил: — К чему злиться на меня?— Не прикрывайся именем отца, принижая меня!Наньгун Сы сделал глубокий вдох и заставил себя сдержать гнев. Только его черные зрачки блестели ледяным светом, как серебряная луна, отраженная в глазах волка.— Господин Е, — проговорил он, нарочито делая акцент на этом обращении, — отец велел тебе называть меня по имени, потому что хотел упрочить твой авторитет в нашей школе, но сам-то ты должен понимать истинное положение вещей. Имея три ведра краски, не станешь владельцем красильной мастерской. Так что, даже если бы ты выкрасился в цвета духовной школы, даже если бы родился в чане пурпурной краски, ты не смог бы сравняться со мной, не говоря уж о соперничестве.Мрачная тень на мгновение накрыла лицо Е Ванси. Он опустил густые ресницы и тихо сказал: — Хотя я понимаю, о чем говорит молодой господин, но Е Ванси никогда не хотел соперничать с ним.Этот переход к официальному обращению немного успокоил Наньгун Сы. Он выпил еще несколько глотков пряной шаоцзю<a l:href="#n_86_01" type="note">[86.1]</a>, но не так много, чтобы захмелеть. Бросив насмешливый взгляд на Е Ванси, он махнул рукой:— Все такой же никчемный. Посмотри на себя, разве можешь ты стать...Тут он понял, что вокруг слишком много людей, а он чуть было не сказал лишнего, так мужчина только поджал губы и больше ничего не сказал.Е Ванси промолчал. Хотя он не мог поднять глаз от унижения, но на его нежном и спокойном лице не отразилось ни злости, ни обиды, лишь сдержанность и решимость.Атмосфера стала еще более неловкой.Наньгун Сы неуверенно осмотрелся, и его взгляд остановился на женщине позади Е Ванси. Пытаясь сменить тему, он кашлянул и кивнул в ее сторону:— Значит, это ее ты спас?— Да.— Откуда она взялась? Не стоит спасать людей, о происхождении которых ничего не знаешь.— Все в порядке. Ее продавали в Палате Сюаньюань.Наньгун Сы не слишком-то интересовался аукционом Палаты Сюаньюань и не потрудился узнать о нем хоть что-то, но не мог не удивиться, услышав, что эта девушка действительно куплена на торгах. Его ленивый и пренебрежительный взгляд вдруг стал острым и замер на лице Сун Цютун:— Это костяная рабыня или прекрасная костяная бабочка?В мире совершенствующихся существовало только две причины, по которым люди могли продаваться на торгах: они были или прекрасными костяными бабочками или костяными рабами.Костяные рабы были потомками людей и демонов. Люди боялись их темной природы, поэтому, обнаружив полукровок, они уничтожали их истинную сущность, поставив между лопаток ограничивающее магию клеймо, и превращали их в слуг.Но лишенные магии костяные рабы не представляли никакой особой ценности, поэтому не стоили дорого. Обычно их использовали в качестве прислуги в крупных духовных школах, или богатые торговцы покупали их для сексуальных утех. Палата Сюаньюань обычно не связывалась с такими второсортными товарами.Кончено же, Е Ванси не стал лгать:— Она — прекрасная костяная бабочка.Наньгун Сы заинтересовался, обошел Е Ванси по кругу, подошел к Сун Цютун и придирчиво осмотрел ее так, будто разглядывал залежалый товар на прилавке. Наконец, нахмурившись, он спросил:— Почему она хромает? Бракованный товар?— Когда ее поймали, девушка была ранена, а перед торгами ее опоили наркотиком. Она еще не оправилась до конца, — Е Ванси немного помолчал, перед тем как сказать, — поэтому мы и не могли отправиться дальше и хотели остановиться здесь на ночь.Наньгун Сы промолчал. Он прищурился, а потом внезапно наклонился к шее Сун Цютун и принюхался. Все его движения напоминали повадки дикого волка. Сун Цютун побледнела от испуга. Она замерла на месте, вцепившись в юбку, и, казалось, в любой момент могла потерять сознание от страха.— Пахнет как обычный человек, — Наньгун Сы почесал нос и чихнул. — И еще какими-то благовониями...Махнув рукой, он небрежно спросил:— И сколько это стоило?— Пятьдесят миллионов.— Серебра?— Золота.Глаза Наньгун Сы ошеломленно распахнулись:— Е Ванси, ты с ума сошел? Знаешь, сколько жерновов нужно расплавить, чтобы получить пятьдесят миллионов золотых. А ты купил мне женщину? Думаешь, деньги Духовной школы Жуфэн можешь тратить как свои?— Я не тратил деньги школы, — чуть помедлив, ответил Е Ванси. — И она куплена не для тебя.— Ты! — только остывший гнев вспыхнул вновь, и лицо Наньгун Сы стало похоже на оскаленную морду леопарда. — А ты хорошо устроился!Он повернул голову к Сун Цютун, но чем дольше смотрел на нее, тем меньше ему нравился ее вид и особенно вуаль, закрывающая лицо. Зло зыркнув на нее, он приказал:— Сними уже эту тряпку с лица.Сун Цютун испугалась еще сильнее. Она вцепилась в рукав Е Ванси и сжалась у него за спиной. Ее голос звучал очень жалобно:— Господин Е, я... я не хочу...Е Ванси был стройнее и намного уже в плечах, чем Наньгун Сы, но он смело встретил его разъяренный взгляд и, слегка приподняв голову, совершенно не выказывая страха, сказал:— Если девушка не желает этого, молодой господин не должен принуждать ее.— Бла-бла-бла! Ты спас ее, так что она обязана жизнью Духовной школе Жуфэн, а значит и мне.Снимай!— Я спас ее. И сразу же дал ей свободу. Молодой господин, пожалуйста, будьте снисходительны, не ставьте меня в сложное положение.— Е Ванси! А ты та еще штучка! — Наньгун Сы от злости ударил по косяку двери. — За кого ты меня держишь? Осмелишься вступить в спор со мной! Я сказал, что хочу, чтобы она сняла вуаль. У тебя есть выбор: если она ее снимет, то я позволю вам остаться тут, если нет — проваливай на хрен!Е Ванси почти незаметно вздохнул и повернулся к Сун Цютун:— Пойдем.На этот раз Наньгун Сы перешел все границы допустимого. Несмотря на его грубость, Е Ванси вел себя как истинно благородный человек, поэтому Чу Ваньнин просто не мог не вмешаться: — Иди и останови его, — сказал он Мо Жаню.— Хорошо, хорошо. Конечно, — Мо Жань и сам хотел поступить так же, и направился было к двери, но вдруг замер на месте. — Учитель, зачем останавливать его? Ему и его людям нужно найти место для ночлега.— Предложи ему половину нашей комнаты.Мо Жань хмыкнул и замялся, выглядя по-настоящему смущенным:— Боюсь, это будет несколько неуместно...Чу Ваньнин взглянул на него через завесу длинных ресниц.— Почему?— Учитель не знает об этом, но лучше бы нам не ночевать с ними в одной комнате. Да он и сам не согласится, потому что на самом деле Е Ванси...Он не успел сказать главного, услышав шум внизу. Тарелки и чаши с глухим стуком попадали на пол. Наньгун Сы вдруг поставил ногу на стул и, опасно поддавшись вперед, проревел:— Кто позволил тебе уйти без разрешения? Как посмотрю, даже Небеса тебе не указ! Тогда катись туда, откуда ты выполз!Теперь даже на лицах самых преданных его последователей можно было заметить неловкость.Разве... молодой хозяин только что сам не приказал ему проваливать?Е Ванси, казалось, давно привык к приступам гнева Наньгун Сы, сделав вид, что не услышал его яростных воплей. Он только похлопал Сун Цютун по плечу, показывая, что ей тоже лучше не обращать внимания на буйство позади них.— Е Ванси...— Е Ванси!— Е! Ван! Си!Вены на лбу Е Ванси вздулись. Наконец, он не выдержал и обернулся, и в этот миг в него полетел кувшин с вином. Он прищурился и собирался увернуться, но белая тень мелькнула у него перед глазами.— Ах!Тихий вскрик боли потряс всех присутствующих. Е Ванси и Наньгун Сы еще сильнее переменились в лице.Быстрее, чем искра отлетела от кремня, Сун Цютун закрыла собой Е Ванси. Тяжелый кувшин из красной глины ударил ее по лбу. Она закрыла рану руками, и кровь стекала по ее нефритово-белых пальцам, смешиваясь со слезами, брызнувшими из глаз.— Опусти руки, дай мне осмотреть твою рану.— Я в порядке. Все нормально, главное, что молодой господин не пострадал...Е Ванси с укором посмотрел на Наньгун Сы, хотя голос все еще звучал ровно и вежливо:— Ты всегда бросаешься бутылками во время разговора? — потом он повернулся к Сун Цютун и участливо сказал: — Прими восстанавливающее лекарство.— Господин, у нас больше нет восстанавливающего лекарства, — тихо сказал один из его спутников. — Может, я схожу и куплю еще немного?Наньгун Сы не ждал, что все получится так. Он пытался казаться невозмутимым, но все равно смотрел виновато:— У меня есть. Элань, принеси мою сумку с лекарствами.Но Е Ванси злился на него, поэтому в ответ только поджал губы и сделал вид, что ничего не услышал.Наньгун Сы какое-то время просто стоял посреди зала с бутылочкой лекарства в руке. Когда он понял, что Е Ванси не собирается брать ничего из его рук, то всучил лекарство прямо в руки Сун Цютун:— Возьми. Используй для лечения.Сун Цютун дрожала, как испуганный олененок, все время оглядываясь на Е Ванси, но тот молчал и не пытался остановить ее. Поэтому девушка взяла восстанавливающий эликсир, поклонилась человеку, который ее ранил, и прошептала:— Благодарю вас, молодой господин Наньгун.Он не ожидал, что девушка, которую он чуть не убил, вправду поблагодарит его. Наньгун Сы закашлялся и неловко отмахнулся:— Не стоит благодарности.В итоге Е Ванси и его друзья остались в гостинице на ночь.Когда за окном стемнело, хозяйка трактира зажгла множество свечей, которые осветили ночь, подобно звездной россыпи.Мо Жань сидел у окна, погруженный в свои мысли. Прошло почти два года с момента его перерождения. Очень многое пошло совсем не так, как в прошлой жизни. Как странно видеть, как те же люди поступают совершенно по-другому.Тех Сун Цютун и Е Ванси не вернуть.Люди и вещи, знакомые ему по прошлой жизни, появлялись вновь. Но в этой жизни он никогда не женится на Сун Цютун, Е Ванси, скорее всего, вскоре станет сильнейшим совершенствующимся в этом мире после Чу Ваньнина.И есть еще Бугуй.Когда он думал об этом мече, который был с ним так долго в прошлой жизни, на сердце становилось неспокойно.— Учитель!— Что?— Вы уже целый час рисуете это заклинание. Все еще не закончили?— Почти все, — Чу Ваньнин пододвинул фонарь и несколькими осторожными мазками кисти, смоченной в киновари, завершил сложный рисунок. Мо Жань наклонился, чтобы посмотреть на нарисованного парящего дракона.— Что это такое?— Заклинание Парящего Дракона<a l:href="#n_86_02" type="note">[86.2]</a>, — ответил Чу Ваньнин.— Для чего оно используется?— Дракон сможет уловить следы любой магии, сотворенной поблизости, вне зависимости от силы заклинания. Если неизвестный нам злодей использовал божественное оружие, чтобы проверить духовные корни, на мече должен был остаться отпечаток его духовной силы. Так мы сможем узнать, случайно ли оно оказалось здесь или подброшено с какой-то целью.— Ух ты! А почему Учитель не использовал столь полезное заклинание в Палате Сюаньюань?— Ты поймешь, как только я пробужу его.Чу Ваньнин кончиком пальца ткнул в одну из чешуек, и маленький дракон на листе бумаги сразу же засветился золотом, а его глаза и хвост начали двигаться.— Ты настоящий дракон?Пронзительный голос, идущий прямо из бумаги, ответил:— Да-да, этот достопочтенный самый настоящий дракон.— А чем докажешь?— Глупый смертный! Почему ты не веришь?— Если сможешь выпрыгнуть из бумаги, я поверю, что ты настоящий дракон.— Разве это сложно?! Ты сомневаешься в этом достопочтенном?! Эй!Со вспышкой золотого света дракон размером с ладонь внезапно вынырнул из бумаги, покачал головой и хвостом, взмахнул когтями и гордо сделал круг в воздухе вокруг Чу Ваньнина, громко вереща:— Ха-ха! Этот достопочтенный — великий истинный дракон! Величайший истинный дракон! Ни один секрет для него не секрет! Я знаю много маленьких тайн, множество грязных секретиков! Но я ничего вам не скажу, ничего не скажу! Можете даже не просить!Чу Ваньнин ледяным взглядом окинул маленького ящера, накрыл его ладонью и бесстрастно спросил Мо Жаня:— Теперь понятно?— Понятно.— Отпусти меня, глупый смертный! Ты помял мою бороду!Чу Ваньнин поднял руку и ткнул в испачканную кровью чешуйку на шее дракончика.— Закрой рот и принимайся за работу!<emphasis>Автору есть что сказать: </emphasis><emphasis>Этот маленький дракончик ведет себя по-детски, ха-ха. Где-то мы уже видели такие манеры, но старший брат похоже не вспомнит где~</emphasis><emphasis>Новое досье на персонажа: Наньгун Сы</emphasis><emphasis>Второе имя: нет его.</emphasis><emphasis>Посмертное имя: нет.</emphasis><emphasis>Род занятий: первый сын главы Духовной школы Жуфэн.</emphasis><emphasis>Проще говоря: мажор.</emphasis><emphasis>В глазах общества: лидер, имеющий множество последователей среди отпрысков из высокородных семей Верхнего Царства. </emphasis><emphasis>Проще говоря: старший брат во главе банды младших братьев.</emphasis><emphasis>В текущий момент самый близкий друг: Наобайцзинь</emphasis><emphasis>Любимая еда: мясо на косточке.</emphasis><emphasis>Нелюбимая еда: овощи.</emphasis><emphasis>Рост: 185.</emphasis></section><section><title>Глава 87. Этот достопочтенный не хочет, чтобы ты брал новых учеников</title>Маленький дракон взметнулся, как порыв ветра, и исчез. Спустя время, которое потребовалось бы, чтобы приготовить чашку чая, он влетел в окно и закричал:— Да, да, да! В этом трактире полно следов магии! Ха-ха!— Угорь мелкий<a l:href="#n_87_01" type="note">[87.1]</a>, зачем так громко кричать? Боюсь, если ты будешь говорить чуть тише, соседи могут и не расслышать наш разговор, — Мо Жань улегся на стол и погладил маленькое драконье тельце. Дракончик взмахнул хвостом, шлепнув его им по тыльной стороне ладони. Но он все еще был бумажным, поэтому это было совсем не больно. Ощущение было похоже на легкий зуд.— Мерзкий бледнокожий мальчишка, не смей прикасаться к этому достопочтенному. Этот достопочтенный еще не женился, поэтому его нельзя так просто трогать. Если ты будешь лапать это тело, какая драконица потом посмотрит на него?— Что? Бумажный дракон собирается жениться? — Мо Жань расхохотался.— Эй! Тьфу на тебя! Это ты тут бумажный! Сукин сын!— Почему ты называешь меня сукиным сыном? Твоя фамилия вроде не Сюэ?— Моя фамилия Сюэ? Тьфу, маленький дурачок! Этот достопочтенный — знаменитый дракон Чжу! Когда он открывает глаза — восходит солнце, закрывает, и наступает ночь, вдыхает, и наступает зима, выдыхает — жаркое лето! Не собираюсь я менять ни имя, ни фамилию. Я — Чжу Цзюинь<a l:href="#n_87_02" type="note">[87.2]</a>, и точка!— Э… ничего не понял...— Ох, ох! — дракон так разозлился, что начал кружиться на месте. Его маленькая голова толщиной в два пальца ударилась о подсвечник. Алые капли воска упали на стол, и Мо Жань протянул руку, чтобы поймать подсвечник, но маленький дракон укусил его.К счастью, бумажные зубы не могли причинить вреда, поэтому Чжу Цзюинь тут же отлетел и прилип к вороту Чу Ваньнина, низко склонив голову.— Чу Ваньнин, — дракончик слегка приподнял свои длинные усы и уткнулся в ворот одежды Чу Ваньнина, — этот сукин сын ударил меня!Чу Ваньнин стянул его вниз, не удостоив ответом. Прижав дракончика к столу рукой, он спросил:— Какие заклятья есть снаружи?— Хм, ты смеешь так говорить с третьим принцем драконов? Кричать на этого достопочтенного...Чу Ваньнин холодно посмотрел на него:— Говори!— ...Смятое тело дракончика надулось, усы задрались высоко вверх. Зеленые глаза сердито уставились на Чу Ваньнина. Он тяжело вздохнул, а потом выплюнул целую лужу туши.Чу Ваньнин сощурился:— Потратишь еще немного туши, и я сожгу тебя, — он подтащил дракончика за хвост к огню. — Станешь настоящим огненным драконом<a l:href="#n_87_03" type="note">[87.3]</a>.— Хорошо! Ладно! Ты потрясающий! Самый крутой! Я все расскажу! Я же не говорил, что не скажу? Какая жалость!Дракончик выплюнул еще несколько чернильных пятен и тихо пробурчал:— Когда ж ты, наконец, сдохнешь в муках. Неудивительно, что, сколько лет тебя знаю, рядом с тобой так и не появилось женщины.— Эй, — Мо Жань моргнул и покосился на Чу Ваньнина с ехидным смешком. — Разве учитель не рассказывал тебе о своей невесте?Чу Ваньнин проигнорировал его. Похожие на лезвие меча брови сошлись над переносицей, и он сердито прикрикнул на дракона:— Слишком много болтаешь, пиши уже!— Тьфу! Отвратительный человечишка! Опустившись на заранее приготовленную бумагу, дракончик заставил тушь собраться в его когтях и принялся ползать по листу, рисуя знаки заклинаний.Конечно же, он не мог напрямую сказать, какие именно заклинания были сотворены в гостинице. Его бумажный разум был довольно примитивным, и он не смог бы определить первоначальную магию по одним только следам, поэтому бумажный дракон просто рисовал то, что видел. К счастью, Чу Ваньнин легко мог опознать заклинания и вслух произносил их названия.Дракон нарисовал убывающую луну.— Заклинание душевного спокойствия, — пояснил Чу Ваньнин. — У кого-то бессонница.Дракон нарисовал созвездие из семи звезд.— Звездный периметр. Кто-то поставил защитный барьер.Дракон нарисовал коробку с румянами.— Заклинание омоложения.Мо Жань расхохотался и, взмахнув рукой, сказал:— О, знаю! Это один из трюков, которые используют местные даосы, чтобы «украсить» товар перед продажей. Наверняка так фонит та прекрасная костяная бабочка?Чу Ваньнин ничего не ответил. Возможно, из-за того что все эти заклинания были никак не связаны с целью их поисков, он дважды нервно постучал по столу своими тонкими пальцами и, нахмурившись, приказал:— Рисуй дальше!Дракон нарисовал сердце.— Что это? — спросил Мо Жань.— Очищение сердца, — слегка раздраженно ответил Чу Ваньнин. — Ничего особенного, просто кто-то медитирует. Дальше.Дракон зыркнул на него, но послушно нарисовал собачью голову.— Укрощение зверя… — Чу Ваньнин прижал руку ко лбу и приказал. — Выбирай более сложные заклинания. Не надо рисовать те, что предназначены для улучшения цвета лица, дрессировки волков или избавления от бессонницы. Следующее!Дракончик, подняв голову, обиженно посмотрел на него и проворчал в длинные усы:— Ты слишком придирчив!— Рисуй!Маленький бумажный дракончик видимо испугался перспективы стать «настоящим огненным драконом», поэтому поднялся на свои маленькие лапки и начал рисовать на первый взгляд что-то достаточно сложное и интересное. Два круга, разветвленная линия, и еще одна вертикальная полоса, идущая прямо вниз. Похоже на гексаграмму инь-янь. Мо Жань изумленно вытаращился.— Учитель, неужели этот неизвестный оставил на своем оружии...— Нет, — Чу Ваньнину хватило одного взгляда, чтобы он поморщился от пульсирующей боли в висках. — Это техника изменения звука.— О? Зачем она?— Кто-то недоволен своим голосом, или по какой-то еще причине хочет изменить его. Это не очень сложная техника.Спустя мгновение Чу Ваньнин добавил:— Но, если использовать ее слишком долго, можно повредить горло, и будет трудно вернуть свой настоящий голос. Есть что-то странное с этим заклинанием. Не могу понять, кто использует его.Услышав это, Мо Жань улыбнулся: — Ну, неудивительно.Чу Ваньнин вздохнул и собирался приказать дракончику продолжить, как вдруг тень сомнения омрачила его лицо, и он в упор посмотрел на Мо Жаня:— Почему не странно? Ты что-то знаешь?— Что я могу знать? Я просто согласен, что человеку вполне может не нравиться собственный голос. Может быть, это та певица, что мы видели внизу. Возможно, ее настоящий голос грубый и противный, вот она и пытается сделать его приятней?Чу Ваньнин смахнул с рукава несуществующую пылинку и сказал:— Весь день странные мысли лезут в голову. — Он обернулся и приказал дракончику: — Следующее.Дракон снова нарисовал сердце.— Эй, разве учитель не сказал, что не нужно больше рисовать заклинание очищения сердца?— Пфф, мелочь, да что ты понимаешь? — сердито посмотрел на него маленький дракончик. Он ударил хвостом, оставив на сердце чернильный след, а потом размазал его, закрашивая весь рисунок.— Что это такое? Заклятие черного сердца?Чу Ваньнин, казалось, немного смутился. Он долго молчал, перед тем как сказать:— Нет, это любовное заклятье.— Что?— Эффект примерно как от пилюль, который продавала Палата Сюаньюань, — ответил Чу Ваньнин. — Оно обольщает разум, вызывает любовь к тому, кто его наложил, ну и так далее. Обычно его используют женщины.Мо Жань вдруг широко раскрыл глаза.— Вот это да! Наверняка, это… Сун Цютун?— Откуда мне знать? Чу Ваньнин казался очень возмущенным и злым. Взмахнув рукавами, он прорычал: — Нужно уважать чувства других людей. Зачем привязывать к себе человека, которому ты не нужен? В будущем, когда разум вернется к нему, он все равно покинет тебя.— Но, Чу Ваньнин, неужели тебе совсем неинтересно именно это любовное заклинание? — дракончик радостно помахал хвостом. — Мне кажется, оно очень даже интересное. И если ты трижды назовешь меня «Ваше Высочество», так и быть, я...Источая убийственную ауру, Чу Ваньнин опустил глаза и припечатал:— Заткнись и рисуй следующее!— Хм! Ты будешь очень сожалеть об этом!— Рисуешь или нет?Дракончик фыркнул и почесал живот когтями.Чу Ваньнин строго спросил:— У тебя закончилась тушь?— Глупец, больше тут нет заклинаний, — малыш закатил глаза. — Я нарисовал так много, а тебе все еще недостаточно? Нет, конечно, заклинаний много, но они все точно такие же. А кроме них в этой гостинице другой магии нет.Услышав это, Чу Ваньнин и Мо Жань слегка изменились в лице.— Это все? — спросил Мо Жань.— Нет. Уф!Чу Ваньнин переспросил: — Нет следов заклинания для измерения духовных корней?— Нет. Эх!Учитель и ученик недоверчиво переглянулись. Если этот таинственный человек хотел использовать Сюаньюань, чтобы найти новую подходящую душу, он должен был наложить заклятье на божественное оружие. Но оно чисто, а значит они где-то ошиблись с самого начала, и на клинок не наложено никаких заклинаний.Заметив, что они молчат, дракончик внезапно подпрыгнул в воздухе, и начал, фыркая, выписывать восьмерки в воздухе.— Эй, вы двое, что насчет меня? Я устал рисовать. Кто-нибудь хочет похвалить этого достопочтенного?Раздраженный неудачей Чу Ваньнин взмахнул рукавом, и вызвал желтый талисман, увидев который, дракончик закричал:— Я не хочу, не хочу, не хочу туда!Но в мгновение ока талисман поглотил его, и он превратился в картинку на листе бумаги.Чу Ваньнин снова постучал по нему пальцем, и дракон обиженно посмотрел на Чу Ваньнина и стал медленно исчезать.— Когда потребуется твоя помощь, я позову тебя.Маленький дракон всхлипнул:— Там нет времени, нет лета и весны, Чу Ваньнин, ты такой бессердечный...— Убирайся к себе домой! — гневно ответил Чу Ваньнин, сложил талисман вдвое и, хлопнув в ладоши, спрятал обратно в рукав.Этой ночью Чу Ваньнин снова спал на постели, а Мо Жань на полу.У них обоих было тяжело на сердце.Кто бы мог подумать, что на божественном оружии не будет никаких чар? Возможно ли, что таинственный незнакомец знал другой способ определить духовные корни, о котором они не подозревали? Или он не спешил, а может и вовсе не искал людей с подходящей духовной силой?— Мо Жань? — позвал в темноте Чу Ваньнин.— Хм? — расслабленно отозвался Мо Жань.— Завтра отправимся на Пик Сышэн.Мо Жань открыл глаза.— Что?— Может быть, этот человек даже не планировал появляться в Палате Сюаньюань. Есть и другие способы найти его. Но, если мы продолжим гоняться за мечом, то только зря потратим время. Лучше вернемся на Пик Сышэн. Я попрошу нашего главу разослать секретное письмо в остальные девять духовных школ. Лучше, чтобы они сами проверили духовные корни своих учеников. Если найдутся подходящие, то мы будем защищать их.— Как мы это сделаем? А если этот таинственный человек — глава одной из школ?— Маловероятно. Но даже если так, это уже не важно. Он определенно знает, что мы охотимся за ним.— Но как Учитель собирается заставить глав духовных школ послушаться моего дядю? Неужели он собирается рассказать им все?— Это не нужно. К тому же, они могут и не поверить. У меня есть свои способы, — голос Чу Ваньнина звучал как-то слишком нарочито легкомысленно.— Какие? — с нехорошим предчувствием спросил Мо Жань.— Я приму учеников.— !?..— Я поговорю с главой и попрошу его сообщить остальным девяти великим духовным школам, что граница Призрачного Царства разрушается слишком быстро. Старейшина Юйхэн с Пика Сышэн примет пять учеников и передаст им знания о создании Барьера Высшей Чистоты и технику закрытия границы Призрачного Царства, — тихо сказал Чу Ваньнин. — Великие духовные школы не раз приглашали меня к себе ради того, чтобы овладеть этими знаниями. Если сказать им, что я хочу передать их добровольно, можно не бояться, что они проигнорируют письмо твоего дяди. Моим условием будет обучение людей только с совершенными духовными корнями. Чтобы найти нужные таланты, главы школ будут вынуждены проверить способности каждого из своих учеников. Так наша цель будет достигнута.— Вы... Вы хотите принять других учеников? — лицо Мо Жаня позеленело, но, на его счастье, этого не было видно в темноте.— Если такова воля Небес.Чу Ваньнин перевернулся на другой бок. Его голос звучал глухо и сонно:— После того, как мы найдем нужных людей, чтобы защитить их, я постараюсь скрыть их имена и отправлю за созданный мной барьер, чтобы самостоятельно тренировать обычные методы совершенствования в течение трех лет. Впоследствии, если кто-то из них будет настойчив в своем стремлении, тогда я приму его...В темноте слушая, как человек на постели путается в словах, Мо Жань чувствовал себя так, будто в груди у него разбилась банка с уксусом<a l:href="#n_87_04" type="note">[87.4]</a>, стало так больно, и защемило сердце.Снова примешь учеников?В прошлой жизни у тебя было только три ученика, и ты был так придирчив. Почему теперь вдруг решил взять кого-то еще? И как я могу смириться с этим?!Несколько раз Мо Жань пытался что-то сказать, но звук затихал так и не сорвавшись с губ.Чу Ваньнин наконец заснул, даже не зная о ревности, бушующей в груди его ученика.Ночь была очень холодной. Мо Жань поднялся и несколько раз окликнул учителя, но так и не получил ответа. Тихо толкнув дверь, он вышел из спальни.В коридоре гостиницы было тихо и темно, если не считать нескольких красных ярко горевших шелковых фонариков, свет которых отражался на деревянном полу колеблющимися оранжевыми бликами.Хотя Чу Ваньнин уже проверил божественное оружие на чужую магию, Мо Жань собирался провести собственный тест.Если божественное оружие находилось в сотне метров от хозяина, тот мог призвать его к себе, используя духовную силу. Мо Жань так и не успел проверить, было ли это оружие его мечом из прошлой жизни, поэтому он не мог упустить эту возможность на этот раз.Кончики его пальцев засветились кроваво-алым светом.Медленно прикрыв веки, Мо Жань тихо позвал:— Бугуй, иди ко мне!Через несколько мгновений вдалеке раздался звон меча. Он был совсем тихим, но этот звук ворвался в его уши, как удар молота по растревоженному сердцу.Мо Жань резко открыл глаза:— Бугуй!Он не пришел. Меч знал, что его хозяин зовет его. Черный клинок хрипло кричал и рыдал кровавыми слезами, пытаясь ответить на его зов. Его низкий и глубокий рев, казалось, звенел от боли, когда он всем своим существом устремился к прежнему владельцу. Но он не мог вырваться из плена, пойманный в ловушку чем-то неведомым.Это что-то смогло разорвать их связь.И все же, когда-то эти двое заключили договор, вместе они прошли через горы и реки, и вместе ждали смерти, хватаясь за остатки тепла во дворце Ушань.Человек и божественное оружие были неразрывно связаны. Их плоть и кровь были разорваны какой-то силой, но мышцы и вены все еще были едины.Глаза Мо Жаня покраснели и наполнились влагой, когда он повторил:— Бугуй!Это ты.Почему ты не можешь вернуться?Кто держит тебя?Это...Раздался скрип.Тихий звук открывающейся двери в этой мертвой и бездыханной темноте прозвучал как раскат грома.<emphasis>Автору есть что сказать:</emphasis><emphasis>Учитель: — Желаю всем счастливого Рождества! </emphasis><emphasis>Пес: — Год петуха уходит! </emphasis><emphasis>Павлин: — Какая чушь! Я же остаюсь, а значит богатство и благополучие не покинет ваш дом!</emphasis><emphasis>Ши Мэй: — Рождество еще не наступило. В начале нужно говорить «Счастливого рождества! </emphasis><emphasis>Волчонок: Мы с Наобайцзинем поздравляем всех с наступлением года веселой Собаки! </emphasis><emphasis>Е Ванси: Мне кажется, «год веселой<a l:href="#n_87_05" type="note">[87.5]</a> Собаки» звучит неприлично. </emphasis><emphasis>Мэй Ханьсюэ: желаю вам встречать каждый день с новой красоткой! ^_^</emphasis><emphasis>Маленький бумажный дракончик: Из-за кого-то Чжу Цзюинь не может праздновать! Чу Ваньнин, ты — подлый изменщик! Выпустил меня!!!</emphasis><emphasis>PS. Прошу, все, что я пишу в области комментариев, не воспринимать слишком серьезно. Потому что ради красного словца, я могу нести околесицу, а вы воспринимаете ее за спойлеры...</emphasis><emphasis>Желаю всем вкусной еды и хорошего вина на столе, а также спящую красавицу в постели! Счастливого Рождества!</emphasis></section><section><title>Глава 88. Этот достопочтенный столкнулся со вторым перерожденным</title>Он повернулся на шум.В конце коридора стоял человек, одетый в расшитый золотыми узорами черный плащ. Тканью было скрыто все его высокое худое тело, и даже лицо до самых глаз, цвет и разрез которых сложно было рассмотреть в темноте коридора, скрывала черная вуаль.Человек держал в руке меч.Тонкое лезвие этого оружия было черным как смоль.Бугуй.— Кто ты?!— Не имеет значения, кто я, — у него был странный, словно нарочно искаженный голос. — Достаточно того, что я знаю, кто ты.Мо Жань постарался успокоить свой разум и нарочито беспечно спросил:— Я всего лишь ученик с Пика Сышэн. Интересно, что еще вы можете знать обо мне? — Ученик с Пика Сышэн? О, да, конечно. Однако короткая у тебя память, Наступающий на бессмертных Император, повелитель Царства Людей, яростный демон, убивший своего учителя и разрушивший его дух, сам же восставший из могилы и возродившийся после смерти.С каждым его словом кровь в теле Мо Жаня становилась на градус холоднее, словно он провалился в ледяную полынью.Наступавший на бессмертных. Тасянь-Цзюнь.Человек, устроивший резню в семидесяти двух городах Духовной школы Жуфэн.Повелитель человеческого мира.Тот, кто женился на самой прекрасной женщине в мире, убил своего учителя и свою жену и остался один на вершине мира.— Ты — Мо Вэйюй, — холодно сказал незнакомец.Мо Вэйюй.Его чудовищные преступления не могут быть прощены. Миллионы погибших по его вине не вернуть к жизни.Мо Вэйюй был обречен остаться непогребенным трупом. На Пике Сышэн его мертвое тело разъяренные люди должны были разорвать на тысячи частей, вырвав глаза из глазниц и сердце из груди.— Кто ты такой?Глаза Мо Жаня загорелись алым, ярость мгновенно смела остатки его детской личины. Теперь он снова был свирепым и жестоким демоном, готовым вцепиться в шею человека, стоявшего на другом конце коридора, чтобы разорвать его и вбить обратно в глотку имя, которое он больше не хотел слышать!Человек поднял скрытую черной перчаткой руку, и в мгновение ока между ними выросла надежно разделившая их ледяная стена. — Ты больше не можешь призвать свой меч, не так ли? — он неторопливо подошел и остановился в десяти шагах. — Император мира людей... Хотя, может теперь мне и правда лучше звать тебя Мо Жанем. Посмотри, в кого ты превратился?! Это просто нелепо и смешно! Разве когда-нибудь ты был таким достойным человеком? Твое сердце больше не тверже стали, ты стал таким слабым. Следуя за Чу Ваньнином, подавил свою истинную сущность ради брошенных тебе крох одобрения и привязанности. Перерожденный, а, перерожденный, но где же тот человек, которого ты обещал защитить в прошлой жизни?Мо Жань изменился в лице:— Ши Мэй! Что ты сделал с Ши Мэем?Человек не ответил и только усмехнулся:— Знаешь, почему ты не можешь призвать Бугуй? — его ладонь ласково погладила тяжелое лезвие. — Потому что твоя духовная суть изменилась, и твоя ненависть рассеялась... Перед смертью ты пожалел о том, как прожил свою жизнь, и поклялся, что, если тебе выпадет второй шанс, ты будешь защищать Ши Минцзина и посвятишь эту новую жизнь только ему, — на мгновение два пылающих яростью глаза обожгли ошеломленного юношу. — Мо Жань, ты сдержал слово?— Я...— Барьер, отделяющий призрачный мир, скоро снова падет, и то, что случилось в прошлой жизни, повторится. Хочешь опять смотреть, как умирает его тело и душа, снова будешь на коленях молить Чу Ваньнина спасти его? Ты получил второй шанс, но не заслуживаешь его.— Просто заткнись! — сердито огрызнулся Мо Жань. — Я не желаю, чтобы посторонние вмешивались в то, что происходит между мной и Ши Мэем. Сам-то ты кто, если знаешь, что я переродился? Фальшивый Гоучэнь? Или такой же как я призрак, вернувшийся из мира мертвых?— Ха... — усмехнулся тот, — призрак, вернувшийся из мира мертвых... Да, я призрак из твоего прошлого, который вернулся к жизни. Неужели ты думал, что стал единственным в этом мире, кому Небеса даровали перерождение?Кто это?Множество расплывчатых образов бешено мелькали в его сознании.Те, кто отправился в мир иной до его смерти.Сюэ Чжэнъюн, госпожа Ван, Чу Ваньнин, Сун Цютун, Е Ванси...А может, это кто-то из тех людей, что собрались во дворце Ушань на его похороны?Сюэ Мэн, Мэй Ханьсюэ и главы десяти великих духовных школ...Кто… Кто же это?!Кто, зная его секрет, так же прошел сквозь семь врат? Что за злой дух последовал за ним за грань жизни, сквозь желтые воды реки смерти, только чтобы вновь попытаться лишить его жизни?! Кто это?Внезапно черная фигура буквально поплыла перед глазами, когда незнакомец с невероятной скоростью подался вперед. Мо Жань был шокирован тем, что, даже возродившись, тот обладал настолько мощной духовной силой.Лезвие Бугуя прижалось к его груди. Теперь легкого нажатия хватило бы, чтобы оно вошло в тело и пронзило сердце.— Мо Вэйюй, я думал, что ты ослеплен любовью, но, быть может, мне стоит посочувствовать обманутому тобой Ши Минцзину? Даже прожив целую жизнь, ты все равно не замечаешь его.Мо Жань стиснул зубы:— Хватит нести чушь!— Это я несу чушь? — усмехнулся мужчина. Он положил руку на горло Мо Жаня, затем его ладонь медленно скользнула вниз, упав на часто вздымающуюся грудь. — В этом сердце... сколько места ты оставил для него? Теперь, когда твоя не слишком глубокая тоска по нему уже в прошлом, осталось ли там хоть что-нибудь?Мо Жань гневно вскинулся:— Думаешь, что лучше меня знаешь, кто в моем сердце? Вместо того, чтобы болтать впустую, почему бы тебе не снять вуаль, и не дать мне посмотреть на твое лицо?— Стоит ли так спешить увидеть, кто я? — голос этого человека был похож на дым или туман, его взгляд тоже, казалось, плыл, не давая разглядеть детали. Однако он чувствовал в этом взгляде нескрываемую насмешку. — Когда ты снова умрешь, я покажусь тебе.— Ты сдохнешь раньше! Ты...Мо Жань не успел договорить, как вдруг почувствовал, как холод охватил его ноги. Он посмотрел вниз и увидел, как ледяные иглы сковали его, медленно поднимаясь вверх по его телу.Ледяная стена, ледяные иглы... Это магия водной стихии...Кто из его прошлой жизни мог управлять водой?У него было слишком много врагов. Мо принялся судорожно вспоминать их, но в его голове царил хаос.Сюэ Мэн — огонь.Чу Ваньнин — металл и дерево.Е Ванси — земля.Сюэ Чжэнъюн — тоже земля.Кто же это был? Почему он не мог вспомнить, у кого была такая мощная способность управлять льдом?— Ты прав, я тоже умру. Но, Мо Вэйюй, это случится еще очень и очень не скоро.К этому времени толстый слой льда покрыл все тело Мо Жаня.Сила этого человека была ужасающей. Мо высвободил немного своей духовной силы, пытаясь растопить лед, и почувствовал, как подавляющая мощью волна духовной силы блокировала его попытку освободиться.Человек перед ним был ничуть не слабее Чу Ваньнина!И управлял водной стихией.Кто?На долю секунды перед глазами встало расплывчатое лицо, но прежде, чем образ успел сформироваться, мужчина схватил его за горло.Пальцы в черной перчатке ласкали горло Мо Жаня. Его глаза были такими темными, словно поглощали свет, не отражая его.— Но Вашему Величеству нет нужды беспокоиться о продолжительности моей жизни, — он говорил неторопливо, почти нараспев. — Сперва позволь вернуть тебе часть детских дружеских чувств, чтобы ты направил свои усилия в нужное русло и не мешал моим планам.— Ты… — прохрипел Мо Жань.Мужчина издевательски фыркнул.Горестно стеная, Бугуй вошел в тело бывшего хозяина.— Рана неглубокая. Я только возьму немного твоей крови, чтобы создать печать.Незнакомец действительно только размазал немного крови в районе сердца, затем поставил кровавую точку между бровей Мо Жаня и начал напевать какое-то заклинание.От острого приступа головной боли юноша закричал:— Еб! Твою! Мать! Я что, порубил тебя на фарш в прошлой жизни? Или убил все восемнадцать поколений твоих предков? Блять, что ты творишь!?— Тсс, не двигайся. Это всего лишь заклинание Доброго Сердца.— Бляяяя! Да плевать мне, чары ли это доброты<a l:href="#n_88_01" type="note">[88.1]</a> или тошноты<a l:href="#n_88_01" type="note">[88.1]</a>, ты можешь перестать быть таким отвратным<a l:href="#n_88_01" type="note">[88.1]</a>? Убирайся!善心 shànxīn шаньсинь - доброе сердце/сердечность/милосердие;恶心 ěxīn эсинь - сердце злодея/тошнота/тошнотворный/отвратительный.— Мо Жань, — человек закончил рисовать печать на лбу и тихо вздохнул. — Разве ты можешь заставить меня уйти?Помолчав мгновение, он продолжил напевать:— Душа<a l:href="#n_88_02" type="note">[88.2]</a> непокорнее воды, желания нельзя обуздать, сердца<a l:href="#n_88_02" type="note">[88.2]</a> врата... откройтесь!Грудь Мо Жаня пронзила острая боль:— Ты...Внезапно ледяные оковы исчезли, и мертвенно-бледный Мо Жань, пошатнувшись, медленно опустился на колени. — Ты еще будешь мне благодарен, — человек в черном какое-то время равнодушно смотрел на него сверху вниз, затем холодно пояснил: — Я только усилил твои чувства и эмоции. Когда любовь и ненависть станут сильнее, ты же, наконец, сможешь понять, кто живет в твоем сердце, не так ли? Так что если ты не сделаешь все, чтобы защитить Ши Мэя даже ценой своей жизни, тогда ты так и останешься... бесполезным мусором, беспомощным и никчемным брошенным всеми ублюдком!Значит, заклятье Доброго Сердца предназначено для того, чтобы усилить любовь и ненависть, прояснив его чувства?Но почему этот человек тратит столько сил, чтобы защитить жизнь Ши Мэя?И водная стихия...Это были последние беспорядочные мысли, промелькнувшие в его голове перед тем, как он потерял сознание.Густые черные ресницы сомкнулись, и тело Мо Жаня с глухим стуком упало на пол. Человек в черном равнодушно посмотрел на него, затем склонился и пощупал пульс. После минутного раздумья он вновь поднял руку, и на его ладони вспыхнул голубой свет.— Забудь все, — тихо сказал человек в черном. Синий свет стал ярче, и болезненная морщинка на лбу Мо Жаня постепенно разгладилась.Когда он проснется, то будет помнить только что вышел позвать свое оружие, но оно не ответило. Мо Жань так и не узнает, что в этом мире живет еще один переродившийся.Хотя заклятье Доброго Сердца действовало всего несколько дней, этого было достаточно, чтобы указать путь тому, чье сердце пребывает в смятении.— Боюсь, когда ты проснешься, то поймешь, что Ши Минцзин нравится тебе с каждым днем все больше. Так сильно, что захочешь вырвать свое сердце и подарить ему, — бесстрастно сказал человек в черном. — До новой встречи, Наступающий на бессмертных Император.Ночная буря прошла, и утром небо прояснилось.Мо Жань открыл глаза и обнаружил, что все еще лежит на полу у постели Чу Ваньнина. Он повернул голову и увидел, что окно наполовину приоткрыто. Наверное, утренний ветер распахнул его, и теперь рама тихо поскрипывала.В комнате было очень тихо. Мо Жань не стал смотреть на кровать, зная, что Чу Ваньнин все еще спит.Он долго смотрел в распахнутое окно на темно-синее небо. Солнце еще не поднялось над горизонтом, поэтому рассвет был бледным и бескровным. Было довольно промозгло, а утреннее солнце почти не давало тепла. Не так много людей встают в такую рань, да и ему было лень одеваться. Он чувствовал себя усталым и невыспавшимся.Ветер принес слабый запах трав и утренней росы.Мо какое-то время просто лежал, пока его сознание медленно прояснялось. Он сел, и острая боль прошила его плечо.Странно, но его одежда была разорвана, а под ней темнело пятно засохшей крови.Мо Жань удивленно нахмурился.Разве он не пошел искать свой меч прошлой ночью? Он помнил только, что меч не ответил, а значит, это была подделка.Мо Жань вздохнул, и понял, что у него нет ясных воспоминаний о событиях ночи.Осмотревшись, юноша, наконец, обнаружил толстый гвоздь, торчащий из темного пола. Может, он напоролся на него во сне. Неужели так крепко спал, что даже не понял? Мо Жань не мог вспомнить.Одевшись, он встал и посмотрел на кровать.Чу Ваньнин все еще лежал в постели. Мо Жань давно уже привык быть выше всех и забирать себе все самое лучшее, а теперь ему приходится довольствоваться местом на холодном полу. Он уже начал привыкать к такому положению, но сегодня это почему-то очень злило его. Мо Жань посмотрел на тело на постели и до скрипа стиснул зубы.— Почему я всегда сплю на полу у твоей кровати? Разве уважаемый Учитель не должен лучше заботиться о своих учениках?Мо Жань был очень раздражен.Он подумал о торчащем из пола гвозде, который поцарапал его, и разозлился еще сильнее.Было раннее утро, и он не хотел больше мучить себя, поэтому просто лег на кровать, закрыл глаза и снова заснул.Кровать была широкой и просторной, и эти двое даже не соприкасались.Когда-то они не размыкали объятий даже во сне, но теперь, отстранившись, спали порознь, как чужие люди.В прошлой жизни они переплетались так сильно, что кожа плотно прижималась к коже. В самые безумные дни, даже наслаждаясь этим телом целые ночи, Мо Жань не хотел уходить, продолжая сжимать его в крепких объятиях.Но сейчас два человека, которые были так близки, просто погрузились в сон на разных краях широкой постели.<emphasis>Автору есть что сказать: </emphasis><emphasis>Счастливого рождества, друзья! Завтра мы вместе сядем в машину времени и рванем в прошлое…</emphasis></section><section><title>Глава 89. Чем занимался этот достопочтенный в его лучшие годы 18+ </title>Предупреждение: 18+ В этой главе присутствует насилие, унижение, принуждение к нетрадиционному сексу, сомнительное согласие.Когда Мо Жань снова проснулся, солнце сияло высоко на совершенно ясном небе.Он повернулся и моргнул, увидев, что Чу Ваньнин по-прежнему спит.Может, из-за того, что Учитель выпил Ароматную Росу Тапира или из-за того, что последние дни выдались для него нелегкими, вместо того, чтобы как обычно беспокойно ворочаться и метаться по постели, Чу Ваньнин крепко спал, отвернувшись от Мо Жаня. Распущенные длинные волосы цвета безлунной ночи свободно рассыпались по подушке.Мо Жань вздохнул.Раз уж учитель не собирался вставать, его ученику тоже не нужно было ничего делать. Лучше он просто будет валяться в этой удобной кровати.Но просто лежать ему быстро наскучило, поэтому Мо Жань начал играть с волосами Чу Ваньнина.Волосы учителя, как обычно, слегка пахли цветами и казались мягкими как дым и гладкими как вода. Эти волосы всегда были одной из тех вещей, к которым больше всего любил прикасаться Мо Жань.Когда его пальцы проникали в этот густой туманный поток, ему казалось, что он трогает шелковые нити, и от этого ощущения, в области сердца возникало желание, похожее на щекочущий зуд.Темный занавес над кроватью слегка покачивался от ветерка, просочившегося в открытое окно. Мо довольно сощурился. Утро наполнило его бодростью, и к тому же, эти ощущения были такими приятными и такими знакомыми, такими...Он взял пальцами прядь волос Чу Ваньнина и принюхался.Эти мягкие волосы разбудили в нем воспоминания из другой жизни.Хотя после перерождения Мо Жань изо всех сил старался не думать о тех волнующих и будоражащих плоть вещах, что связывали его и Чу Ваньнина в прошлом, но почему-то этим утром ему вдруг захотелось посмаковать эти воспоминания.От одной мысли горло пересохло, словно от жажды.Мо Вэйюй не хотел снова прикасаться к человеку, лежавшему перед ним, но эти волосы загипнотизировали его, и, закрыв глаза, он приник губами к черному шелку, зажатому между пальцами.Этот иссиня-черный поток...В тот день во Дворце Ушань на Пике Сышэн его волосы были точно такими же. Эти тысячи черных нитей тогда опутали и взяли его в плен. Мо Жань вцепился в узкую талию, и его пальцы впились в нежную кожу, которая скрывала под собой тонкий слой мускулатуры. Животом он чувствовал закаменевшие мышцы пресса мужчины, и это было совсем непохоже на прикосновение к женщине.Чу Ваньнин сидел на его бедрах и медленно двигался, снова и снова насаживаясь на его член. Судя по гримасе на бледном лице, это действо причиняло ему сильную боль. Его прямые брови сошлись над переносицей, в уголках глаз феникса сверкали невыплаканные слезы. Весь розовый от смущения и стыда, сейчас он выглядел совершенно униженным и отчаявшимся. Исполненный ненависти и нежелания, но при этом такой беспомощный и жалкий.Наслаждающийся правом победителя Мо Жань, не скрывая злобного удовлетворения, приказал ему:— Двигайся быстрее.Чу Ваньнин не ответил.— Ты такой медлительный, неужели уже выдохся?Тогда Чу Ваньнин выказал свою непокорность. С едва различимым стоном он резко опустил тело, позволяя Мо Жаню проникнуть еще глубже. Полные ненависти глаза покраснели, слезы брызнули из глаз, но он прикусил губу и продолжил двигаться, жестоко раня себя каждым лихорадочным рывком.Это было слишком больно.Он двигался все быстрее, и его спина судорожно выгибалась от невыносимой муки, тело стало мокрым от ледяного пота. Но Чу Ваньнин не стонал и не просил пощады, делая все молча.Мо Жань любовался длинными черными волосами, падающими на него, подобно чернильному водопаду. Обжигающие черные глаза ярко сияли в ночи жуткой смесью животной похоти, безумия, радости на грани экстаза и удовлетворения.— Ох, — вдруг глухо простонал Чу Ваньнин, кажется, достигнув своего предела и больше не в силах терпеть боль. Взгляд Мо Жаня стал тяжелым. Приподнявшись, он обхватил руками скользкое от пота тело. Мужчина в его руках слегка дрожал, все еще приходя в себя после того, что ему пришлось сделать. Когда Мо Жань сел, его член вошел еще глубже, и Чу Ваньнину показалось, что его внутренности пронзили мечом.Этот жестокий человек нежно гладил его тело, но слова его сочились отчаянной злобой и ненавистью:— Чу Ваньнин, ты когда-нибудь думал, что однажды я буду делать это с тобой? — Мо Жань обнял его и снова двинул бедрами, отступая только для того, чтобы проникнуть еще глубже. Он притянул его так близко, что их виски соприкоснулись. Чу Ваньнин вздрогнул, когда чужой язык нежно облизнул аккуратное ухо, а потом, нежно смакуя каждое слово, Мо Жань продолжил:— Старейшина Юйхэн, Бессмертный Бэйдоу... Ах, нет, это ведь ты теперь раздвигаешь ноги, умоляя трахнуть тебя.Он обхватил его руками за пояс и еще сильнее вжал в свое тело, наслаждаясь смущением Чу Ваньнина и ощущением удерживающей его тесной горячей плоти. Этот мужчина возбуждал его до искрящего жара в груди, но Мо сохранял на лице безразличное выражение, чтобы еще сильнее унизить его.— Помнишь, как ты смотрел на этого достопочтенного свысока, называя презренным? Но теперь, Чу Ваньнин, ты так отчаянно пытаешься ублажить меня, — Мо Вэйюй с силой прикусил нежную кожу на его подбородке. — Давай, опусти голову и посмотри, как ты охотно сжимаешь меня. И кто из нас теперь более презренен, мой дорогой Учитель?Чу Ваньнин вздрогнул и закрыл глаза, не желая слушать эти грязные слова.Это… был его первый раз…Первый раз с человеком, которого он любил... но это было похоже на пытку.Сейчас он предпочел бы умереть.— Открой глаза! — ледяной приказ был выдохнут прямо в его ухо. — Снова пытаешься закрыться от меня?! Уже забыл, что жизнь Сюэ Мэна в моих руках? Ты ведь знаешь, как я поступлю, если ты не будешь послушен.Не имея другого выхода, Чу Ваньнин медленно открыл полные слез глаза.Повинуясь грубой руке, он неохотно посмотрел вниз, туда, где член его ученика с чудовищно непристойными хлюпающими звуками врывался в его тело, при каждом толчке выбивая из него все больше липкой крови, смешавшейся с густой спермой.— Поднимись.Хотя его колени дрожали, жалкие остатки чувства собственного достоинства мешали цепляться за Мо Жаня, когда, собрав все силы, Чу Ваньнин исполнил приказ. Большая часть члена Мо Жаня оказалась снаружи, только крупная, налившаяся кровью головка продолжала оставаться внутри.Мо Жань несколько раз приподнимал и опускал бедра, проталкивая каждый раз член чуть глубже. Ему нравилось наблюдать за Учителем в тот момент, когда тот смотрит, как он трахает его. В какой-то момент ресницы Чу Ваньнина затрепетали, и он сам не знал, от чего теперь дрожит его тело: от боли, унижения или возбуждения.— На самом деле ты развратная шлюха, — прошептал Мо Жань. — Знал бы раньше, трахнул тебя, еще когда был твоим учеником.В конце концов, он был негодяем, который не знал приличий.Эти полные злобы грязные слова словно острый меч пронзили сердце Чу Ваньнина. Он вдруг поднял голову, закрыл глаза и впервые за все время заговорил:— Мо Жань, убей меня, — хрипло выдохнул он.Рука, сжимающая его талию, едва заметно дрогнула.А потом Мо Жань улыбнулся. Эта его очаровательная улыбка с по-детски милыми ямочками на щеках была приторно-сладка...— Хорошо.Чу Ваньнин открыл глаза.Мо Жань почувствовал прилив желания, когда увидел отражение своего ухмыляющегося лица в блестящих от слез зрачках.— Если ты просишь о смерти, я не буду идти против твоего желания. Но ты не сможешь выбрать способ, каким умрешь. Я прикажу, чтобы тысячи мужчин поимели тебя на глазах у твоего самого достойного ученика. Хотя будет лучше, если Сюэ Мэн сам примет в этом участие. Как ты думаешь, хорошая идея?— Ты…Безжалостные слова, как ядовитые насекомые, пронзили его и проникли прямо в сердце. Скорпион по имени Мо Жань, оскалив зубы и нацелив на жертву свой сочащийся ядом хвост, удовлетворенно оценивал результат своих слов и действий, плотоядно вглядываясь в побелевшее лицо Чу Ваньнина. Хотя учитель отлично умел терпеть и скрывать свои чувства, его слегка приоткрытые губы бессознательно дрожали. В этот момент Мо Жань вдруг ощутил прилив удовлетворения, жалости, радости и возбуждения. Он снова набросился на Чу Ваньнина. Безжалостно глубоко погрузившись в его безвольное тело, он спрятал голову у него на груди и в безумном порыве прошептал:— Эй, почему ты такой глупый? Думал, я серьезно? — он тихо рассмеялся, потом с силой поцеловал, непрерывно двигаясь и задыхаясь. — Забудь об этом, я солгал тебе.Сейчас Чу Ваньнин в его руках был практически сломлен. Его душа почти сгорела, превратившись в пепел.— Я солгал тебе, — Мо Жань тяжело вздохнул, чувствуя, что никак не может достигнуть разрядки. Он оттолкнул Чу Ваньнина на пол, затем задрал его ноги, подтягивая ближе, и вторгся в него снова. Теперь его бедра двигались быстро и безжалостно. — Как я мог бы отдать тебя кому-то другому?.. Ты можешь быть только моим... Только я могу прикасаться к тебе...Тонкие белые пальцы пытались ухватиться за пол, но все бестолку.В конце концов, Чу Ваньнин оказался беспомощной игрушкой в его руках и мог только надеяться на милосердие своего мучителя. Свет в его глазах постепенно тускнел.Он поднял руку и прикрыл глаза.— Мо Жань... — тихо прошептал Чу Ваньнин. — Мо Жань, если у тебя осталось хоть немного чувств... или хотя бы капелька совести...Его ресницы слегка дрожали под тыльной стороной ладони.— Пожалуйста, я прошу тебя... не делай этого больше... Мо Жань, — голос сорвался.Тогда Мо в первый раз в жизни услышал, как Учитель плачет.— Мо Жань, я больше не вынесу... Мне больно…Вдруг Чу Ваньнин перевернулся во сне, выдернув Мо Жаня из сладких воспоминаний. Прошлое, как воробей — улетело, и не поймаешь, и только его сердце осталось бешено биться в грудной клетке.Длинные волосы выскользнули из его пальцев, а лицо Чу Ваньнина оказалось внезапно так близко. Он спал на боку, подложив руку под голову, и склонившийся над ним Мо Жань мог разглядеть каждую тонкую ресничку. «Такой красивый», — подумал он.На самом деле Чу Ваньнин не выглядел женственно. Это была красота холодной стали и обнаженного клинка. У него было строгое лицо с довольно резкими чертами, от которого веяло силой. Этот мужчина выглядел намного мужественнее, чем большая часть людей, которых он знал.Но именно из-за этой его холодной красоты зуд в сердце Мо Жаня стал только сильнее.Мо Жань мечтал снова увидеть, как этот властный и надменный мужчина покорно ляжет под него, страстно желал пожрать его душу и разгрызть кости.Он уставился на спокойное лицо Чу Ваньнина. Сердце билось все быстрее и быстрее, взгляд лихорадочно блуждал по бледной коже, пока не остановился на слегка приоткрытых во сне губах.Мо Жань не смог побороть искушение и склонился ниже.Еще немного, и он мог бы поцеловать его.Вновь вкусить этот божественно-сладкий вкус.Кадык Мо Жаня судорожно двигался, когда он попытался справиться с невыносимой жаждой, захватившей все его существо. Ближе, еще чуть ближе... он уже почти...Вдруг разум Мо Жаня на мгновение прояснился, и он замер. Его лицо стало белым, как лист бумаги.«Что я делаю?!»Он отшатнулся и уставился на мужчину на кровати. Это же Чу Ваньнин! Как бы он ни привык трахаться с ним, все это в прошлом! Что он творит? Это безумие?Неужели ему в самом деле нравится Чу Ваньнин?Эта мысль ужаснула Мо Жаня. Он растерялся и побледнел еще больше.Наконец, глубоко вздохнув, он спрятал лицо в ладонях и яростно потер его.С проклятием, юноша накинул на себя верхнюю одежду и сбежал.<emphasis>Автору есть, что сказать: </emphasis><emphasis>Boss (аки Злодей): Я потратил много времени и сил, чтобы открыть твой разум и чувства, но ты даже не вспомнил о Ши Мэе! Ты вообще можешь думать о чем-то, кроме порнографических сценок с Учителем в главной роли? У меня такое чувство, что я не злодей, а Санта Клаус! Вот так пришел и подарил придурку ключи от спорткара. Да я сейчас взорвусь от злости!</emphasis><emphasis>В прошлой жизни автомобиль сюжета не раз проехался по дороге, усыпанной колотым стеклом. Я не предупреждаю заранее о каждом ноже, торчащем из прошлой жизни. Я бы даже назвала это не ножом, отбойным молотком, большим отбойным молотком, неутомимым отбойным молотком<a l:href="#n_89_01" type="note">[89.1]</a>. Ха-ха, тебе уже страшно от одного только взгляда!?</emphasis><emphasis>Та самая режущая часть...токарного станка.</emphasis><emphasis>У Мо Жаня 0.5 скорее всего самый большой размер.</emphasis><a l:href="https://juhuabl.blogspot.com/search/label/2ha-89">[Визуал к 89 главе]</a></section><section><title>Глава 90. Этот достопочтенный безупречен в толковании идиом<a l:href="#n_90_01" type="note">[90.1]</a></title>Когда Чу Ваньнин, наконец, проснулся, был уже полдень.Ароматная Роса Тапира действительно оказалось полезной вещью. Наконец-то он смог выспаться без кошмаров. Зевнув, Чу Ваньнин неторопливо поднялся с постели и позвал:— Мо Жань?Его ученик всегда любил нежиться в постели намного больше него, и Чу Ваньнин удивился, не обнаружив его там, где тот лег спать прошлой ночью.Да и на его зов никто не ответил.Он встал, поправил одежду, расчесал свои длинные волосы и направился к ванной комнате. Из-за ширмы, украшенной облаками и горными пейзажами, поднимался легкий пар, словно за ней кто-то мылся.— Мо Жань?Чу Ваньнин подошел ближе и позвал еще раз.Ответа по-прежнему не было.Невольно заподозрив неладное, Чу Ваньнин постучал по деревянному краю ширмы. На этот раз, не получив ответа, он, нахмурясь, подошел к краю ширмы.За ней было место, специально отведенное для купания. В центре стояла большая бочка, в которую легко мог бы поместиться человек. Чу Ваньнин заглянул внутрь. Вода была горячей, в ней плавали лекарственные растения, но никого не было.Оглядевшись, он заметил одежду Мо Жаня на деревянной полке.Не мог же он помыться и уйти, не надев никакой одежды?Чу Ваньнин поморщился, пытаясь выбросить эту жуткую мысль из головы, плотно сжал губы, и лицо его приобрело кислое выражение.Только он собрался развернуться и уйти, как вдруг услышал позади булькающий звук.Чу Ваньнин обернулся и увидел, что в деревянной бочке, на поверхности воды, покрытой травами и лепестками, появилось несколько пузырьков.«Там кто-то есть?..» Как только он подумал об этом, раздался плеск воды, и совершенно голый Мо Жань вынырнул из бочки словно водяной дракон из пучины. От неожиданности Чу Ваньнин отступил на шаг.Оказывается, он нырнул под воду и задержал дыхание, и поэтому не услышал, как Чу Ваньнин зовет его. Когда у него закончился кислород, он выскочил из бочки и по-собачьи стряхнул воду с волос, забрызгав одежду Чу Ваньнина.— Мо Жань!— Ой! — юноша на мгновение остолбенел, а потом испуганно распахнул глаза. Вынырнув, он явно не ожидал никого увидеть. — Учитель? — пробормотал он.— Ты...Взгляд невольно скользнул по ладной фигуре юноши. Отведенные назад плечи казались очень широкими на контрасте с узкой талией. Все его тело словно лучилось молодым задором и сексуальным напряжением. Ослепительно сверкающие на солнце капли воды, подобно жидкому золоту, медленно стекали по развитым мышцам груди и пресса.С мокрыми волосами, в которых запуталось несколько цветочных лепестков, и капельками воды, зацепившимися за длинные ресницы, он был похож на прекрасную русалку, хвост которой до поры был скрыт под водой. Мо Жань вытер воду с лица и, улыбаясь, повернулся к Чу Ваньнину. Схватившись за край бочки, он с улыбкой сытого леопарда уставился на учителя.Чу Ваньнин почувствовал, как закружилась голова, и кровь прилила к лицу, обдав его тело жаром. Пытаясь справиться с собой, он сказал первое, что пришло в голову:— Что ты делаешь?— Купаюсь.— Утром?— Ха-ха, — нервно хохотнул Мо Жань, чувствуя себя пойманным с поличным. На самом деле, он хотел просто облиться холодной водой, чтобы потушить сжигающий его злой огонь, но после подумал, что раз уж разделся, то почему бы не принять горячую ванну? Он с удовольствием вымылся и нырнул, чтобы потренироваться в задержке дыхания, а вынырнув, столкнулся лицом к лицу с Чу Ваньнином.— Что смешного? — Чу Ваньнин нахмурился. Его голос стал звучать особенно холодно, как и всегда, когда он пытался скрыть сильное волнение. — Если ты рано встал, то должен был разбудить меня, а не плескаться, разбрасывая одежду по всей комнате, словно...— Учитель, у вас... капелька воды... вот тут...После небольшой заминки, он поднял руку и вытер воду с щеки Чу Ваньнина.— Вот и все… — Мо Жань улыбнулся. Он забыл про свои мокрые руки. После того, как он вытер лицо Чу Ваньнина, воды на нем только прибавилось.Чу Ваньнин застыл, его лицо стало напряженным, воздух вокруг него заледенел. Губы сжались в тонкую линию, и только ресницы иногда подрагивали.Учить Мо Жаня было похоже на дрессировку глупой собаки. Но что делать, если натворив дел, этот хитрый щенок, вскинув голову, заискивающе смотрит на тебя?— Одевайся, мы уходим. Пора возвращаться в наш орден, — сказав это и взмахнув рукавами, он поспешно вышел из-за ширмы.Там, где Мо Жань уже не мог его видеть, он покраснел.Стремительно сбегая, Чу Ваньнин и не заметил растерянный, полный тоски жадный взгляд, буравящий его спину до тех пор, пока он не скрылся из вида.В этот момент смущенная улыбка исчезла с лица Мо Жаня, превратившись в свирепый оскал.Раздосадованный, он ударил по воде и остервенело потер еще мокрое лицо.Какого черта?Что творится с ним сегодня?Я ведь просто увидел его, просто поднял руку и коснулся его лица.Желание, которое он с таким трудом подавил, снова подняло голову.— Почему ты так долго одевался? — нетерпеливо упрекнул его Чу Ваньнин, отворачиваясь от открытого окна. Его одежда развевалась на сквозняке, черные пряди липли к нефритово-белым щекам.Мо Жань откашлялся и пробормотал:— Я сушил волосы заклинанием. Нужно быть аккуратным с такого рода магией, поэтому получилось немного медленно. Простите меня, Учитель.Мо Жань редко вел себя так вежливо. Чу Ваньнин посмотрел на него с удивлением:— Раз ты закончил мыться и причесываться, собирай уже свои вещи. Мы возьмем напрокат магическую лодку. Я не хочу лететь на мече и порядком устал от конных прогулок. Путешествие по воде сейчас будет самым лучшим вариантом.— О, хорошо, — Мо Жань так и не осмеливался взглянуть на него, только еще раз незаметно откашлялся.Чу Ваньнин нахмурился:— Что случилось с твоим горлом?— Ничего.Они собрали вещи, купили в магазине провизию в дорогу и отправились на пристань, чтобы зафрахтовать лодку.Лодка шла по реке Янцзы, а когда это стало невозможно, подняла их в небо на своих деревянных крыльях. Хотя этот способ передвижения нельзя было назвать самым быстрым, он позволял путешествовать в тишине и комфорте.Через восемь дней деревянная лодка остановилась перед горными вратами. Они, наконец, прибыли на Пик Сышэн.Мо Жань поднял бамбуковую занавеску, чтобы Чу Ваньнин мог покинуть каюту, а затем последовал за ним. Была уже поздняя ночь, и луна висела высоко в небе. В своем последнем письме Старейшина Юйхэн попросил Сюэ Чжэнъюна не посылать никого им навстречу, поэтому они вдвоем поднялись по лестнице и встретили четырех привратников у главного входа.— Старейшина Юйхэн! Молодой господин Мо!Когда четверо учеников увидели их, на лицах почему-то промелькнул страх. Прежде чем они успели что-то спросить, они упали на колени и заголосили наперебой:— Старейшина, молодой господин, сейчас в ордене два человека, которые хотят поймать вас. Глава отправил голубей, чтобы предупредить вас держаться подальше от главных дорог, но, похоже, эти жирные птицы летели слишком медленно. Старейшина, молодой господин, отправляйтесь в город Учан и спрячьтесь там ненадолго. Не нужно входить!Чу Ваньнин прищурился и спросил:— С чего вдруг такая паника?— Эти люди из Верхнего Царства говорят, что старейшина практикует темные искусства. Они хотят отвести вас в Цитадель Тяньинь<a l:href="#n_90_02" type="note">[90.2]</a> для допроса.— Цитадель Тяньинь? — удивленно переспросил Мо Жань. — Разве это не тюрьма, созданная десятью Великими орденами специально для заключения самых отъявленных злодеев?!— Вот именно! Они пришли из-за того, что случилось в городе Цайде! — испуганно пробормотала одна из учениц. — Старейшина ведь помнит эту историю? Из-за той миссии вас тогда наказали!— В худшем случае тот инцидент можно квалифицировать как злоупотребление магией в отношении простых людей. Учитель был наказан, с чего вдруг кто-то вспомнил старую историю и к тому же обеспокоил ей Цитадель Тяньинь? — нахмурился Мо Жань. — И при чем тут темные искусства?— Мы не знаем подробностей, но они сказали, что все жители города Цайде умерли за одну ночь. Их убило существо, которое является наполовину демоном, наполовину божеством, и все выглядело так, будто кто-то натравил его на жителей. Духовная энергия этого существа так сильна, что вряд ли кто-то из рядовых последователей темных искусств смог бы контролировать его. Без сомнения, этот человек находится на очень высоком уровне духовного развития, поэтому они заподозрили старейшину Юйхэна.Чу Ваньнин просто потерял дар речи.— Пффф! — хохотнул Мо Жань. — Очевидно, это просто недоразумение, которое быстро разрешится. Так к чему нам скрываться? — он с улыбкой обернулся к Чу Ваньнину. — Учитель, как-то странно устроены их мозги! Какой смысл после этого рисковать собой и учениками? Вы уничтожили опасное божество, а эти люди подозревают, что вы втайне практикуете темные искусства и занимаетесь приручением демонов ради какой-то мелкой мести. Давайте в следующий раз вообще не будем вмешиваться и останемся спокойно медитировать у себя дома?Чу Ваньнин не спешил смеяться над его шуткой. Его лицо стало похоже на застывшую маску. После продолжительного молчания он спросил:— Все люди в городе Цайде мертвы?— Я слышала, никто не выжил.Чу Ваньнин закрыл глаза.Ученица, увидев, как изменилось выражение его лица, с тревогой спросила:— Старейшина?— Хотя к этому преступлению я не причастен, возможно, все случилось из-за того, что я не смог окончательно уничтожить божество. В любом случае, разве могу я уклоняться от ответственности за случившееся? — Чу Ваньнин медленно открыл глаза. — Мо Жань, следуй за мной.Зал Даньсинь был освещен двенадцатью бронзовыми светильниками, каждый из которых был десять футов в высоту и сделан в виде деревьев, на каждом из которых было девять ветвей. От толстого основания до вершины ветви украшали триста шестьдесят пять свечей, поэтому в Зале было светло как днем.Сюэ Чжэнъюн стоял на возвышении, в своем официальном одеянии напоминая железную статую, и с презрением смотрел на людей внизу.— Глава Ли, я повторяю в последний раз, старейшина Юйхэн в данный момент отсутствует в ордене, но я уверен, случившееся в городе Цайде не имеет к нему отношения. Стоит ли доверять тому, что сказала та женщина, как ее...Стоявшая в стороне госпожа Ван, прикрыв лицо рукавом, тихо подсказала:— Хуан<a l:href="#n_90_03" type="note">[90.3]</a>.— Эй! Хватит озвучивать порнографические<a l:href="#n_90_03" type="note">[90.3]</a> фантазии этой суки! — патетично возопил Сюэ Чжэнъюн, сделав красивый взмах рукой.Госпожа Ван: — ...Кроме учеников, дежуривших на главной площади Пика Сышэн, у входа в Зал собралось больше трех десятков людей. Почти все они были одеты в верхние одежды изумрудного цвета с голубыми рукавами, на каждом была шапка ученого<a l:href="#n_90_04" type="note">[90.4]</a> из небесно-голубого шелка, у каждого в руках была метелка из конского хвоста для изгнания демонов. Это были ученики восходящей звезды Верхнего Царства недавно образованного ордена Усадьбы Битань<a l:href="#n_90_05" type="note">[90.5]</a>. Возглавлявшему эту группу мужчине было около пятидесяти лет. Из-за развевающихся по ветру длинных усов он напоминал сома. Это был никто иной как бессмертный глава ордена Битань Ли Усинь<a l:href="#n_90_06" type="note">[90.6]</a>.Ли Усинь, покрутив свои длинные усы, насмешливо сказал:— Глава Сюэ, моя школа так же, как и ваша, идет по пути праведности, поэтому давайте говорить, как разумные люди. Город Цайде был уничтожен после того, как старейшина Юйхэн из вашей школы привел туда своих учеников, чтобы изгнать демона. Во всем городе только семья Чэнь обращалась за помощью к совершенствующимся. У нас достаточно причин, чтобы подозревать его, и даже вы не можете отрицать, что это дело необходимо тщательно расследовать.Сюэ Мэн, который стоял рядом со своим отцом, не удержался от брани:— Твою ж мать! Хватает же совести без доказательств обвинять честного человека! С каких это пор вы лезете в дела Нижнего Царства? Обычно вы просто стоите в сторонке и свысока наблюдаете, как простые люди гибнут. А теперь, когда что-то пошло не так, виноват мой Учитель? О какой разумности и справедливости тут вообще речь?— Глава Сюэ, — Ли Усинь не разозлился, а только посмотрел на него с многозначительной улыбкой. — Слава вашего сына достигла Верхнего Царства. Слышал, что люди называют его Птенцом Феникса. Сегодня этот старик, кажется, понял почему...— Вы!..Ли Усинь бросил на него многозначительный взгляд и, красноречиво закатив глаза, снова повернулся к Сюэ Чжэнъюну:— Глава Сюэ, я серьезно отношусь к нарушению законов в мире совершенствования. Раз уж я взялся за это дело, то доведу его до конца. Если вы откажетесь передать нам старейшину Юйхэна, Мо Жаня и другого ученика, этот старик вынужден будет просить прославленную Духовную школу Жуфэн о том, чтобы они рассудили нас.Сюэ Чжэнъюн был храбрым и вспыльчивым человеком, поэтому возмущенно заявил: — Ха, я знаю, что у Усадьбы Битань хорошие отношения с Духовной школой Жуфэн. Но даже если бы сам Наньгун Ло сейчас стоял передо мной, мой ответ был бы тем же: старейшина Юйхэн тут не при чем.Сюэ Мэн добавил:— Господин Ли, пожалуйста, уходите. Мы не будем вас провожать.— Видите? Смотрите все! Эти варвары покрывают грязь и порок! — раздался мужской голос из толпы. — В прошлый раз тот парень Мо обокрал моего друга. Мы пришли в этот орден просить о справедливости, но нас прогнали. Господин Ли, теперь вы убедились? Если вы позволите пику Сышэн и дальше творить произвол, Нижнее Царство обречено!Едва он закончил, как услышал тихий смешок.Все повернули головы и увидели юношу в легких доспехах светло-синего цвета. Он облокотился на резную дверь, покрытую красным лаком, и лениво наблюдал за событиями, происходящими внутри зала.Юноша был необычайно красив, его упругая нежная кожа словно светилась собственным внутренним светом.— Господин Чан, когда это я обокрал вашего друга? — Мо Жань мило улыбнулся. — Тогда уж расскажите нам об этом Жун Сане... хотя нет, вроде его звали Жун Цзю? Не помню. В общем, то чудесное создание, кем он там вам приходится? Друг или любовник? Говорите правду, а то в будущем, боюсь, вы будете очень сожалеть!Оказывается, громко возмущался и требовал справедливости тот самый богатый торговец из Ичжоу по имени Чан Ши, однажды уже приходивший с жалобой на Пик Сышэн.Господин Чан обернулся. Когда он увидел Мо Жаня, в его глазах вспыхнул злой огонек, и он взвыл еще громче:— Мо Вэйюй, скотина, мы с Цзю были задушевными друзьями, неразлучными как пест и ступка<a l:href="#n_90_07" type="note">[90.7]</a>, в наших отношениях никогда не было грязи, и совесть моя чиста. Ты околдовал его своей черной магией и скормил демонам, и после этого еще смеешь клеветать на него?— Что? — Мо Жань вздрогнул и неверяще воззрился на него. — Жун Цзю мертв?Господин Чан вошел в раж, глаза его наполнились слезами:— Его родители жили в городе Цайде. Несколько дней назад он уехал, чтобы навестить семью. Если бы не он, откуда бы я узнал о новых злодеяниях, что сотворили ты и твой учитель! Чтобы почтить его память, я отправился просить главу ордена Ли о справедливости!Мо Жань был не слишком хорошего мнения о Жун Цзю, поэтому, когда удивление прошло, он нетерпеливо отмахнулся:— В этих задушевных отношениях кто из вас был пестиком, а кто ступкой<a l:href="#n_90_07" type="note">[90.7]</a>? И как это подтверждает, что ваша совесть чиста?— Мо Жань… Мо Жань! — господин Чан не ожидал, что ему самому придется оправдываться, и в гневе закричал:— Ты — невежественный бандит! Ты! Ты…Госпожа Ван смущенно кашлянула.А вот Сюэ Чжэнъюн только моргнул и ничего не сказал. В словах его племянника был смысл, и они звучали довольно пристойно. Что тут такого?В темноте раздался вздох, похожий на звук с которым раскалывается белый нефрит с горы Куньшань, или трескается лед на озере. Он звучал так красиво и будоражил воображение. А потом изящная рука с длинными пальцами без всякой жалости ударила Мо Жаня по лицу.— Непристойно подобным образом опошлять прекрасное выражение о бескорыстной дружбе! — с мрачным выражением лица Чу Ваньнин появился в дверях. — И стоит ли, теряя достоинство, толкаться<a l:href="#n_90_08" type="note">[90.8]</a> в дверях, вместо того, чтобы войти?— Учитель!— Учитель!Счастливые Сюэ Мэн и Ши Мэй бросились ему навстречу и уважительно приветствовали его.Растерявшийся Сюэ Чжэнъюн бросил на него взгляд, полный досады и беспомощности:— Юйхэн, почему вы вернулись так внезапно?— Если бы я не вернулся, как долго вы собирались держаться один против всех? — Чу Ваньнин вошел в Зал Даньсинь. Его строгое прекрасное лицо в мерцающем свете свечей было похоже на лицо небожителя. Он остановился перед креслом главы и, поклонившись Сюэ Чжэнъюну, обернулся к вошедшим, слегка взмахнув рукавами. — Чу Ваньнин, старейшина Юйхэн ордена Пика Сышэн. Я слышал, что у вас есть вопросы, и хотя ранее вы позволили себе грубость, — удивленный взгляд Ли Усиня столкнулся со спокойными, как туман над озерной гладью, глазами феникса, — пожалуйста, позвольте услышать ваши предложения.<emphasis>Автору есть что сказать:</emphasis><emphasis>Маленькое представление (для каждой роли свои вопросы):</emphasis><emphasis>Чу Ваньнин: — Я слышал, что многие думают, что я не слишком хорош в нападении? Ха-ха. Пожалуйста, позвольте услышать ваши предложения.</emphasis><emphasis>Корм для рыбок: — Я слышал, многие думают, что моя техника никуда не годится. Ха-ха. Пожалуйста, позвольте услышать ваши предложения. </emphasis><emphasis>Сюэ Мэн: — Я слышал, все думают, что я недостаточно мужественен<a l:href="#n_90_09" type="note">[90.9]</a>. Ха-ха. Пожалуйста, позвольте услышать ваши предложения.</emphasis><emphasis>Ши Мэй: — Я слышал, все думают, что я черный лотос. Ха-ха. Пожалуйста, позвольте услышать ваши предложения. </emphasis><emphasis>Е Ванси: — Я слышал, что все думают, что я девушка. Ха-ха. Пожалуйста, позвольте услышать ваши предложения. </emphasis><emphasis>Мэй Ханьсюэ: — Я слышал, что многие ждут, когда я уже выйду на сцену. Ха-ха, пожалуйста, позвольте услышать ваши предложения. </emphasis><emphasis>Мясной пирожок: — Братец Мэй, никто не думает о тебе. Ха-ха. Пожалуйста, не бейте меня! </emphasis></section><section><title>Глава 91. Учитель этого достопочтенного божественно гениален</title>Посреди главного зала, заложив руки за спину, стоял мужчина, одетый в легкие белоснежные одежды. Лицо излучало достоинство и сдержанность, но чуть приподнятые прямые брови и слегка опущенные ресницы придавали всему его облику презрительно-высокомерный вид.Ли Усинь не ожидал, что именно этот человек окажется старейшиной Юйхэном. Он тут же побледнел от испуга и забормотал:— Чу... Чу...Чу Ваньнин спокойно ответил:— Господин Ли, столько лет, столько зим...— Почему вы здесь?.. — на этот раз Ли Усинь замолчал надолго. Его лицо от мыслительного процесса сморщилось, как старая восковая свеча. — После того как вы покинули Духовную школу Жуфэн, о вас не было никаких вестей. Говорили даже, что вы отправились странствовать по всему миру. Кто бы мог подумать, что такой светлый жемчуг, как вы, будет впустую растрачивать свой талант, пребывая в подобном темном месте<a l:href="#n_91_01" type="note">[91.1]</a>!Чу Ваньнин холодно усмехнулся:— Спасибо, что, считая меня жемчужиной, снизошли до того, чтобы посмотреть под ноги.На какое-то время Ли Усинь лишился дара речи.— Ладно, хватит праздной болтовни, давайте поговорим о деле, — продолжил Чу Ваньнин, когда молчание затянулось. — Слышал, вы полагаете, что этот недостойный практиковал темные искусства и убил пятьсот жителей города Цайде. В этом деянии я не повинен, но раз уж глава Усадьбы Битань проделал такой длинный путь, готов допустить, что вышло какое-то недоразумение. К сожалению, у меня остались важные дела, поэтому я не смогу лично сопровождать вас в Цитадель Тяньинь, но если у главы Ли есть вопросы, пожалуйста, задайте их здесь и сейчас.Ему незачем было стоять.Взмахнув рукавами, он сел на свое место. В Зале Даньсинь для каждого старейшины было оборудовано свое сидячее место. То, что принадлежало Чу Ваньнину, находилось слева от Сюэ Чжэнъюна. Оно было покрыто тонкой бамбуковой циновкой и наполовину скрыто бамбуковой ширмой. По сравнению с украшенным колокольчиками и свежими цветами сиденьем старейшины Луцуня, кресло Чу Ваньнина казалось слишком простым.Хотя Чу Ваньнин все эти годы не скрывал своего имени, он предпочитал держаться в тени, поэтому младшие ученики школы Усадьбы Битань, может, и слышали о нем от старших, но не догадывались, насколько силен этот человек. Другое дело Ли Усинь. Если ты не новичок в мире боевых искусств, разве можно не знать славного имени Бессмертного Бэйдоу Юйхэна?Сжав в кулаки спрятанные в рукава пальцы, он покосился на молодого господина Чана.Если бы не десять тысяч монет серебром от семьи Чан, разве взялся бы школа Усадьбы Битань за такую трудную работу? Он-то думал, что старейшина Юйхэн с Пика Сышэн — всего лишь простой совершенствующийся без рода и племени. Кто бы мог подумать, что это окажется наконец явивший себя миру Чу Ваньнин!Если бы он знал об этом, то не взялся бы за это мутное дельце ни за какие деньги. А теперь глава Ли чувствовал себя так, словно оседлал тигра: спрыгивать поздно, но и ехать дальше опасно.Лицо Ли Усиня не изменилось, но в сердце он рыдал и заламывал руки.Один из его учеников, который не мог понять всех тонкостей ситуации, подумал, что этот старейшина Юйхэн ведет себя грубо и вызывающе, поставив его деликатного учителя в неловкое положение, поэтому решил взять на себя инициативу и спросил:— Старейшина Чу, вы раньше бывали в городе Цайде с миссией по усмирению демонов?Чу Ваньнин посмотрел на него из-под полуприкрытых век:— Да.— Значит, вы встречали и злобную призрачную невесту, ставшую проклятием для этого города?— Ты говоришь о Ло Сяньсянь?— Я... — юноша растерялся. Он знал только, что злой дух в Цайде был призраком невесты, но не знал ответа на вопрос Чу Ваньнина, поэтому стыдливо покраснел и гневно выпалил. — Просто девушка-призрак! Какая разница? Она очень молода — лет пятнадцать-шестнадцать. Сколько в этом городе может быть молодых невест, затаивших посмертную обиду?Чу Ваньнин снова холодно усмехнулся:— В Цайде принято праздновать призрачные свадьбы. Там не меньше нескольких сотен призрачных невест. Поэтому я и спрашиваю, о какой из них идет речь?— Ты...— Не «ты», а «вы»! Младший ученик, почему ты не соблюдаешь правила приличия? — сделав выговор юному выскочке, Ли Усинь надел на лицо самую дружелюбную маску и повернулся к Чу Ваньнину. — Старейшина Чу, мой ученик впервые покинул свою духовную школу и пока не до конца понимает тонкости этикета. Прошу простить его. Он и впрямь говорил о невесте по имени Ло Сяньсянь.Чу Ваньнин слегка нахмурился:— Мстительный дух Ло Сяньсянь обезумел?— Да, — Ли Усинь тяжело вздохнул. — Эта женщина-призрак потеряла разум, уничтожила семью Чэнь, а потом вырвалась в город и убила всех, кого смогла найти. Когда отправленные мной ученики прибыли в Цайде, там почти не осталось живых людей.— Как все так вышло?.. — пробормотал Чу Ваньнин.— Я узнал, что старейшина Юйхэн с Пика Сышэн занимался этим делом. Все это происшествие выглядело странно, поэтому я решил найти вас. Также в городе были найдены две вещи. Надеюсь старейшина Чу посмотрит и скажет, имеют ли они к вам отношение, — с этими словами он вытащил из рукава кусок желтого шелка, измазанный засохшей кровью, и протянул его Чу Ваньнину.Неожиданно Сюэ Мэн встал между ними и мрачно сказал:— Дайте это мне!— Это...— Мой учитель очень чистоплотный человек и не любит брать вещи из чужих рук!Сюэ Мэн преувеличивал. Чу Ваньнин действительно не любил прикосновений, но не был настолько одержим чистотой. Однако ему никогда не нравился Ли Усинь, поэтому он позволил Сюэ Мэну показать свой дурной нрав и промолчал. Просто в этот момент сделал вид, что отвлекся, чтобы выпить чашку горячего чая, принесенного Ши Мэем.Ли Усинь не смог скрыть злую гримасу, но выбора не было. Он заставил себя улыбнуться и передал желтый шелк Сюэ Мэну.При свете свечей все наблюдали за происходящим.Чу Ваньнин встряхнул шелковый платок, взглянул на него и вдруг изменился в лице:— Заклинание освобождения....— Именно. Старейшина Чу, мне известно, что вы на время запечатали дух Ло Сяньсянь, а перед отъездом передали эту вещь единственной дочери семьи Чэнь и велели всей семье читать это заклинание каждый день в течение десяти лет.— Это правда.— В таком случае, оно написано рукой старейшины Чу. Вы же не будете оспаривать этот факт?— И это правда.— Но, старейшина Чу, в конце каждой строки этого заклинания есть дополнительный знак. Вы ведь не можете не знать, что он означает?! — Голос Ли Усиня вдруг зазвучал высоко и торжественно. — Это символ Десяти Тысяч Волн, Обращенных Вспять. Он отменяет действие заклинания, обращая его на вред людям. Каждый раз, когда кто-то из семьи Чэнь читал это, активировался и знак отмены. Призванные подобным образом темные силы, в конце концов, сломали печать и свели с ума призрак девы Ло. Семья Чэнь не владеет магией. Кроме старейшины Юйхэна, который передал им этот шелк, кто еще мог бы научить их такому сильному темному заклятию?!— Старик, не смей обливать людей грязью! — Сюэ Мэн впал в ярость. — Если мой учитель захотел бы убить этих людей, стал бы он искать обходные пути? Разве сложно подделать почерк в одном только символе? Говорите, что это нарисовал мой учитель, а я говорю, что какой-то ублюдок дорисовал знак по дороге, чтобы подставить нас!Ли Усинь рассмеялся:— Ах, молодой господин Сюэ Цзымин, правильно ли младшим влезать в разговоры старейшин?Ему ответил Сюэ Чжэнъюн:— Глава Ли, с вашей стороны было несправедливо обвинять Юйхэна только из-за куска шелка. Ребенок прав, почерк можно подделать. Если кто-то поставил своей целью бросить тень на имя старейшины Чу, достаточно было немного потренироваться, чтобы дорисовать символ к его заклинанию, и было бы сложно распознать подделку.— Тогда я должен спросить, когда у старейшины Чу появились такие враги? Кто готов потратить столько времени и сил, чтобы навредить ему?Мо Жань, молчавший все это время, вдруг рассмеялся.Ли Усинь посмотрел на него и, вспомнив былую грубость этого юноши, нахмурился:— Над чем ты сейчас смеешься?— Я смеюсь над тем, что вы обсуждали это так долго, но все равно кое-что забыли.Сюэ Чжэнъюн с любопытством спросил:— О чем ты, Жань-эр?— Хотя читаю я мало, но все же имею представление о том, как именно работает знак Десяти Тысяч Волн, Обращенных Вспять, и я даже знаю, как его нужно рисовать, — с улыбкой заявил Мо Жань. — Смотрите, разве это не он?Стоило ему договорить, и на кончике его пальца появился алый светящийся след духовной силы. Прислонившись к колонне, Мо нарисовал в воздухе изысканное заклинание Десяти Тысяч Волн, Обращенных Вспять, которое внешне напоминало прекрасный алый фейерверк.— Сукин сын, а ты крут! Когда успел научиться? — изумился Сюэ Мэн.Мо Жань с улыбкой ответил:— Это было в одной из книг учителя, и я решил, что оно выглядит забавно. Вот, оцените! — с этими словами он легонько стукнул зависшую ярко-алую руну и заставил ее медленно взмыть в небо над головами всех присутствующих, слегка мерцая огненными искорками.— Может теперь сравним символ на шелке с тем, который нарисовал я?Ученики Пика Сышэн не выказали особого страха или удивления от его действий. Заметив, как Чу Ваньнин равнодушно бросил ткань на столик перед ним, казалось, молчаливо соглашаясь с рассуждениями Мо Жаня, они дружно кинулись сравнивать.Поначалу ученики Усадьбы Битань просто недоверчиво смотрели на них, но, не сдержав любопытства, вскоре присоединились к общему обсуждению, придирчиво сравнивая два символа.Наконец, все они пришли к единому мнению о том, что заклятье на шелке и то, что нарисовал Мо Жань, были почти одинаковыми, как будто их создал один и тот же человек.Тут глупый выскочка из учеников Ли Усиня снова решил вмешаться. Указав на Мо Жаня, он закричал:— Вот и отлично! Отлично! Сам себя выдал! Это ты убил всех жителей!Мо Жань: — ...Чу Ваньнин вдруг спросил:— Маленький ученик, как мне обращаться к тебе?— Хм? Вы спрашиваете мое имя? — дурак на мгновение удивился, а потом высоко поднял голову и гордо заявил. — Воздержусь от поклона, можете обращаться ко мне тринадцатый ученик Чжэнь Цунмин<a l:href="#n_91_02" type="note">[91.2]</a>.Мо Жань фыркнул.А Чу Ваньнин, напротив, будто и не заметил иронии. В конце концов, он сам назвал себя когда-то «пугающим до смерти». Поэтому Юйхэн только холодно отчитал его:— Молодому поколению нужно научиться молчать, когда говорят старшие.Этим предложением он вернул грубость, допущенную ранее в сторону его учеников. Ли Усинь только покраснел, выслушав это замечание. Он был зол, но что он мог сделать? Хмыкнув, глава Ли язвительно заметил:— Ученик старейшины Чу, очевидно, очень талантлив. Такие поразительные способности в столь раннем возрасте! Это заклинание начертано на уровне самого старейшины Чу, и не отличишь.Мо Жань хмыкнул:— Глава Ли, дело тут вовсе не во мне. Если вы сможете правильно начертать этот знак, то сделаете это точно так же, как и мой учитель.Ли Усинь уставился на Мо Жаня.— Что ты имеешь в виду?Мо Жань улыбнулся:— Десятки Тысяч Волн, Обращенных Вспять — сложное заклятье. Важна и сила нажатия, и длина линий, и плотность рисунка. Знак не должен отличаться даже в мелочах, поэтому, кто бы его ни нарисовал, он будет таким же, и почерк тут совершенно ни при чем. Если в рисунке будет допущена хотя бы малейшая неточность, заклинание просто не сработает.— Пустая болтовня! — вынужденный публично выслушивать поучения от младшего, Ли Усинь покраснел от стыда, а жидкая бородка подрагивала от гнева. — С чего бы заклинанию быть таким сложным? Хотя никогда раньше я не изучал эту технику, но мне совершенно ясно, что ты несешь чушь! Не болтай попусту, мальчишка!— Он не «болтает попусту».От этого холодного замечания Ли Усинь хоть и растерял часть своей уверенности, все же сердито повторил:— Чу Ваньнин, стоит ли потакать пустым слухам! Откуда вы можете знать это? Подобные особенности и слабые места заклятий известны только их создателям. Не осмелитесь же вы утверждать, что заклятье Десяти Тысяч Волн, Обращенных Вспять создано вами?Чу Ваньнин открыл глаза и посмотрел на него безо всякого выражения. Он сделал еще глоток чая и медленно произнес:— Почему не осмелюсь? Я это и говорю. Ли Усинь: — ..?— Заклятье Десяти Тысяч Волн, Обращенных Вспять, создал именно я.<emphasis>Автору есть, что сказать:</emphasis><emphasis>[псевдонимы, если бы болезнь «маленького размера» напала на всех ведущих персонажей]</emphasis><emphasis>Чу Ваньнин: Ся Сыни. </emphasis><emphasis>Мо Жань: Чжун Цуаньгун.</emphasis><emphasis>Сюэ Мэн: Бу Цзылянь.</emphasis><emphasis>Ши Мэй: Чжэнь Байлянь.</emphasis><emphasis>Е Ванси: Нань Хайцзы.</emphasis><emphasis>Мэй Ханьсюэ: Бу Хаосе.</emphasis><empty-line/><empty-line/><empty-line/><emphasis>От переводчика: спасибо Rin Otori, которая помогла разобраться с некоторыми нюансами звучания некоторых имен.</emphasis><emphasis>夏司逆 [xià sīnì] Ся СыНи - Большой Старейшина Наоборот, звучит так же, как и Сясы Ни [xiàsǐ nǐ] 吓死你 - Напугать тебя до смерти;</emphasis><emphasis>钟权恭 Чжун Цуаньгун (звучит также как 忠犬攻 - «верная собака идет в атаку») - Колокол власть уважающий или Время уважать власть, от пер. возможно, тут намек на то, что Мо - пиздобол, полюбливающий власть и Власть, в зависимости от времени и места;</emphasis><emphasis>步紫莲 Бу Цзылянь (звучит также как 不自恋 - «анти-нарцисс») - Следуя за пурпурным лотосом; от пер. следуя = преследуя = ступая по стопам, пурпурный aki фиолетовый - цвет, присвоенный высочайшим особам, в нашем случае Чу Ваньнину;</emphasis><emphasis>甄白莲 Чжэнь Байлянь (звучит как 真白脸 - где白脸 «Белое лицо - антагонист пекинских опер») - Вылепленный из глины Белый лотос;</emphasis><emphasis>南海梓 Нань Хайцзы (звучит также как 男孩子 - «мальчик») - Южного моря сын или Мужчина среди множества Павлоний (Павлония - это кустарник, который в Китае еще называют «драконовое дерево» или «princess tree» (дерево принцесс)). </emphasis><emphasis>步昊瑟 Бу Хаосе (звучит также как 不好色 - «развратничать нехорошо»/ «не любящий равзрат») - Следуя за небесной цитрой; намек, что он «следует дао небес и непорочен в помыслах». Ну-ну.</emphasis></section><section><title>Глава 92. Этот достопочтенный снова возвращается в Цайде</title>Услышав это заявление, все замерли от удивления.Особенно поражены были ученики Усадьбы Битань, которые застыли, где стояли, будто громом пораженные.В мире совершенствующихся третьесортные заклинатели могут запомнить магические формулы, второсортные — понимают принципы их работы, а первоклассные специалисты способны изменять заклинания.Но был такой уровень мастерства, который мало кто из совершенствующихся мог бы даже вообразить. Настоящие мастера всегда были вне досягаемости и понимания простых смертных. Они не заучивали заклинания и не довольствовались простым преобразованием, делая тот самый, последний, шаг...Созидание.К мастерам, которые могли изготовить уникальный эликсир, создать новый тип доспехов или новое заклинание, принято было обращаться образцовый наставник.Обычно младшие ученики могли увидеть только их имена в книгах, на гербах и клеймах оружия. Юные ученики Усадьбы Битань и представить себе не могли, что человек, которого они собирались схватить и сопроводить на допрос в Цитадель Тяньинь, окажется одним из этих удивительных людей.Лоб Ли Усиня блестел от холодного пота, но глава школы не мог позволить себе потерять лицо. Ему даже удалось натянуть на маслянистое бледное, как воск, лицо натужную улыбку.— Заклятие Десяти Тысяч Волн, Обращенных Вспять, было создано старейшиной… Я, право, не ждал такого совпадения. Раз так, этот старик... — он замялся и спрятал неловкость за смешком, — возможно, в самом деле, я просто неправильно понял образцового наставника. Однако когда в городе Цайде мы сражались с призраком Ло Сяньсянь, то наткнулись на кое-что еще. Не уверен, но, возможно, эта вещь все же имеет какое-то отношение к образцовому наставнику Чу.— Что это? — нахмурился Чу Ваньнин.Ли Усинь махнул рукой, и «истинно одаренный умом» ученик тут же протянул ему драгоценную шкатулку.— Здесь оружие.Чу Ваньнин молча уставился на коробку и через некоторое время спросил:— Там ведь лоза ивы?— А?! — на этот раз даже Мо Жань в шоке уставился на своего учителя.Голос Ли Усиня задрожал, когда он спросил:— Но... откуда вы знаете? Неужели это действительно вы? Нет... В конце концов, что здесь происходит!?В ладони Чу Ваньнина появилось золотое свечение, которое постепенно стало приобретать форму, увеличиваясь в длину, пока золотая плеть не коснулась пола. Когда свечение стало менее интенсивным, все смогли рассмотреть ивовую лозу с тонкими узкими листьями.Чу Ваньнин же демонстрировал толпе лишь ледяное спокойствие, ведь он уже понял, что события в городе Цайде, так же как и случившееся в озере Цзиньчэн и Персиковом Источнике, были делом рук одного и того же человека.Поэтому он спокойно обратился к заклинателям:— Господин Ли, внутри шкатулки именно это оружие, верно?— Да, именно так, — Ли Усинь потерял дар красноречия.Драгоценная шкатулка открылась, и внутри оказался обрывок такой же лозы.Чу Ваньнин прищурился.Еще когда Святая Правительница юйминь была убита в Персиковом Источнике, он заподозрил, что вину пытались возложить на него, используя для этого Мо Жаня. Теперь его подозрения подтвердились.— Глава Ли, можно мне взглянуть на эту ивовую лозу?Ли Усинь немного подумал и решил, что сегодня все складывается против него, и не стоит оскорблять Чу Ваньнина еще больше, поэтому протянул ему шкатулку со словами:— Старейшина Чу слишком вежлив. На самом деле, я сам хотел просить вас взглянуть. Все мы хотим как можно скорее докопаться до истины. Если вы готовы помочь нам в этом деле, этот старик будет счастлив поспособствовать. Услышав это, господин Чан разозлился. Он не пожалел денег, чтобы упросить Усадьбу Битань поддержать его и отомстить за нанесенную ему обиду. С чего все повернулось так, что теперь этот старый хрыч переметнулся в стан врага?Сначала он просто бросал на Ли Усиня многозначительные взгляды, теперь же просто злобно уставился на него. Однако Ли Усинь, забыв о былых обещаниях, просто игнорировал его, зато Мо Жань, стоявший в стороне, прекрасно все видел и не мог не вставить шпильку:— Господин Чан, у вас болят глаза? Почему вы так щуритесь?Тем временем Чу Ваньнин достал из шкатулки ивовую лозу и внимательно осмотрел ее. Конечно, ивовая лоза была похожа на Тяньвэнь и Цзяньгуй, но в ней практически ничего не осталось от божественной силы, вложенной когда-то мастером. Совершенно очевидно, что эта вещь была мертва.— Чжайсин Лю...Навостривший уши Сюэ Мэн, услышав эти слова, в шоке переспросил:— Что?— Эта ивовая ветвь, и та, что убила юйминь в Персиковом Источнике, когда-то были частью Чжайсинь Лю, — пояснил Чу Ваньнин.— Ах? — удивленно выдохнул Ши Мэй. — Как так вышло?— Когда мы были на озере Цзиньчэн, перед смертью старый дракон сказал, что для поддержания своей магии фальшивый Гоучэнь использовал древесную элементаль Духа Ивы. Скорее всего, он сохранил несколько ветвей Чжайсинь Лю до того, как озеро было уничтожено. Хотя духовная энергия, заложенная в них, ослабла после гибели Древа, какое-то время эти ветви все еще несли в себе изначальную божественную магию.Длинные тонкие пальцы Чу Ваньнина нежно коснулись золотых листьев.— Наш враг не потратил впустую ни капли этой угасающей духовной энергии. Хотя он не может сам создать что-то подобное, но в полной мере воспользовался тем, что у него было, чтобы создать ловушки для нас, используя для этого сохраненную лозу и своих марионеток, — с последним словом в его руке вспыхнул огонь. Сгорающая поддельная лоза на несколько мгновений стала практически неотличима от Тяньвэнь. Пожравшее ее пламя отразилось в наполненных смятением и страхом глазах собравшихся в зале людей.— Это не мое оружие, — Чу Ваньнин погасил огонь и отбросил в сторону то, что осталось от лозы. — Тяньвэнь полна духовной энергии. Даже истинный огонь самадхи<a l:href="#n_92_01" type="note">[92.1]</a> не сможет уничтожить ее, что уж говорить о простом огненном заклинании.Ли Усинь несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем смог выдавить:— Я слышал кое-что о происшествии в Персиковом Источнике. Говорят, молодой господин Мо с Пика Сышэн по ошибке убил бессмертную повелительницу юйминь.— Эй, я не убивал ее! — Мо Жань замахал руками.Сюэ Чжэнъюн недовольно нахмурился, слова же его звучали еще более безапелляционно:— Я уже объяснился по этому вопросу со всеми главами великих духовных школ. В случившемся нет вины моего племянника. Глава Ли, если вы снова упомянете что-то в подобном ключе, не вините меня за грубость.Увидев его таким, Мо Жань не знал, что и думать. Вдруг он ощутил себя так, словно что-то теплое прикоснулось к его сердцу. На этот раз за дежурной обаятельной улыбкой в его глазах вдруг промелькнуло что-то глубоко скрытое внутри и, казалось бы, давно забытое.— Дядя, — пробормотал он.В этот момент Чу Ваньнин сказал:— Случившееся в Персиковом Источнике не простое недоразумение, а направленный против нас коварный замысел. Но в тех обстоятельствах я не мог раскрыть истину и оправдать своего ученика. Однако сегодня вы очень вовремя пришли сюда в поисках ответов. Я хотел бы рассказать главе и ученикам уважаемой Усадьбы Битань всю историю от начала до конца.Чу Ваньнин вкратце пересказал собравшимся, что случилось с ними в озере Цзиньчэн и Персиковом Источнике. Когда он замолчал, ученики Усадьбы Битань изумленно застыли. Ли Усинь весь покрылся холодным потом и, спотыкаясь на каждом слове, с трудом выговорил:— Старейшина Чу, вы имеете в виду, что в этом мире есть человек, который почти освоил одну из трех запрещенных техник и может использовать Вэйци Чжэньлун?— Именно.— Как это возможно!? Это же запретное искусство! Кроме того, даже лидер величайшей духовной школы в мире, Жуфэн, так и не смог найти свиток с описанием этой запрещенной техники.— Я не буду говорить того, в чем не уверен, — ответил Чу Ваньнин. — Но только вам решать, верить мне или нет.— Невозможно! — Ли Усинь побледнел, его губы дрожали, словно он пытался убедить самого себя в том, что все услышанное — просто дурная шутка. — Если кто-то на самом деле овладел этой чудовищной техникой, наш мир утонет в крови и хаосе. Все, что мы знаем, в любой момент может быть переписано!Как переродившийся бессмертный Император, Мо Жань был несколько недоволен подобным высказыванием:— Этот человек не в полной мере освоил эту технику, хотя и успешно пользуется ей. Был бы он опытным мастером, вряд ли сейчас в мире было так спокойно, не так ли?Длинная борода Ли Усиня задрожала, когда он собрался что-то сказать, но в этот момент в дверях вспыхнул свет, и ученик в окровавленной одежде Усадьбы Битань упал с меча. Он сплюнул кровь, нашел опухшими от слез глазами Ли Усиня и истошно завопил:— Глава, беда! Беда! Барьер, что вы установили над городом Цайде, сломан! Когда злые духи вырвались на волю, старшие братья преградили им путь своими телами. На какое-то время, используя собственную плоть и кровь, им удалось создать новый барьер, но... теперь мои тридцать братьев, они… умерли. Я остался жив лишь потому, что они отправили меня просить помощи… — он несколько раз судорожно вздохнул и разрыдался. — Глава, скорее, призовите все духовные школы Верхнего Царства! Все мертвые люди в том городе находятся под чьим-то контролем. Это запретное искусство! Это точно запретная техника!— Что?!Ли Усинь отшатнулся и врезался спиной в каменную колонну. Он выглядел бледным и иссохшим, как мертвец, только что вылезший из гроба.— Мы не удержим барьер в одиночку... — по окровавленному лицу ученика текли слезы. — Глава Ли!Тут он заметил Сюэ Чжэнъюна и склонился перед ним:— Глава Сюэ, пожалуйста, идемте с нами! Мои старшие братья... я... простите, — его речь становилась все более бессвязной. Затем его глаза закатились, и он посмотрел куда-то вверх. — Они все... Все мертвы!!В зале на мгновение воцарилась гробовая тишина, а затем он взорвался шумом и криками. Однако Сюэ Чжэнъюн перед лицом опасности смог сохранить самообладание и быстро мобилизовать все силы. Он поручил госпоже Ван сообщить о случившемся остальным восьми духовным школам и отправил Сюэ Мэна собрать старейшин.— Чу Ваньнин? — позвал он.— Нельзя терять время. Я пойду первым.— Но нужно же лететь на мече…Прежде, чем Чу Ваньнин успел ответить, Мо Жань подбежал к нему. Он лично хотел встретиться с тем парнем, который смог заполучить в свои руки его Вэйци Чжэньлун!— Дядя, не волнуйся. Мы с учителем полетим на моем мече.Чу Ваньнин просто посмотрел на него и промолчал, тем самым давая свое безмолвное согласие.Они вышли из зала вместе. Ши Мэй на какое-то время замер на месте, побледнев как полотно. Наконец, выйдя из ступора, он пробормотал: — Я... я с вами… — и бросился следом за ними.Но когда Ши Минцзин выбежал из Зала, Чу Ваньнин и другие ученики были уже далеко. Сюэ Чжэнъюн подозвал его и попросил не рваться в бой в одиночку, поэтому у Ши Мэя не оставалось выбора, кроме как найти Сюэ Мэна и отправиться в Цайде вместе с подкреплением.Глава Усадьбы Битань Ли Усинь оказался совершенно не готов к подобной ситуации, но старик был горд и заботился о своей репутации. Теперь, когда основную ответственность на себя взял кто-то другой, он, внутренне облегченно выдохнув, приказал своим людям позаботиться о раненом ученике, и послал сообщение своим старейшинам и воинам, призывая их, не медля ни минуты, отправиться в город Цайде, чтобы восстановить справедливость и доброе имя школы.Покинув Пик Сышэн, подобно сотням метеоров, совершенствующиеся направились к городу Цайде. Стоя на разрезающем облака мече, Ли Усинь внимательно наблюдал за учениками сильнейшей духовной школы Нижнего Царства.Отправляясь на Пик Сышэн с намерением приструнить их, разве мог он предположить, что очень скоро ему придется выступить против общего врага рука об руку с этим сбродом. Чем больше он думал об этом, тем меньше понимал собственные чувства. В одно мгновение преодолев тысячи ли, они прибыли на место назначения. В небе мерцал кроваво-алый купол, накрывший собой весь город Цайде. Стоило Ли Усиню увидеть его, как он вмиг и думать забыл о сложных взаимоотношениях духовных школ Верхнего и Нижнего Царств. Лучи света разделяли все пространство под куполом, превращая его в огромную доску для вэйци, где тысячи мертвых жителей стали камнями для игры, словно они были вырезаны из дерева и созданы из глины, а не из костей и гниющей плоти.Ли Усинь прохрипел:— Это... это действительно Вэйци Чжэньлун.Сюэ Чжэнъюн поморщился:— Глава Ли, я поведу людей на юго-восток. Прошу вас отправиться на северо-запад. Остальные восемь великих духовных школ еще не прибыли, так что какое-то время мы будем сдерживать их своими силами.Ли Усинь ничем не показал, что он думает об этом «мы», и только кивнул:— Хорошо.Сюэ Чжэнъюн взмахнул кулаком, и его меч устремился вниз к юго-восточной части города Цайде. Барьер, созданный из плоти и крови погибших старших учеников Усадьбы Битань, был очень слаб, но все еще сдерживал тысячи трупов, которые бились о прозрачные стены, пытаясь вырваться наружу.— Чу Ваньнин! — закричал Сюэ Чжэнъюн, увидев человека в белой одежде и юношу в серебристо-синих доспехах. — Что случилось? Почему барьер до сих пор не восстановлен?Чу Ваньнин прибыл сюда раньше них. Во всем мире вряд ли нашелся бы лучший специалист по барьерам, чем Юйхэн, поэтому Сюэ Чжэнъюн был озадачен.Однако Чу Ваньнин не ответил ему. Сюэ Чжэнъюн хотел снова окликнуть его, но Мо Жань обернулся и приложил палец к губам:— Тише, дядя. Молчите. Идите сюда.Сюэ Чжэнъюн подошел и спросил:— Почему ты шепчешь?— Нельзя беспокоить его, — Мо Жань указал на Чу Ваньнина.Тот стоял с закрытыми глазами, его губы были бескровными и бледными, как у мертвеца.Шокированный Сюэ Чжэнъюн приложил палец к его шее, прощупывая пульс, и испуганно спросил:— Техника Блуждающей Души<a l:href="#n_92_02" type="note">[92.2]</a>?— Да, в этом городе полно призраков. Их тысячи, но мы не нашли среди них Ло Сяньсянь. Должно быть, она в самом эпицентре. Чтобы узнать, кто стоит за всем этим, Чу Ваньнин решил сам найти ее и расспросить.— Они все уже стали злыми духами, о чем можно их спрашивать?! — Сюэ Чжэнъюн раздраженно хлопнул себя по бедру. — Восстановить барьер сейчас куда важнее!— Нельзя! Учитель использовал технику Блуждающей души и временно отделил свою душу от тела, чтобы проникнуть за барьер. Таким образом он может найти Ло Сяньсянь втайне от затаившегося там врага. Если восстановить барьер сейчас, Учитель умрет!— Что?! — услышав эту новость, Сюэ Чжэнъюн сразу перешел от слов к делу. — Племянник, ты останешься здесь, а я пойду и поговорю с Ли Усинем!Мо Жань кивнул.— Как только душа учителя вернется, я зажгу в небе синий сигнальный огонь. Тогда нужно будет запечатать барьер разом со всех четырех сторон. Но пока я не подал знак, дядя, не позволяйте им создать новый барьер, иначе тысячи призраков разорвут на части и сожрут беззащитную душу учителя.— Понял, понял! — последние слова Сюэ Чжэнъюн произнес, уже взмывая в воздух.Мо Жань поднял взгляд на барьер, который мог рухнуть в любой момент.— Пора возвращаться, Учитель. Вы ведь уже нашли Ло Сяньсянь? — неосознанно он повернулся и взял руку Чу Ваньнина, даже не до конца осознавая, какой холодной она была. — Возвращайтесь... — тихо повторил он.В это время Ши Мэй вместе с Сюэ Мэном и второй волной подкрепления прибыл на место. Стоило ему поднять голову, как он сразу же увидел двух мужчин, которые, взявшись за руки, замерли у разрушающегося барьера. На мгновение он казался ошеломленным, потом побледнел, прикусил губу и медленно отвернулся.<emphasis>Автору есть что сказать:</emphasis><emphasis>А вот сейчас точно будет предупреждение!</emphasis><emphasis>Следующие главы откроют часть правды о прошлой жизни, также запланирован внезапный поворот сюжета. Главные герои столкнутся с событиями, которые навсегда изменят их судьбу. Можно потихоньку начинать готовиться к тому, что заканчивается стекло и начинаются ножи. Чтобы не разрушать впечатление от истории, в этот раз не будет никаких спектаклей.</emphasis><emphasis>Обещайте мне, что, независимо от того, что будет дальше, вы не устроите акт каннибализма и не съедите этот Мясной Пирожок сырым и не прожаренным!</emphasis><emphasis>Спасибо! Спасибо! Пожалуйста, если пожелаете выразить свое недовольство собакой 1.0, можете просто обматерить ее или создать команду по борьбе с оборзевшими собаками во главе с Мэнмэном. Пирожок с мясом не повинен ни в чем = =</emphasis><emphasis>Заранее благодарна, товарищи хорошие!!! </emphasis><emphasis>Дрожа от страха, убегает прочь…</emphasis></section><section><title>Глава 93. Кто посмеет тронуть учителя этого достопочтенного?! 18+</title>Предупреждение: 18+ жестокость, расчленение трупов.Тем временем душа Чу Ваньнина уже пересекла границу барьера.Вокруг него было очень много призраков и злых духов. Странным оказалось то, что их недавно отделившийся от тела дух выглядел размытым. Приглядевшись, он понял, что у каждого из погибших людей перед смертью вырвали сердце. В их груди зияли раны, по краям висели обрывки кровеносных сосудов и клочья плоти, иногда можно было рассмотреть осколки белых ребер.Чу Ваньнин понимал, что что-то не так, но барьер вокруг города Цайде слабел с каждой секундой, поэтому, не теряя времени, он помчался к поместью семьи Чэнь.Во дворе поместья он увидел четыре котла, расставленных по сторонам света, каждый высотой в половину человеческого роста. Над ними поднимался густой, плотный пар, но он был не белого, а алого, синего, коричневого и золотого цвета. Под котлами горел огонь, а внутри кипела кровь. Присмотревшись, он смог разглядеть в вязкой массе куски плоти.Человеческие сердца!Все четыре котла были до краев наполнены сердцами, перед смертью вырванными из тел жителей города.— Песчаная Пагода<a l:href="#n_93_01" type="note">[93.1]</a>… — пробормотал Чу Ваньнин.Он вдруг понял, почему им с Мо Жанем не удалось найти ни следа их таинственного врага. Они думали, что он будет искать человека с сильными древесными духовными корнями, но вместо этого таинственный враг пошел совсем иным путем!Ритуал возведения Песчаной Пагоды позволял, собрав воедино сердца одной стихийной направленности, получить импульс небывалой духовной силы. На краткое время сконцентрированная в одном месте ненависть сотен невинно убиенных людей могла сравниться по мощи с душой сильнейшего совершенствующегося.Но почему это случилось именно в Цайде?Почему Ло Сяньсянь?В домовладении семьи Чэнь был полный разгром. Тела госпожи и господина Чэнь висели на потолочной балке. Их сердца тоже были вырезаны, но иначе, чем у других людей в городе. Что-то с чудовищной силой разорвало этих людей на части, превратив в куски мяса, которые с трудом можно было опознать.Чу Ваньнин обошел главный зал, но не нашел и следа Ло Сяньсянь. Он вошел в комнату, где стояли таблички для поминовения предков, и увидел, что чаши для подношений наполнены смесью грязи и окровавленных ошметков. Приглядевшись, он разглядел в жиже кусок пальца и глазное яблоко...Он почувствовал себя дурно и собирался уйти, когда вдруг услышал звонкий смех над своей головой. Он посмотрел вверх. Белый бумажный фонарь колыхался без ветра, одна за другой загорелись свечи.Одетая в ярко-красное свадебное платье Ло Сяньсянь сидела верхом на балке, раскачивая обнаженными босыми ногами, и смотрела на Чу Ваньнина, склонив голову набок.— Ой, ты нашел меня!Она выглядела почти так же, как и в прошлую встречу, но выражение ее лица сильно отличалось от того застенчивого призрака. Теперь взгляд девушки лучился высокомерием, а в больших глазах сверкало демоническое кроваво-алое пламя.Ло Сяньсянь стала демоном.К сожалению, Тяньвэнь могла заставить призрака говорить лишь один раз, и он уже использовал его в прошлое посещение Цайде. Теперь, чтобы получить ответы на свои вопросы, Чу Ваньнину нужно было подавить ее демоническую природу, вернуть ей разум и достучаться до сердца. — Ло Сяньсянь, что ты здесь делаешь? — спросил Чу Ваньнин, спрятанными в длинном рукаве пальцами незаметно формируя духовную матрицу для удержания злого духа.— Тьфу! — даже нежный голос Ло Сяньсянь звучал грубо и незнакомо. — Мне весело, даже не пытайся взять меня под контроль.Чу Ваньнин покачал головой и нахмурился еще сильнее. Между бровей Ло Сяньсянь темнел шрам, похожий на клеймо.— В этих чашах то, что осталось от младшего брата Чэнь Бохуаня?— О, ты даже это понял? — без тени эмоций ответила Ло Сяньсянь. — Он в той, что слева. В той, что справа, глаза той маленькой сучки по фамилии Яо, которую я разорвала на мелкие кусочки.Чу Ваньнин не нашелся с ответом.— И кому теперь есть дело жива она или мертва? В прошлом только потому, что эта женщина родилась дочерью губернатора, моя свекровь помогла ей украсть моего мужа! Теперь же она — лишь куски мяса, брошенные в грязь!От прошлой Ло Сяньсянь не осталось и следа. Она даже не поняла, что человек перед ней — тот самый «старший брат», который однажды помог ей оправдать себя перед лицом людей и Небесами.Сердце Чу Ваньнина похолодело, когда он услышал, что демоница расчленила госпожу Чэнь Яо.— А юная госпожа семьи Чэнь...— Она хорошо ко мне относилась. Я не держу зла на нее, — сказала Ло Сяньсянь со сладкой улыбкой. Ее нежные губы блестели, как свежепролитая кровь. Девушка погладила рукой живот. — Поэтому она вот тут. Я съела ее. Так юная госпожа всегда будет со мной, и никто больше не сможет обидеть ее.— Ты на самом деле сошла с ума!Еще не было произнесено последнее слово, а в его руке вспыхнуло пламя. Всю комнату залил яркий золотистый свет. Чу Ваньнин взлетел в воздух и ударил заклинанием прямо в лоб Ло Сяньсянь.Злой дух взревел.С невероятной скоростью Чу Ваньнин создал десять золотых цепей, которыми сковал Ло Сяньсянь с ног до головы. Длинный бесплотный палец прикоснулся к метке на ее лбу. В глазах его вспыхнули молнии, лицо стало мрачным как грозовая туча, почти белые губы двигались, беззвучно читая очищающую мантру.Глаза Ло Сяньсянь вылезли из орбит, изо рта потекла слюна. Некогда красивое лицо стало уродливым. Женщина зашипела:— Заткнись! Отпусти меня! Я всего лишь взыскала с них кровный долг<a l:href="#n_93_02" type="note">[93.2]</a>! Что тут такого?!Чу Ваньнин проигнорировал ее. Его холодные глаза закрылись, и свет на кончике пальца стал еще ярче.— Аааааа! — Ло Сяньсянь забилась в истерике. — Отпусти меня! Отпусти! У меня болит голова! Я не могу терпеть!!!Она жалобно всхлипнула и замолкла. Ее глаза наполнились кровью, а губы изогнулись в слабой улыбке. В тишине послышался жуткий смешок.— Вы ведь надеялись, что именно так я буду кричать, бессмертный господин?Чу Ваньнин изумленно распахнул глаза. Всего на мгновение он растерялся, и, воспользовавшись его замешательством, девушка ускользнула из его рук. Мелькнула белая тень, и Ло Сяньсянь ударила в то место, где он только что стоял. Удар был такой сильный, что ее рука пробила доски.Ло Сяньсянь медленно выпрямилась. Девушка больше не притворялась, будто заклятие очищения Чу Ваньнина могло причинить ей боль. Очевидно, за это время она стала намного сильнее.— Думал, что против меня достаточно использовать это простенькое очищающее заклинание? — ухмыльнулась Ло Сяньсянь. — Я поглотила больше тысячи жизней жителей этого города, прошлой ночью я смогла создать для себя смертное тело. Теперь я смогу спасти Чэнь Бохуаня из подземного царства, и мы снова будем жить вместе вдали от мирской суеты. Разве могу я позволить тебе вмешаться и разрушить мои планы?Ее истинная сущность исчезла, но в ее сердце все еще жило желание навсегда остаться с Чэнь Бохуанем.От ее слов сердце Чу Ваньнина упало, он тихо спросил:— Кто рассказал тебе, как создать смертное тело?— Тебе-то какое дело?— Тот человек солгал тебе. Твое настоящее тело уже стало прахом. Тебе нужно было всего лишь войти в следующий круг перерождений. Но разве сможет переродиться тот, кто отнял тысячи жизней? Он обманул тебя, чтобы ты вырезала целый город и собрала для него их сердца и души.Ло Сяньсянь в ужасе смотрела на него:— Нет… Это невозможно! Он не стал бы мне лгать!— Кто «он»?— Он... он, — Ло Сяньсянь выплюнула сгусток крови и зашипела, схватившись за голову. — Я не знаю! Не знаю! Мне нужно тело! Я хочу жить! Я не хочу умирать! Он не врал мне! Не врал! Это ты мне врешь! Это ты!Призрак в алом шелке вытянул острые когти и бросился на Чу Ваньнина. Он уклонился от атаки Ло Сяньсянь. В небе зловеще громыхнуло. Подняв голову, он увидел, что купол барьера треснул. Почуяв дыхание живых снаружи, мертвецы и демоны истошно завыли.Барьер трещит по швам.Слишком поздно!Если сейчас не удастся вернуть разум Ло Сяньсянь, останется только убить ее, оборвав все ниточки, ведущие к кукловоду. Тогда все улики и с трудом собранные подсказки будут утеряны...За пределами барьера Ли Усинь, увидев огромную трещину, закричал Сюэ Чжэнъюну:— Вы не собираетесь его чинить? Почините барьер! Если он рухнет, и тысячи мертвецов хлынут наружу, как мы сможем их остановить?— Подожди еще немного! — Сюэ Чжэнъюн скривился. Капли пота покрыли его лоб, — Юйхэн все еще внутри. Давай подождем еще немного!Ли Усинь грязно выругался, глядя, как барьер трескается, словно скорлупа куриного яйца. Сердце от страха забилось быстрее, и он яростно крикнул: — Если барьер рухнет, будет бой, и прольется море крови. Все смерти будут на вашей совести, Сюэ Чжэнъюн! Посмотрим, как вы объяснитесь перед другими совершенствующимися! — он повернулся к ученику и громко спросил: — Когда был отправлен сигнал? Как скоро придут остальные восемь духовных школ?Ученик, отвечающий за передачу сообщения, покрылся потом:— Представители всех восьми духовных школ ответили, что им нужно время, чтобы доложить руководству. После того как главы обсудят этот вопрос со старейшинами, они пришлют силы для зачистки этого места.Ли Усинь помрачнел еще сильнее.— А что Духовная школа Жуфэн? Наньгун всегда славился своей храбростью, так с чего вдруг ведет себя, как трусливая старуха?— Это... — ученик не знал, что ответить, как вдруг талисман в его руках вспыхнул, и, прочитав текст на нем, он радостно закричал. — Духовная школа Жуфэн придет! Только что они ответили, что Духовная школа Жуфэн сейчас же отправит своих людей, чтобы подавить зло!Быстрее, чем они успели бы выпить чашку чая, на горизонте появилось темно-синее облако. Однако, очень быстро стало понятно, что это тысячи людей, одетых в одежды синих и черных тонов, летящие подобно журавлиному клину. В руках они держали синие флаги с изображением четырехкрылого журавля<a l:href="#n_93_03" type="note">[93.3]</a>.Возглавляли боевое построение Жуфэн Наньгун Сы и Е Ванси.Наньгун Сы ехал на спине своего демонического волка Наобаньцзыня. В руках он держал нефритовый лук, за спиной у него висел полный колчан стрел. Лицо излучало свойственное молодости легкомысленное высокомерие.На контрасте, Е Ванси, как и прежде, был в одет в скромные черные одежды. На нем был плащ с вышитым журавлем — символом Духовной школы Жуфэн. Весь его облик излучал мудрость и красоту<a l:href="#n_93_04" type="note">[93.4]</a>. — Что здесь творится? — возмущенно закричал Наньгун Сы, увидев потрескавшийся барьер. Его глаза метали искры, когда он вглядывался в толпу учеников с Пика Сышэн. В итоге он приземлился возле единственного человека, которого считал достойным разговора с ним — главы Усадьбы Битань.— Ли Усинь! Этот барьер почти рухнул. Вы что, так глупы, что не знаете, как его залатать?Хотя Ли Усинь намного старше Наньгун Сы, тот был единственным сыном человека, возглавлявшего сильнейшую духовную школу в мире. Старик покраснел, но проглотил обиду и даже смог выдавить из себя улыбку.— Молодой господин Наньгун не все знает. Мы хотели починить барьер, но глава Сюэ...Так, парой слов он просто перебросил «горячую картошку» Сюэ Чжэнъюну...— Пик Сышэн?Наньгун Сы посмотрел на Сюэ Чжэнъюна и фыркнул. Трудно было понять, насмешка это, или что-то еще.Затем юноша махнул рукой и громко рассмеялся, обращаясь к своим людям:— Трахните уже этот сломанный горшок. Хуйня, а не вопрос! Я-то думал, тут что-то важное.— Молодой господин, — Е Ванси хотел остановить его, но Наньгун Сы даже не оглянулся на него. Что странно, Сун Цютун тоже была с ними, но стояла не рядом с Е Ванси, а позади Наньгун Сы, все еще пряча лицо за белой вуалью и скромно глядя в землю. Всем видом она демонстрировала полное послушание.Ученики Духовной школы Жуфэн без промедления кинулись исполнять приказ своего господина. Особенно старались приближенные Наньгун Сы из его личного отряда. Не слушая слов предупреждения и объяснений, они начали складывать ручные печати для восстановления барьера.— Остановитесь!Сюэ Чжэнъюн разбил заклятье сразу четырех или пяти учеников, но оглянувшись, увидел, что еще один уже создал заклятье, и синий свет начал заполнять трещину в барьере.— Юйхэн! — испугано закричал Сюэ Чжэнъюн, побледнев.В самый критический момент с громким свистом кроваво-красная молния разрезала печать и открыла трещину в барьере. Все вокруг заполыхало яростным огнем.Все посмотрели вверх и увидели юношу, который завис в воздухе с сияющей ивовой лозой наперевес, заслоняя собой барьер. Глаза этого молодого человека изначально были такими яркими и теплыми, что многие думали: этот юноша был рожден, чтобы согревать людей своим теплом. Однако сейчас эти глаза пылали подобно сигнальным факелам, отражая свет алой ивовой лозы в его руках, каждый лист которой горел внутренним кровавым огнем. Его брови грозно сошлись над переносицей, когда он закричал, обращаясь к собравшимся внизу:— Блять, вы меня плохо слышали? Никому не позволено восстанавливать барьер! Вы только прибыли или оглохли? Не понимаете человеческую речь?Хоть он и ненавидел Чу Ваньнина, это было только между ними.Неважно, в прошлой жизни или в этой, Мо Жань уничтожит каждого ублюдка, который попытается тронуть хоть волосок на голове Чу Ваньнина.Кроме него, никто не имеет права запугивать, унижать и убивать людей, которых он ненавидит!В припадке дикой ярости он не мог больше скрывать жестокость и жажду насилия, которая управляла им в прошлой жизни. Разве кто-то сможет сравниться в мощи и харизме с этим достопочтенным? Ха-ха! Как осмелился этот мелкий щеголь<a l:href="#n_93_05" type="note">[93.5]</a> в его присутствии заигрывать с кошками и собаками<a l:href="#n_93_06" type="note">[93.6]</a>?Не только люди из Жуфэн, но даже Сюэ Чжэнъюн, Сюэ Мэн и Ши Мэй были поражены, увидев такого Мо Жаня.<emphasis>Автору есть что сказать: </emphasis><emphasis>Собака 1.0 из этой главы практически превратилась в Собаку 0.5, продемонстрировав всем свое королевское величие и ублюдочный нрав. Ха-ха-ха! Ну, можно сказать, что сегодня мы увидели Собаку 0.75 ~</emphasis></section><section><title>Глава 94. Этот достопочтенный вновь увидел трещину в небесах</title>Глаза разозленного Наньгун Сы сверкали, как расплавленное железо.Его взгляд рассеянно блуждал, пока не замер на сверкающем алым божественном оружии Мо.— Кто это?— Молодой господин с Пика Сышэн по фамилии Мо, — подсказал Е Ванси.— Господин Мо? — нахмурился Наньгун Сы. — Тот, которого подобрали несколько лет назад?— Да.Наньгун Сы обернулся к Е Ванси:— Ты его знаешь?— Мы жили в одном дворе в Персиковом Источнике.Наньгун Сы усмехнулся, как будто услышал что-то забавное. Заметив такую реакцию, Е Ванси побледнел, опустил глаза и поджал губы. Больше он не произнес ни слова.— Раз этот парень так настаивает, давайте позволим ему сохранить лицо, — заявил Наньгун Сы. — Мальчишка смог заполучить божественное оружие в столь юном возрасте. Я бы хотел посмотреть, на что еще он способен.Однако Мо Жаню сейчас было не до Духовной школы Жуфэн. Не обращая внимания на сильный ветер, он обернулся и посмотрел на потрескавшийся барьер. Времени почти не осталось…«Чу Ваньнин, с тобой все в порядке?»— Вжух! — когти Ло Сяньсянь со свистом разорвали занавески на множество лоскутков. Белый шелк опустился на пол, как снежные хлопья.Чу Ваньнин почувствовал приближение знакомой духовной силы и, удивленно распахнув глаза, спросил:— Тяньвэнь?Нет. Это была не Тяньвэнь.Отбив удар, он ощутил, насколько сильно было сходство это неведомой мощи с силой, заложенной в Тяньвэнь.На поместье семьи Чэнь опустился густой туман, в котором оказались заключены сражавшиеся живая душа и злой дух. Они обменялись десятком ударов, прежде чем Чу Ваньнин, наконец, понял в чем дело, и его лицо просветлело:— Чжайсинь Лю...Ло Сяньсянь давно умерла, а ее тело превратилось в пепел. Все это время она могла использовать только тело старой госпожи Чэнь. Не существовало способа, которым она сама могла бы вернуть себе старое тело.Значит, их таинственный враг использовал то, что осталось от тела Чжайсинь Лю, и создал из него временное убежище для души девушки.Снаружи кипели котлы с сердцами. «Золото», «вода», «огонь», «земля» — все они ждали «дерево» Ло Сяньсянь, порожденное Чжайсинь Лю.Что, черт возьми, этот человек пытался сделать?!Неужели он и вправду потратил столько сил только для того, чтобы Ло Сяньсянь смогла вернуть свое настоящее тело и вырваться из призрачного мира вместе с Чэнь Бохуанем? Но кто мог бы сделать для нее такое?Вся ее семья давным-давно умерла. Родственники... Родственники!Сердце Чу Ваньнина замерло на мгновение, кровь прилила к голове, в ушах зашумело. Он вдруг вспомнил тот разговор с Ло Сяньсянь в их первую встречу. Она говорила о брате, который пропал много лет назад.Это он?— Те, кто стоит на моем пути, должны умереть!Сейчас Ло Сяньсянь обладала материальным телом, а Чу Ваньнин был только душой. Хотя духовная сила девушки была слабее, это была жестокая борьба.В мгновение ока ее ярко-алые когти пробили дыру прямо там, где у телесной оболочки было бы сердце. Рискуя повредить душу, Чу Ваньнин уклонился и вновь ударил рукой по ее лбу.— Бесполезно! Неважно, сколько раз ты будешь пытаться, заклинание очищения не причинит мне вреда! — она зловеще рассмеялась и взмыла вверх, призывая к себе всех мертвых в городе Цайде. — Эй, души мертвых, слушайте мой приказ! Идите сюда, убейте этого человека и утолите свою жажду! Город Цайде огласил ужасающий вой. Ожившие трупы, услышав ее призыв, бросились к резиденции Чэнь.Мертвецы накатывали подобно волнам, что бросает на скалы штормовой ветер. Боевой клич из сотен глоток в одно мгновение разнесся на сотни ли и был слышен как внутри барьера, так и вне него. За пределами барьера многих совершенствующихся охватил священный ужас.Внутри же барьера Чу Ваньнину оставалось только сражаться.Тень человека, одинокий дух, одетый в белое, против Ло Сяньсянь и тысяч злых духов. Она дико хохотала, ее глаза были полны безумия и злобы. Но этот стойкий, как бамбук, благородный человек, даже услышав ее приказ мертвым, не изменился в лице. Лишь нахмурились брови, и глаза словно заволокло туманной дымкой.— Ло Сяньсянь, помнишь ли ты, что говорила мне?— Хм? — казалось, она не ожидала, что в такой ситуации он будет требовать от нее ответа, и это несколько сбило ее.Пока Ло Сяньсянь думала над ответом, Чу Ваньнин бросился к центру резиденции Чэнь. Его белоснежные шелковые сапоги опустились на черные плитки черепицы из сандалового дерева.— Ты говорила, что никогда не хотела стать злым духом и причинять вред людям.Когда звук его голоса стих, порыв сильного ветра чуть не сбил его с ног.Чу Ваньнин поднял голову и посмотрел на черное море трупов, хлынувшее со всех сторон. Чуть нахмурив брови, он взмахнул рукавом. Одежды единственной живой души в городе Цайде затрепетали на ветру, когда в руке его вспыхнуло золотое пламя.— Прости.Реки крови хлынули по улицам города Цайде. Усеянная трупами земля растрескалась, и десятки тысяч горящих золотым светом ветвей вырвались наружу. Словно цепи, они опутали и сковали всех живых мертвецов, запечатав их дух.Чу Ваньнин стоял, закрыв глаза, его длинные волосы развевались на ветру, то и дело скрывая белое как снег лицо.— Тяньвэнь, Десять Тысяч Гробов, — тихо сказал он, открывая глаза, в которых полыхали молнии.Теперь неисчислимые ярко пылающие ветви, поймав оживший труп, увеличивались в размерах и засасывали мертвое тело, заключая его в подобие деревянного гроба.Это была боевая техника Тяньвэнь «Десять Тысяч Гробов».Самое большое дерево выросло в центре двора поместья Чэнь. Со скоростью ветра гибкие ветви пытались ухватить ловко уворачивающуюся Ло Сяньсянь.Душа девушки была воплощена в ветви Чжайсинь Лю, который так же, как Цзяньгуй и Тяньвэнь, был частью единого целого. Бог оружия Гоучэнь Шангун когда-то принес в мир смертных три черенка ивы, рожденных от единого Божественного Древа, и теперь ветвям Тяньвэнь было совсем непросто угнаться за проворной малышкой Ло Сяньсянь.Ярко-красное расшитое фениксами свадебное платье колыхалось, подобного знамени на ветру. Гигантская ива, пытаясь ухватить ее, росла все выше и выше, наконец, пронзив защитный барьер и взмыв прямо в небеса.Люди за барьером потеряли дар речи от удивления. Те, чья духовная энергия была слаба, не выдержали мощного давления ауры Уважаемого Наставника и упали на колени.Когда ветви Тяньвэнь прорвались сквозь купол барьера, духовная энергия Чу Ваньнина стала просто невероятной. У некоторых совершенствующихся потекла кровь из глаз, и даже таким сильным заклинателям, как Наньгун Сы, стало трудно дышать.Пытаясь восстановить сердечный ритм, Наньгун Сы выдохнул сквозь зубы:— На Пике Сышэн в самом деле есть такой талант? Старейшина Юйхэн?Ли Усинь, несмотря на нанесенное ему ранее оскорбление, всегда помнил, что возглавляет молодую школу и должен, забыв обиды, действовать в его интересах. Поэтому он выступил вперед и ответил:— Молодой господин Наньгун, этот человек — Чу Ваньнин!— Что? — ослабленный давлением духовной силы Наньгун Сы не выдержал такого потрясения, и его вырвало кровью. — Это… уважаемый наставник Чу?— Молодой господин, не говорите больше.Увидев, что он ранен, Е Ванси поднял руку и нажал на две акупунктурные точки, передавая через них часть своей духовной силы. Но неожиданно Наньгун Сы не оценил его доброты. Резко отстранившись, он вытер кровь с губ и крикнул:— Не трогай меня!Е Ванси промолчал.— Господин Е, позвольте мне, — Сун Цютун была костяной бабочкой, поэтому практически не пострадала от давления духовной силы. Она вышла вперед, робко глядя на Е Ванси, и тихим голосом предложила свою помощь. Однако Е Ванси больше не был так расположен к девушке, как в их первую встречу, и не обратил на нее никакого внимания.Сун Цютун замерла, словно напоровшись на гвоздь, а потом посмотрела на Наньгун Сы полными слез глазами. Похоже, тот теперь относился к ней гораздо лучше, чем раньше, но также отказался от ее заботы:— Мне не нужна помощь. Я просто был поражен, встретив старого друга спустя столько лет. Я не настолько слаб. Если у тебя есть время и силы, лучше позаботься о других.Мо Жань же был так поглощен Чу Ваньнином, что даже не заметил двух молодых господ Духовной школы Жуфэн и Сун Цютун.Он вернулся к телесной оболочке Чу Ваньнина и теперь неотрывно следил за битвой души Учителя с Ло Сяньсянь. Наблюдая, как тысячи ивовых ветвей запечатали ожившие трупы, он невольно напрягся от нехорошего предчувствия.Подобное заклинание в любом случае потребляло очень много духовной энергии заклинателя. Какова же истинная мощь Чу Ваньнина, если он творит подобное, когда дух его находится вне тела?Сила этого человека просто непостижима...Прежде чем он успел закончить свою мысль, послышались взволнованные крики.Ивовая ветвь наконец смогла схватить Ло Сяньсянь. Золотые листья и ветви мгновенно спрятали ее от людских глаз. Гигантское дерево втянуло девушку, а потом стало медленно уменьшаться, пока не стало внешне похоже на большое старое дерево.К тому времени от барьера уже ничего не осталось. Однако деревянные гробы, созданные Тяньвэнь, надежно запечатали мертвых, так что опасности для живых людей больше не было.Однако Сюэ Чжэнъюн не спешил расслабляться. Он приказал ученикам Пика Сышэн охранять гробы, пока остальные отправились прямиком в поместье Чэнь. Мо Жань также не стал терять времени и, подняв на руки ледяное тело Чу Ваньнина, направился туда же.К тому времени, когда они прибыли, древо, поймавшее Ло Сяньсянь, обратилось в самый настоящий гроб, в котором лежала мертвая девушка. Выражение ее лица постоянно менялось: свирепость превращалась в печаль, печаль в ненависть, ненависть в скорбь.Слова, что произносили ее губы, также словно принадлежали двум разным личностям. Безумный и яростный голос кричал:— Зачем вы держите меня! Отпустите! Вы должны сдохнуть! Вы все должны сдохнуть! Проклятье!Другой, мягкий и беспомощный, просил:— Старший брат, это ты... Это же ты? Пожалуйста. Спаси меня! Я не хочу причинять людям боль. Умоляю...После этого в гробу надолго стало тихо. К этому времени духовная сила Чу Ваньнина достигла предела, и он больше не мог помочь ей, однако все равно подошел к гробу и, коснувшись лба девушки, спросил:— Кто ты?Она медленно открыла глаза, в которых все еще сиял алый демонический огонь.— Плохо дело, — беззвучно произнес Ли Усинь, но когда он собрался атаковать, удар золотой молнии преградил ему путь. — Чу Ваньнин, ты...Чу Ваньнин игнорировал его, не сводя глаз с хрупкой девушки, которая медленно поднялась и села в гробу.Хотя ее глаза все еще были кроваво-красными, в них больше не было жажды убийства:— Я — наложница Ло Сяньсянь, — тихо сказала она.Услышав такой ответ, Чу Ваньнин, наконец, вздохнул с облегчением. Он смежил веки, и его душа растворилась в воздухе.Через какое-то время мужчина в руках Мо Жаня пошевелился. Юноша выпустил его из крепких объятий, помог прислониться к колонне, а сам опустился на колено перед ним:— Учитель, вы вернулись?На какое-то время Чу Ваньнин потерял ориентацию в пространстве. Потребовалось время, чтобы он смог сфокусировать взгляд на Мо Жане.Душа без тела расходует духовную энергию намного быстрее, а его духовное ядро было слишком хрупким и слабым, чтобы он мог быстро восстановить силы. Поэтому, вернувшись в тело, Чу Ваньнин выглядел даже хуже, чем в то время, когда был призраком.— Хм... — Чу Ваньнин вздохнул, затем, опираясь на колонну, с трудом встал и сделал шаг к Ло Сяньсянь.Ло Сяньсянь, открыв рот, ошеломленно посмотрела на него снизу вверх и спросила:— Старший брат, почему я здесь? Что случилось?— Не нужно лишних слов, — хотя Чу Ваньнин был слаб, он сразу перешел к делу. — Скажи мне, кто создал для тебя это тело? Это очень важно, ты помнишь?— Я...Чу Ваньнин ждал, напряженно впившись пальцами в камень колонны и не сводя с нее пристального взгляда.— Не очень ясно... Только смутный образ... это человек... он....— Подумай еще раз! — вмешался взволнованный Сюэ Мэн. — В то время я была не в себе и не могла ясно видеть его лицо, но слышала его голос с северным акцентом. Кажется, что... кажется... Ах! — вдруг испуганно вскрикнула она. — Теперь я вспомнила! Это был он! Это он! Мандарины! Он украл мандарины!— Какие еще, к черту, мандарины? Бред какой-то… — пробормотал Сюэ Мэн.Но Чу Ваньнин сразу все понял. Она говорила о сумасшедшем, срубившем мандариновое дерево, которого Ло Сяньсянь встретила в детстве!«В Линьи есть великий герой, в двадцать сердцем уже мертвец...»О ком он говорил?... Подразумевался ли под Линьи Духовную школу Жуфэн?— Это...Вдруг небеса расколол удар грома, и клетки на доске для вэйци, в которую превратился город Цайде, окрасились алым.Сюэ Чжэнъюн закричал:— Дело плохо! Посмотрите на гробы. Кажется, эта доска для Вэйци Чжэньлун пытается помочь трупам вырваться!На город Цайде обрушилась песчаная буря, которая наполнила воздух камнями, дымом и пылью. Заклинатели встали в круг так, чтобы прикрывать спины друг друга, и ощетинились мечами.Чу Ваньнин помрачнел и повернулся к Ло Сяньсянь:— Иди! В твоем теле белый камень, который оставил тот человек. Я лишил его возможности контролировать твое тело, но тебе нужно спешить. Немедленно уходи! Скорее покинь этот смертный мир и отправляйся на реинкарнацию. Не задерживайся в Призрачном Царстве, сразу же входи в круг перерождений.С этим словами он приложил светящуюся золотым светом руку к сердцу Ло Сяньсянь.Возможно потому, что его духовная сила была очень слаба, он не смог нащупать белый камень Вэйци Чжэньлун.Чу Ваньнин вдруг почувствовал, как по спине пробежал холодок. Почти инстинктивно он ощутил приближающуюся опасность и крикнул Ло Сяньсянь: — Уходи!Но было уже слишком поздно.— Ах! — пронзительно закричала Ло Сяньсянь, когда кроваво-алая молния, вырвавшаяся из центра шахматной доски Вэйци Чжэньлун, расколола ее тело, созданное из ивовой лозы.С грохотом пламя взметнулось в небеса.— Ло Сяньсянь!Девушка растаяла в море огня. Ее душа поднялась в небо в клубах пламени и вонючего дыма.Дым от сожженных сердец и ее душа какое-то время кружились в воздухе, сгущаясь все больше, а затем из того места, где сгорело новое тело Ло Сяньсянь, в небо поднялся световой столб изумрудного цвета...— Древесный дух?Чу Ваньнин побледнел до восковой белизны, его глаза налились кровью. Он ошибался... ошибался с самого начала! Похоже, Ло Сяньсянь при жизни обладала очень сильными древесными духовными корнями. Тот, кто стоял за всем этим, собрал «золото», «воду», «землю» и «огонь» не для того, чтобы поддержать ее перерождение в древесный дух. Он ждал, пока обида наполнит тело Ло Сяньсянь, чтобы в кульминационный момент уничтожить ее, использовав в качестве древесного элемента, который дополнит остальные четыре.Дерево, Металл, Вода, Огонь, Земля. Пять элементов.Что он сделает сейчас, когда собрал их?..Чу Ваньнин посмотрел на небо. Листья шелестели на ветру. На мгновение стало пугающе тихо. А потом... внезапно... земля задрожала!!!Все происходило почти так же, как в древнем городе Линьань, который они видели в иллюзорном мире Персикового Источника.Над городом Цайде небеса расколола огромная пурпурно-черная трещина. Она была похожа на медленно открывающийся огромный демонический глаз, истекающий кровавым дождем и пахнущим мертвечиной черным ветром. Ли Усинь указал на трещину и закричал срывающимся от ужаса голосом: — Это врата в Ад<a l:href="#n_94_01" type="note">[94.1]</a>... Граница Последнего круга Ада разрушена! Она разрушена!— Небеса над городом Цайде раскололись! Дверь в Призрачное Царство открыта!<emphasis>Автору есть что сказать:</emphasis><emphasis>С новым годом! С Новым счастьем!</emphasis><emphasis>Псина: — Это же Год Собаки! Все собаки в этот год будут счастливы!</emphasis></section><section><title>Глава 95. Бедствие из прошлой жизни этого достопочтенного</title>Грань между мирами живых и мертвых была уже не такой прочной, как в древние времена. Небольшие трещины были обычным явлением и не вызывали у даосов особой паники.Но сейчас перед ними в небе появился кровавый глаз. В одно мгновение ткань мира начала меняться, сильные порывы ветра поднимали в воздух песок и камни. Такие великие разломы появлялись не чаще, чем раз в сотню лет.Кроме Мо Жаня, никто из присутствующих никогда раньше не видел такого бедствия своими глазами. Поэтому и седовласый Ли Усинь, и герой сотен битв Сюэ Чжэнъюн, и ученики сильнейшей в Верхнем Царстве Духовной школы Жуфэн вместе с адептами Пика Сышэн, которым уже приходилось чинить границу между мирами, — все застыли в ужасе, не зная, как справиться с этой напастью.Мо Жаня же будто ударило молнией. Густой запах крови, казалось, хлынул из его прошлой жизни вместе со звуками зубовного скрежета, хлюпаньем крови и предсмертными хрипами тысяч людей…Это был небесный разлом.В прошлой жизни Ши Мэй умер под этими расколовшимися небесами. Тогда он вместе с Чу Ваньнином пытался восстановить границу, однако его духовных сил было недостаточно, чтобы остановить десятки тысяч злобных призраков, устремившихся наружу из разлома между мирами... Но это совершенно точно должно было случиться только через три года! Мо Жань отчетливо помнил ту снежную ночь в канун Нового года, воздух, еще пахнущий дымом фейерверков, и кусочки конфетти, валяющиеся в снегу. Той ночью он вместе со всеми пил вино Тусу<a l:href="#n_95_01" type="note">[95.1]</a>.Тогда слегка пьяный Мо Жань поднял взгляд. В теплом свете свечей глаза Ши Мея сверкали, как вода в роднике. И чем больше он смотрел в них, тем быстрее расцветало в его сердце светлое чувство первой любви.Пик Сышэн тогда был до краев наполнен улыбками, смехом и весельем.В ту ночь Мо Жань подумал: в общем-то ему больше ничего и не нужно, чтобы быть счастливым. Даже если у него не выйдет добиться взаимности от человека, который ему нравится, будет достаточно и того, что он сможет всю жизнь просто наблюдать за ним и быть рядом.Дым фейерверков рассеялся, и ученики разошлись по своим комнатам. Он и Ши Мэй вместе покинули Зал Мэнпо и направились к общежитию. Поземка пробежала по заснеженной земле. Мо заметил, что Ши Мэй замерз, и снял свою мантию, чтобы накинуть ее на плечи друга. Глотнув еще немного вина, Мо Жань незаметно залюбовался юношей рядом с собой. Он был таким нежным и чистым, как первый снег, осквернить который было бы преступлением.— А-Жань.— Да?— Ты слишком много выпил сегодня.— Ха-ха, правда? — Мо Жань было засмеялся, но вдруг ему стало не до смеха.Прохладные ладони Ши Мэя бережно обхватили его разгоряченное лицо. Щеки Мо залил горячий румянец, он вздрогнул и широко открыл глаза.Ши Мэй улыбнулся ему.— Скажешь нет? Посмотри на себя. Выпил три чаши вина и весь покраснел.— Мне просто жарко, — Мо Жань неуклюже почесал в затылке, и его щеки запылали еще ярче.В то время Мо Жань был счастлив тем, что имел. Ему нравился этот человек, но он не предпринимал никаких действий, чтобы завоевать его любовь, не смея даже мечтать о взаимности.Ши Мэй только прикоснулся к его лицу, а Мо Жань был так счастлив, словно его поцеловали Небеса. Онемев от восторга, он замер, ошеломленный и растерянный.Черные как смоль теплые глаза наполнились восторгом и благодарностью.Они расстались у дверей общежития. Ши Мэй снял мантию, повернулся к нему и улыбнулся.— А-Жань.Мо уже собирался уходить, но, услышав оклик, как юла крутанулся назад и с жадностью уставился на Ши Мэя, боясь что-то упустить.— Да, я здесь!— Спасибо за мантию.— Не за что. Мне все равно жарко.— И еще… — Взгляд Ши Мэя стал еще нежнее, таким теплым, что почти растопил весь холод этой долгой зимы. — А-Жань, на самом деле я...Громыхнул разорвавшийся вдалеке фейерверк.Мо Жань не расслышал, что Ши Мэй произнес тогда, а может, он ничего и не сказал.Когда вокруг воцарилась тишина, Ши Мэй толкнул дверь в свою спальню.Мо Жань поспешил окликнуть его:— Подожди! Что ты только что сказал?Но тот только бросил на него странный чуть насмешливый взгляд и подмигнул:— Некоторые слова не повторяют дважды.— Ши Мэй...Но этот сводящий с ума, самый желанный для Мо Жаня человек только выглянул из-за теплого занавеса, прикрывающего вход в комнату. Мо Жань мог видеть только половину изящного красивого лица и улыбку, которую никогда не смог бы забыть.— Уже поздно, я пойду спать. Завтра утром просыпайся пораньше, и если тебе будет все еще интересно, то я скажу тебе... — он опустил мягкие пушистые ресницы, похожие на веточки мимозы. — Я снова скажу тебе это…Внезапно небеса раскололись, и кровавый рассвет наступил раньше, чем кто-либо ожидал.Мо Жань так и не узнал, что хотел сказать ему Ши Мэй, все самые светлые мечты его юности окрасились алым.Сколько раз посреди ночи он вспоминал улыбающееся лицо, наполовину скрытое теплым занавесом, такое прекрасное, такое ласковое, что он не был уверен, не привиделся ли ему тогда этот взгляд, полный безграничной любви.Этот момент Мо видел в своих снах снова и снова до конца своей жизни.Только в них Ши Мэй признавался ему в любви. Он просыпался со счастливой улыбкой и был так счастлив, что порой даже забывал, что Ши Мэй умер, и прошлое не вернуть назад.Мо Жань улыбался и думал, что отныне будет делать для него только хорошее, и никогда не огорчит его.Но всегда с осознанием реальности эта улыбка тонула в слезах.Он прятал лицо в ладонях, глубоко скорбя в своем сердце.В ту снежную ночь в канун Нового года ветер унес слова, которые он никогда так и не услышал.Пронзив десять тысяч ли грозовых облаков, Врата Ада разверзлись.Бесчисленные злые духи хлынули из расщелины в Небесах, подобно многотысячной армии, ворвавшейся в осажденный город. Вопли вокруг выдернули Мо Жаня из воспоминаний.Почти обезумев, он с трудом двигался в этом бушующем море из сражающихся людей и призраков и кричал, лихорадочно пытаясь найти...— Ши Мэй!.. Ши Мэй! Ши Минцзин!.. Где ты?! Где?!«Я не знаю, почему Небеса раскололись на три года раньше. Я не знаю, смогу ли защитить тебя на этот раз. Но я не могу снова смотреть на твою боль, не могу видеть, как ты умираешь. Я прошу тебя, только живи!..Мне так стыдно! Я все еще слишком слаб, чтобы защитить тебя, и слишком глуп, раз думал, что контролирую ситуацию и на этот раз успею подготовиться! Ну где же ты?!»— А-Жань?В звоне оружия он с трудом различил знакомый тихий голос.— Ши Мэй!Он увидел его рядом с Сюэ Мэном. Ши Мэй был скрыт магическим водным щитом, который защищал его от атакующих злых духов. Горло Мо Жаня перехватило от волнения, глаза покраснели, когда, забыв обо всем, он бросился к Ши Мэю.— Сукин ты сын, быстро иди сюда и помоги нам! — Сюэ Мэн дрался один против десятерых, но мертвецы прибывали нескончаемым потоком, от усталости и напряжения его лоб уже покрылся потом. Сквозь стиснутые зубы, он выдохнул. — Быстрее!Зачем повторять? Мо Жань бросился вперед, на ходу призывая Цзяньгуй.Он взмахнул рукой, алая плеть обрушилась на призраков перед ним, в мгновение ока превратив их в пыль. Мо Жань повернулся к Ши Мэю и крикнул:— Держись рядом! Следуй за мной!— Я хочу помочь Учителю…Стоило Мо Жаню услышать эти слова, как его накрыл приступ панического ужаса:— Не ходи! В этой битве он не должен был позволять Ши Мэю приближаться к Чу Ваньнину.В прошлом он уже слышал эту фразу, слово в слово...— Я хочу помочь Учителю…— Хорошо, иди, — ответил он тогда, — рядом с Учителем ты будешь в безопасности. Не отходи от него, позволь ему защитить тебя.Какой вздор…«Позволь ему защитить тебя».Чу Ваньнин! Чу Ваньнин! Мо Жань все предусмотрел, но забыл, что речь идет о Чу Ваньнине!Бесчувственном. Хладнокровном. Безжалостном.Его сердце заботила судьба всех людей, но ему было безразлично, умрет ли его ученик!— Не ходи к нему! Он сможет справиться сам!События в двух жизнях наложились друг на друга. Лицо Мо Жаня онемело, а глаза налились кровью. Он сердито закричал Ши Мэю:— Никуда не уходи, останься!— Но Учитель уже израсходовал так много духовной энергии...— Он не умрет! За собой следи! — прикрикнул Мо, нахмурясь, и остервенело опуская на мертвецов свое божественное оружие. В мгновение ока кровь полилась рекой, ошметки плоти и брызги крови разлетелись вокруг, как взорвавшийся фейерверк.Хотя сейчас его духовная сила не шла в сравнение с тем, чего он достиг в прошлой жизни, но каждое движение было четким и выверенным. В конце концов, Мо Вэйюй прошел через сотни битв и сражался с такими выдающимися воинами, как Е Ванси и Чу Ваньнин, так что даже миллионы зомби не смогли бы испугать его.Трещина в небе все увеличивалась в размерах.Столетиями томящиеся в мире мертвых призраки, наконец, получили шанс вырваться на волю и теперь, подобно песчаной буре и проливному дождю, падали на землю, смешавшись с мертвецами из города Цайде, которые один за другим освобождались от оков Тяньвэнь. Безумная и ужасающая картина. При этом воздух наполнился оглушительной мешаниной звуков, словно в котел с кипящим маслом плеснули воды. Подобно саранче, уничтожающей посевы, призраки кидались на живых и пожирали их. Ученики Пика Сышэн еще держали строй, но люди Жуфэн и Усадьбы Битань были рассеяны. Многие залитые кровью заклинатели рыдали от ужаса, не в силах избежать смертоносного призрачного вихря.Чу Ваньнин был слишком далеко, чтобы Мо Жань мог понять, в каком он состоянии.Он случайно увидел Е Ванси и Наньгун Сы в бушующем море людей. Эти двое, несмотря на все былые разногласия, двигались потрясающе слаженно.Он наблюдал, как Е Ванси отбросил длинный меч, и в его руке в синем сиянии материализовался длинный лук, такой же как у Наньгун Сы. Они оглянулись друг на друга, а потом, на мгновение соприкоснувшись плечами, устремились в разные стороны, расстреливая своими заговоренными стрелами самые большие скопления мертвецов.Свист!Два человека почти одновременно спустили тетивы, и со звуком, похожим на крик диких гусей, множество стрел с белым оперением взлетели в воздух. Эти стрелы летели быстрее ветра и, пронзая попавшихся на пути призраков, разрывали их духовную сущности на части.Наньгун Сы с гордым видом протянул руку к колчану за новой стрелой, но его рука ухватила пустоту.— Больше нет?— Вот, — не дожидаясь, пока он опять вспылит, Е Ванси бросил ему пучок белых стрел. — Ты всегда забываешь взять запас.— Хм… — Наньгун Сы фыркнул, но ситуация была критической, и сейчас ему было не до гарцевания перед Е Ванси. Так что он просто взял стрелы, и эти двое снова ринулись в бой.Полчаса пролетели как миг. Хотя первая волна призраков была уничтожена, но из Царства мертвых их пришло еще больше.Ли Усинь, одним ударом развеяв больше десятка душ, повернулся и крикнул Сюэ Чжэнъюну:— Так больше нельзя, мы не выдержим! Пусть ваши люди восстановят барьер!Сюэ Чжэнъюн посмотрел в сторону Цайде. С четырех сторон света город был огорожен четырьмя сияющими золотом массивами.Он перевел дыхание и сердито ответил:— Легко сказать! Вы можете восстановить барьер? Или у вас остались люди, которые могут это сделать?— Я… — лицо Ли Усиня потемнело от гнева. — Моя школа не специализируется на барьерных чарах.— Тогда заткнитесь! Думаете, можете сделать больше Юйхэна? Чу Ваньнин держит те четыре массива, чтобы мертвые и духи не смогли вырваться наружу и не вырезали всех живых в этих землях. Если уж совершенствующиеся не могут справиться, обычные люди не смогут оказать им никакого сопротивления!— Лучше уж допустить смерть простых людей, чем хаос в мире совершенствующихся. Если не прикажете своим людям починить барьер и закрыть эту трещину, боюсь, это никогда не закончится!Сюэ Чжэнъюн яростно взмахнул своим стальным веером. Порожденный им порыв ледяного ветра как будто специально задел щеку Ли Усиня.— Считаете, что ради выживания элиты Верхнего Царства можно пожертвовать всеми людьми Нижнего Царства?— Не говорите ерунды! Иногда надо уступить пешку, чтобы сохранить ладью! Если бы раскол случился в моей школе, я бы, не задумываясь, пожертвовал им, чтобы сохранить спокойствие во всем мире.— Отличные слова! И ведь глава Ли может говорить их безо всякого смущения! — Сюэ Чжэнъюн гневно рассмеялся, его тигриный взгляд презрительно скользнул по Ли Усиню. — Вход в Призрачное Царство находится в моих землях, и никогда не переместится в Усадьбу Битань. Похоже, эти земли и Пик Сышэн могут быть разрушены десятки тысяч раз, ради того, чтобы защитить мир и покой во всем вашем мире. Глава Ли, а вы прирожденный оратор!Они сражались и сражались, и, когда ситуация стала почти безвыходной, люди внезапно увидели в западной стороне небосклона ослепительно белое сияние.Прежде, чем выжившие смогли понять, друзья это или враги, они услышали, как из-за облаков полилась музыка, которая вмиг перекрыла завывание ветра и шум ливня. Мелодия, рожденная перебором струн, упала с небес на землю, подобно тысячам ледяных стрел и огненных мечей. Хотя люди все еще не могли увидеть источник, в этих звуках каждый мог услышать ржание коней боевой кавалерии, сияние тысяч заговоренных мечей, огонь сигнальных маяков и камень крепостных стен. Куньлуньский Дворец Тасюэ!Сюэ Чжэнъюн поднял глаза и посмотрел на снежно-белое облако, которое стремительно приближалось к ним. Наконец, он смог рассмотреть летящих на мечах людей. Все они были одеты в невесомые одежды цвета снега и утреннего тумана, белизну которых лишь подчеркивали парящие вокруг них лепестки персиковых цветов. И мужчины, и женщины выглядели слишком нежными на вид, мало кому можно было дать больше двадцати лет. Люди из Дворца Тасюэ сидели или стояли на мечах, удерживая в руках музыкальные инструменты. У половины в руках были пипы<a l:href="#n_95_02" type="note">[95.2]</a>. Остальные склонились над гуцинями. Слившиеся в единую какофонию оглушительно-громкие и очень тихие, протяжные и отрывистые, чистые и глухие звуки пролились с небес, заставив всех злых духов и живых мертвецов плакать кровавыми слезами, не в силах вырваться из клетки этой сводящей с ума мелодии.Людей из Дворца Тасюэ возглавлял юноша со светло-русыми волосами, глазами цвета зеленого нефрита и совершенными чертами лица. Он был одет в снежные одежды, белизна которых оттенялась прозрачным, как вода, камнем на его лбу, распахнутый ворот открывал тонкую шею, похожую на горлышко фарфоровой бутылки. Из-за того, что в горах Куньлунь всегда было холодно, на верхние одежды было накинуто манто из белой лисы, придававшее его облику еще большее изящество.В руках он держал изящную пипу. Нахмурясь, юноша провел пальцами по струнам. Бесчисленные персиковые лепестки, кружащиеся вокруг него, начали свой танец, следуя за наигрываемой им мелодией.— Четыре моря страдают от божественного ветра. Тысячелетиями благословение свыше отправиться в обитель бессмертных. Боевая броня сияет ярче солнца. Сегодня настало время для великого подвига<a l:href="#n_95_03" type="note">[95.3]</a>.Звук лютни затих. Юноша посмотрел на Сюэ Чжэнъюна и других совершенствующихся, и открыл рот, чтобы произнести речь, как вдруг издалека раздался гневный окрик:— Мэй Ханьсюэ! Что ты здесь забыл, сукин сын?! — это был Сюэ Мэн. Он бросился к тому месту, над которым завис меч Мэй Ханьсюэ, и, задрав голову, продолжил его поносить. — Почему Куньлуньский Дворец Тасюэ отправил к нам на помощь такого безответственного идиота?!Е Ванси оглянулся на звук брани. Увидев молодого человека в снежных одеждах, окруженного водоворотом персиковых лепестков, он тоже разозлился.— … Это он?— Что? Ты тоже его знаешь? — спросил Наньгун Сы.— Не совсем, — Е Ванси тоже был не рад встрече с Мэй Ханьсюэ, хотя и не стал браниться, как Сюэ Мэн. Отвернувшись, он бросил лишь два слова. — Мы дрались.— О, и как он? — по-настоящему заинтересовался Наньгун Сы.Е Ванси холодно усмехнулся:— Прятался за женские юбки. Как сам-то думаешь?Наньгун Сы: — ...<emphasis>Автору есть что сказать:</emphasis><emphasis>тема для обсуждения!</emphasis><emphasis>Прошлая жизнь превратила нормального человека в собаку. Стоило Небесам треснуть, как черный хаски Тасянь-Цзюнь снова поднял голову.</emphasis></section><section><title>Глава 96. Этот достопочтенный возненавидел в этой жизни </title>Неудивительно, что Е Ванси говорил с таким презрением. Мэй Ханьсюэ был тем самым «старшим братом», что провоцировал бесчисленные споры между девушками в Персиковом Источнике.Странно, в начале ему показалось, что перед ним кто-то сильный. Кто бы мог подумать, что это всего лишь никчемный жиголо? Наньгун Сы тут же потерял к нему интерес и бросился в бой. Мэй Ханьсюэ беспомощно посмотрел на Сюэ Мэна, но видя, что тот игнорирует его, нахмурился и коснулся струн цитры. Сотни совершенствующихся из Дворца Тасюэ замерли, услышав эти звуки, а потом поспешили занять свои позиции...— Цини, играйте «Песнь сияющего нефрита», пипы — «Танец сломанных барьеров».По его команде люди, перебирающие струны, сменили мелодию. Бесчисленные звуки, похожие на бой барабанов и перезвон колоколов, вознеслись к небу, пронзая грозовые облака.Призраки и мертвецы перестали сражаться. Вытянув шеи, они крутили головами, совершенно потеряв ориентацию в пространстве.Ли Усинь, увидев подобное проявление силы, вспомнил, что люди из Куньлуньского Дворца Тасюэ сильны не только в музыке, но и хорошо знают, как чинить границу между мирами живых и мертвых<a l:href="#n_96_01" type="note">[96.1]</a>. Вне себя от радости глава Усадьбы Битань поднял голову и крикнул:— Племянник Мэй, ты сможешь починить этот небесный разлом?Мэй Ханьсюэ, проигнорировав тошнотворно фамильярное обращение, ответил:— Моей силы не хватит, чтобы восстановить подобный разлом.— Ах… это... — Ли Усинь побледнел, взмахнул рукавами и вздохнул, — увы!— Ханьсюэ, а что насчет четырехгранного барьера вокруг города Цайде? Сможешь поддерживать его?Эти слова произнес Сюэ Чжэнъюн. Из-за давней дружбы Пика Сышэн и Дворца Тасюэ Мэй Ханьсюэ сразу узнал знакомого. Аккуратно придерживая пипу, он вежливо поклонился и ответил:— Позвольте мне попробовать.— Отлично! — обрадовался Сюэ Чжэнъюн, — если возьмешь на себя поддержку четырехгранного барьера, то эта нечисть не сможет вырваться наружу и мы вытащим оттуда Юйхэна...— Старейшину Юйхэна?— Ах, вот же моя дырявая память! Я забыл, что ты никогда раньше не видел Юйхэна. Но не важно, ты узнаешь его, когда доберешься туда. Он сейчас поддерживает барьер.— Хорошо, — спокойно ответил Мэй Ханьсюэ. Траектория движения его меча изменилась, и он, подобно падающей звезде, направился к городу Цайде.Наньгун Сы схватил сразу три стрелы и с огромной скоростью отправил их в трех направлениях. Скользящий мимо на своем мече Мэй Ханьсюэ с грацией лебедя легко увернулся от пролетающей мимо стрелы. Когда Наньгун Сы увидел, как быстро люди из Дворца Тасюэ теснят врага, он удивленно спросил у Е Ванси:— Этот человек настолько силен! Как ты мог обозвать его жиголо<a l:href="#n_96_02" type="note">[96.2]</a>, прячущимся за юбками женщин?— ... — Е Ванси тоже был сбит с толку, но в тот момент промедление могло бы стоить ему жизни, поэтому, не думая особо, он ответил Наньгун Сы:— В то время, должно быть, он дразнил меня и не дрался в полную силу. А потом их затянула битва, и стало не до разговоров.К этому времени на место небесного разлома уже прибыли четыре из десяти великих духовных школ, однако им все еще не удалось взять ситуацию под контроль.Хотя мертвецы на земле застыли от музыки Дворца Тасюэ, из дыры, ведущей в Призрачное Царство, появлялось все больше злых духов. Все воины с горного хребта Куньлунь были в воздухе и не могли защитить себя, не прервав магическую мелодию. Поэтому призраки бросились к ним сквозь облака, пытаясь разрушить их построение.У учеников Дворца Тасюэ не осталось выбора, кроме как играть боевые песни для собственной защиты. В результате, стоило прерваться мелодии, удерживающей мертвецов, они начали копошиться как муравьи.Что еще хуже, разлом в Призрачное Царство становился все шире и шире, а значит, более опасные существа, напитавшись проникающей через разлом энергией юаньян<a l:href="#n_96_03" type="note">[96.3]</a>, могли вырваться из заточения и проникнуть в мир смертных.Эти демоны отличались от их прежних противников. В них мертвое тело и жаждущий мести дух слились воедино, сделав этих тварей невероятно свирепыми и могущественными. Обычные даосы не могли даже сдержать их. Когда один из учеников напоролся на руку демона, белые когти вонзились в живую плоть, насквозь пробив легкое.Кровь брызнула фонтаном, окропив все вокруг.Демон вырвал сердце и скрывающуюся в нем душу этого несчастного, сунул их в рот и с хрустом прожевал. Ручейки крови стекали по его гниющему лицу.Почувствовав вкус крови, демон озверел еще больше и бросился в толпу, как гепард в поисках новой добычи, которую он мог бы разорвать на части.Паника накрыла ряды живых.— Держите строй! Не разбегайтесь! Не деритесь в одиночку! — закричал Сюэ Чжэнъюн.Но испуганные люди падали на колени, плакали и пытались уползти. Запах крови в воздухе становился все тяжелее, злые духи и мертвецы, как приливные волны, все прибывали и прибывали...Наньгун Сы натянул лук, чтобы выпустить стрелы, но демон-висельник<a l:href="#n_96_04" type="note">[96.4]</a> обхватил его за пояс длинным кроваво-алым языком и дернул на себя, целясь в грудь длинными когтями.Е Ванси был слишком далеко. Когда он обернулся, его обычно спокойное лицо стало белым как снег:— А-Сы!— Молодой господин!В самый последний момент Сун Цютун вонзила меч в руку демона-висельника. Вот только она никогда раньше не дралась даже с людьми, что уж говорить о таком свирепом чудовище. Меч в тот же миг вылетел из ее рук и со звоном упал на землю.Рассвирепевший демон кинулся на нее. Наньгун Сы убрал лук и вытащил меч. Парировав удар демона, он скомандовал:— Держись подальше. Уходи!Сун Цютун расплакалась:— Духовная школа Жуфэн спасла жизнь Сун Цютун. Как она может уйти сейчас...Наньгун Сы никогда не умел справляться с рыдающими женщинами. Его сердце дрогнуло, когда он увидел эту хрупкую фигурку и решительный взгляд. С трудом подавив желание выругаться, он крикнул:— Е Ванси! Е Ванси! Иди сюда! Защищай ее!Е Ванси с ног до головы был покрыт кровью. Даже его красивое лицо было в алых разводах и пятнах. Он схватил Сун Цютун за руку и строго сказал:— Найди старшего брата Циня. Не путайся под ногами.— Если я уйду, то не смогу помочь. Молодой хозяин, я хочу остаться с вами.— Е Ванси, ты будешь защищать ее! — повторил приказ Наньгун Сы.Е Ванси скривился от злости. Сложно было представить, что этот вежливый и благородный юноша может выглядеть так неприглядно.— Наньгун Сы! — его голос дрожал и ломался на каждом слове. — По-моему, у тебя проблемы с головой!Не обращая больше внимания на этих двоих, он выхватил меч и исчез в бушующем море живых трупов и злых духов.Демонов становилось все больше и больше. Они врывались в построения людей, как острые ножи, вспарывающие рыбье брюхо, а затем счищающие чешую. Люди, как липкие блестящие чешуйки, вымазанные в темной крови, взлетали в воздух живыми и падали мертвыми.Теперь каждый боролся только за собственную жизнь. Призраки, демоны и мертвецы окружили живых, пытаясь разорвать их, поглотить и утащить в Ад. Мо Жань, Сюэ Мэн и Ши Мэй спиной к спине отражали атаки со всех сторон, но кольцо вокруг них смыкалось все сильнее. Когда сабля Сюэ Мэна со свистом отсекла руку демона, в небо взлетели кровавые брызги.Увидев, что Сюэ Мэн ему не по зубам, нападавший обошел его и напал на Ши Мэя. Тот попытался создать печать, но его и без того не выдающаяся духовная сила к тому времени ослабла, и атакующее заклинание, вспыхнув, погасло.Видя, что дальше сдерживать призраков невозможно, Мо Жань, набравшись решимости, крикнул: — Ши Мэй, создай защитный барьер. Вы с Сюэ Мэном должны спрятаться внутри.— Что? — возмутился Сюэ Мэн. — Ты хочешь, чтобы я вел себя как струсивший ублюдок?— Послушай меня и спрячься! Есть ли смысл соревноваться? Сколько мы еще продержимся?— Что ты хочешь сделать, А-Жань? — спросил Ши Мэй.— Не задавай вопросов. Просто сделайте, как я говорю, — попросил Мо Жань. — Все будет в порядке.Круг почти сомкнулся, призраки и мертвецы подбирались все ближе, и Мо Жань прикрикнул:— Поторопитесь, пока не стало слишком поздно!Ши Мэй изменил заклинание, чтобы создать горящий синим светом барьер вокруг себя и Сюэ Мэна. Увидев, что он закончил, Мо Жань вытащил нож из рукава, порезал свою ладонь и, взмахнув рукой, окропил барьер своей кровью, оставив на нем отпечаток своей духовной силы.Его глаза блеснули, и он тихо прошептал:— Все еще отлыниваешь от работы?!Ивовую лозу в его руке окутало кроваво-красное свечение. Каждый лист на удлиняющейся плети стал подобен острому ножу. Мо Жань закрыл глаза и постарался восстановить в памяти образ Чу Ваньнина, использующего свою убийственную технику. Когда он снова открыл глаза, в них отразились отвратительные оскалы бесчисленных демонов и злых духов.Когда он первый раз полоснул по ним Цзяньгуем, кровь и искры разлетелись в разные стороны. Мо Жань поднял руку, и ветер подхватил рукава его одежды.В этот момент его силуэт словно наложился на образ Учителя, и все его дальнейшие действия почти в точности повторяли движения Чу Ваньнина в прошлом.«Ветер».Вскрой гнойник, выруби засохшее дерево<a l:href="#n_96_05" type="note">[96.5]</a>! Разгони тучи, урони небеса!Двое людей, стоявшие позади Мо Жаня, видели только вспышку алого сияния, похожую на цветение демонического алого лотоса. Ураганный ветер пронесся по земле, сметая все на своем пути, подобно множеству невидимых божественных клинков. Цзяньгуй как будто в самом деле стал жестоким призраком и теперь танцевал в руках Мо Жаня, сметая с пути бесчисленных врагов, мгновенно размалывая их в пыль.Это был «Ветер» — одна из самых разрушительных техник Тяньвэнь Чу Ваньнина.И Мо Жань повторил ее с точностью девять из десяти...Буря постепенно стихла. Вокруг Мо Жаня теперь была лишь выжженная земля. Ни доспехов, ни осколков костей.Мо Жань оглянулся на ошеломленных Сюэ Мэна и Ши Мэя. Однако сам он не испытал особой радости, занятый мыслью, что, похоже, все это время просто недостаточно тренировался. Если бы у него был хотя бы год для практики, то эта дыра в Призрачное Царство не стала бы такой проблемой.— Посмотрите туда! — закричал кто-то вдалеке.Все подняли головы. Со всех сторон в воздухе на мечах в одеждах разных цветов появлялись полные духовных сил совершенствующиеся.Адские Врата привлекли все великие школы бессмертных. Один за другим все новые совершенствующиеся спешили к месту бедствия. Их возглавляли утонченные и прекрасные, полные духовных сил мастера и старейшины Верхнего Царства... Что бы там ни было, теперь они могли справиться с этим.Люди из десяти великих духовных школ наконец-то прибыли.К этому времени, словно полчище саранчи, свирепые демоны и мелкие призраки лились из разлома сплошным потоком, но теперь, когда и заклинателей стало значительно больше, ситуация перестала быть такой критичной.К этому времени Мэй Ханьсюэ, наконец, смог сменить Чу Ваньнина. Четырехгранный барьер из золотого стал синим.Теперь, когда Мэй Ханьсюэ поддерживал барьер, Чу Ваньнин отправился в самое сердце битвы. Подняв голову, он посмотрел на полностью открывшуюся дыру в небе. Он чувствовал, что за ней скрывалось что-то невероятно мощное и зловещее.Чу Ваньнин почти физически ощущал безумие, исходящее от источника этой неведомой силы. Казалось, эта сущность уже испила кровь и высосала мозг из тысяч людей, а затем поглотила несметное множество душ...Если сейчас же не запечатать разлом, этот тысячелетиями запертый в Царстве мертвых невероятно мощный злобный дух ворвется в их мир.Чу Ваньнин не мог не задаться вопросом, неужели тот, кто прятался за кулисами, и вправду хотел освободить что-то такое?Но если нет, то чего он добивался?— Учитель! — с тревогой в голосе окликнул его Ши Мэй.Чу Ваньнин повернулся на звук голоса.И снова эта сцена совпала с той, что была в прошлой жизни.— Учитель!В тот раз Ши Мэй также позвал его. И Чу Ваньнин обернулся и посмотрел на него.Пытаясь отдышаться, Ши Мэй стоял посреди заснеженного поля. Все его тело было в крови, но взгляд оставался твердым:— Учитель, вы собираетесь закрыть небесный разлом?— Да.— Но это… это же не обычная трещина, это — Врата Ада. Учитель, как вы справитесь в одиночку?— ...— Я помогу Учителю. В Персиковом Источнике я обучился навыку магической защиты, поэтому не буду вам в тягость.Тот определяющий жизнь и смерть разговор между этими двумя все еще звучал в ушах Мо Жаня.Его сердце замерло от ужаса, а лицо почти онемело. Он потянул Ши Мэя за собой и, яростно толкнув к Сюэ Мэну, приказным тоном сказал:— Сюэ Цзымин, присмотри за ним! Я рассчитываю на тебя!Сюэ Мэн изумленно уставился на него:— Эй, сукин сын, куда это ты собрался?— Я...Дул сильный ветер, в воздухе стоял сладкий запах гниющего мяса.С неба не падал снег, и все было совсем не так, как в прошлой жизни.Взгляд Мо Жаня упал на растерянного Ши Мэя, и его сердце сжалось от боли и облегчения.Чу Ваньнин не мог закрыть этот барьер в одиночку.Но кроме его учеников никто больше не знал методов совершенствования и техник Чу Ваньнина. Только они могли оказать ему необходимую духовную поддержку в этом бою, и кто-то из них должен был пойти с ним.Попутный ветер с севера набирает силу. На десять тысяч ли безжизненная пустыня.И тогда Мо Жань набрался смелости и заключил Ши Мэя в объятия. Это был первый раз, когда он обнимал его вот так. Всего мгновение и Мо Жань оттолкнул его, сделав шаг назад.Ши Мэй.Боюсь, человеком, который умрет на этот раз, буду я.— Я пойду помогу учителю запечатать разлом, — звонкий голос Мо Жаня звучал решительно и бескомпромиссно. Его глаза затуманились, когда он бросил на Ши Мэя последний долгий взгляд.Внезапно ему стало глубоко безразлично, что подумают остальные, что рядом Сюэ Мэн, что, скорее всего, он будет отвергнут. Он ждал и любил этого человека две жизни. Теперь он уходил, возможно, навсегда. Ураганный ветер толкал его в спину, а Мо Жань желал сказать лишь несколько последних слов своему возлюбленному.— Ши Мэй, на самом деле я...Вой вырвавшейся из Ада твари заглушили его голос.Его душевный порыв, как раскаленная лава, вырвавшись наружу и столкнувшись с холодной водой реальности, застыл.— А-Жань, что ты хотел сказать?Внезапно перед глазами Мо Жаня мелькнуло отражение его прошлой жизни. Наполовину скрытое теплым занавесом нежное улыбающееся лицо Ши Мэя.Это так жестоко.Он вспомнил всю свою жизнь, от рождения до смерти.Глаза Мо Жаня слегка покраснели, но он смог улыбнуться:— Ничего. Некоторые слова не повторяют дважды.— Ты... — пробормотал Ши Мэй.— Я пойду и помогу учителю. А когда я вернусь... если ты все еще захочешь выслушать меня, — глаза Мо Жаня светились любовью, а улыбка стала такой широкой, что стали видны ямочки на щеках, — я снова скажу тебе это.После этих слов он отвернулся и пошел к Чу Ваньнину.Ши Мэй не умрет.По крайней мере, не у него на глазах.Мо Жань вдруг почувствовал, что этот разлом в бездонном небе и эта фигура в развевающихся белых одеждах станут концом его второго перерождения.Его учитель, в чьем сердце жила любовь ко всему миру. Когда умирал Ши Мэй, чтобы закрыть разлом и остановить буйство призраков, Чу Ваньнин безжалостно бросил его и ушел.На этот раз та же участь ждала его самого. Чу Ваньнин всегда испытывал к нему такое презрение и отвращение, так берег свою незапятнанную репутацию Бессмертного Бэйдоу, что вряд ли его озаботит жизнь или смерть такого незначительного человека, как он.— Учитель, — Мо Жань остановился перед ним. В его руках зажегся кровавый огонек Цзяньгуя. — Эту границу будет трудно восстановить. Позвольте мне помочь вам.Ситуация и правда была слишком непредсказуема и опасна, поэтому Чу Ваньнин только испытующе взглянул на него, молчаливо принимая его предложение.Он взлетел в небо и встал на краю крыши резиденции Чэня. Мо Жань последовал за ним.— Встань в боевую позицию и повторяй за мной, — спокойно сказал Чу Ваньнин.Следуя указанию, Мо Жань поднял руку одновременно с учителем, и они начали с разных сторон писать символы заклинания. Созданная ими сияющая печать медленно поднялась в воздух.— Активируем заклятье!С низким гудением духовная энергия вырвалась из их тел. Они стояли рядом, рука об руку, создавая постепенно расширяющийся золотисто-алый барьер.Когда его сияние коснулось свирепого злого духа, тот вспыхнул, словно обожженный невидимым огнем, и с криком боли ринулся назад в Призрачное Царство. Заклинание светилось все ярче и ярче, и довольно скоро барьер стал просто ослепительным. Два извивающихся дракона, вызванных заклятиями Чу Ваньнина и Мо Жаня, появились под их ногами, подняв своих создателей высоко в небеса.Под давлением золотисто-красного света дьявольский глаз медленно закрывался. Казалось, что чудовищный дух внутри него не желал сдаваться и теперь сопротивлялся с удвоенной силой.Чем ближе они приближались к разлому, тем сильнее бушевал злобный демон с той стороны границы мира живых и мертвых. Когда они почти достигли разлома, демон уже был близок к своему материальному воплощению.Впервые с тех пор, как Мо Жань возродился, ему показалось, будто на плечи лег неподъемный груз. Грудь словно придавило гигантским валуном так, что он не мог вдохнуть.В сравнении с ним поток духовной энергии, исходящий от Чу Ваньнина, оставался мощным и ровным.Еще немного, еще чуть-чуть...В какой-то момент весь демонический ветер собрался в одной точке, превратившись в дождь из острых лезвий, которые вонзились в тело Мо Жаня.— Учитель... — разум Мо Жаня подернулся дымкой, и казалось, будто он снова видит случившееся так давно.Ши Мэй и Чу Ваньнин работали вместе, чтобы закрыть разлом. Проход в Призрачное Царство закрылся на мгновение, и те духи, которым не хватало родственной энергии, увидели слабость Ши Мэя, и, собравшись вместе, атаковали его.— Ох!Отдавшего все силы на поддержание заклинания Ши Мэя темная сила прошила насквозь.И на этот раз все произошло почти точно так же.Только на этот раз злые духи пронзили сердце Мо Жаня.Из небесного разлома появился черный клинок, который устремился вниз и прошил его грудь. Красная пелена застлала взор. Сначала Мо Жань почувствовал лишь тепло, и только потом до него дошло, что это горячая кровь льется из его груди.Изо всех сил стараясь вдохнуть немного воздуха, он с трудом повернул голову и увидел Чу Ваньнина. Одежды белее снега, холодное, сосредоточенное лицо. Учитель не удостоил Мо Жаня даже взглядом.Его сердце внезапно наполнилось обидой.В конечном итоге эта ненависть укоренилась в нем слишком глубоко. Он упал со спины дракона. Кровь сочилась из уголка его рта, а в груди бушевало алое пламя.Мо Жань летел вниз очень быстро, но казалось, будто он медленно тонул, опускаясь на дно моря, все дальше и дальше от звуков человеческих голосов.Чу Ваньнин даже пальцем не шевельнул, чтобы спасти его.Не подхватил.Не отвлекся, даже чтобы просто взглянуть на него.Когда он упал, поддерживающая алая духовная сила исчезла. Тогда Чу Ваньнин, как и в прошлой жизни, использовал все свои силы, чтобы закончить то, что они начали.С грохотом демоническое око захлопнулось.Оставшиеся в человеческом мире демоны потеряли связь со своим царством и, утратив энергетическую подпитку и контроль извне, пришли в еще большее неистовство. С яростью берсерков они бросались на выживших совершенствующихся, стремясь пожрать их души и сердца. Многие духовные школы к тому времени уже понесли непоправимый урон и сейчас оказались на грани полного уничтожения.Чу Ваньнин спустился на землю. Когда Мо Жань упал, алый дракон превратился в световой щит, который защитил его. Поэтому, хотя он рухнул с огромной высоты, его тело не разбилось.И все же его грудь была разорвана, кровь текла по земле совсем как в прошлом у Ши Мэя.Чу Ваньнин отбил удар свирепого демона, бросившегося на Мо Жаня, одновременно устанавливая защитный барьер вокруг его тела.— Учитель… — шепот за спиной Чу Ваньнина был едва различим. — Ты уходишь... — Мо Жань закашлялся кровью, но на лице его застыла улыбка. — Ты снова уходишь?За золотой дымкой барьера человек, которого он звал, так и не обернулся к нему. Мо Жань открыл рот, но его горло исторгло тошнотворно-сладкий сгусток крови.— Чу Ваньнин, ты не человек, а бесчувственная деревяшка? Ты не знаешь, что такое скорбь и грешные человеческие желания, не так ли? Чу Ваньнин... Чу Ваньнин…Все расплывалось у него перед глазами. После жестокой битвы все его тело было покрыто ранами. Кровь из рассеченного лба затекла в глаза. На грани помешательства Мо Жань вглядывался в небо, хохоча как безумный, и слезы, смешавшись с кровью, катились по лицу.— Чу Ваньнин, повернись! Не взглянув на меня хотя бы раз… ты все еще хочешь уйти?..«Ты можешь посмотреть на меня хотя бы раз, а?!Я ведь умираю.Когда умирал Ши Мэй, ты, в конце концов, хотя бы посмотрел на него.Ты...Неужели, в самом деле… Я тебе совсем не нравлюсь? Настолько, что даже не хочешь видеть меня? Иначе почему бы тебе не посмотреть на меня в последний раз? Почему бы не оглянуться назад?»— Учитель!Кровь и слезы наполнили его глаза.Последнее, что он видел — силуэт человека в белом, который в одиночестве уходил прочь от сияющего золотого барьера.Он ушел, чтобы продолжить свою битву со злом.С самого начала в его сердце любой человек в этом мире... был важнее и дороже, чем Мо Вэйюй.<emphasis>Автору есть, что сказать:</emphasis><emphasis>сегодня собаки и белые коты увязли в битве ~ пришло время смены ролей, чтобы порадовать вас, ха-ха ~</emphasis><a l:href="https://juhuabl.blogspot.com/search/label/2ha-96">[Визуал к 96 главе]</a></section><section><title>Глава 97. Этот достопочтенный… </title>— Мо Жань! Мо Жань!Кажется, кто-то зовет его.Он с трудом разлепил веки, и перед его угасающим взором появился белый силуэт. Ему показалось, что склонившийся над ним человек похож на Чу Ваньнина, но он не поверил своим глазам. Потом чьи-то руки легли на его грудь, и непрерывный поток духовной энергии побежал по венам. Как тепло…Кто это?Он старательно моргал, пытаясь разглядеть расплывчатую фигуру.— Мо Жань...— У-учитель? — бормотал он, сглатывая скопившуюся в горле кровь.Теплая капля упала на щеку Мо Жаня. Постепенно взгляд прояснился, и он увидел перед собой измазанное кровью бледное лицо и глаза феникса, похожие на лепестки цветущих абрикосов, что растут на побережьях Янцзы. Сердце Мо Жаня затрепетало, когда до него дошло, что никогда раньше он не видел на лице Чу Ваньнина такого выражения.Его учитель всегда был холоден и равнодушен, но человек перед ним плакал.Мо Жань протянул руку, пытаясь прикоснуться к его щеке, чтобы понять, не привиделось ли ему все это в предсмертном бреду, но кончики его пальцев застыли, так и не коснувшись чужого лица.Иногда ненависть входит в привычку. Если бы Мо Жаню вдруг пришлось отказаться от нее, в чем был бы смысл его существования?Поэтому он не посмел прикоснуться к нему.Боялся, что это правда.И боялся, что это ложь.За спиной Чу Ваньнина возвышались горы трупов, вся земля была покрыта кровью. Так выглядел город Цайде после битвы, или они уже оказались в Аду? Мо Жань знал, что совершил много зла в своей прошлой жизни и после смерти не заслуживал ничего другого, кроме вечных мучений без возможности перерождения.Но Чу Ваньнин... он же праведник.С чего бы ему сопровождать Мо Жаня в Преисподнюю<a l:href="#n_97_01" type="note">[97.1]</a>?— Еще немного, — голос Чу Ваньнина, казалось, доносился сквозь толщу воды, — ты не должен спать, иначе...Он увидел кровь, сочащуюся из уголка рта Чу Ваньнина. Золотое сияние вокруг него становилось все ярче и ярче. Вдруг в ослепительной вспышке света мужчина перед ним превратился в ребенка.— Иначе я, Юйхэн, никогда больше не приму тебя как своего ученика.— Младший брат Ся! — Мо Жань отшатнулся от испуга, своими глазами увидев, как Чу Ваньнин превратился в Ся Сыни. От пронзившей его боли он потерял возможность мыслить связно и снова начал проваливаться в беспамятство.— Мо Жань... — нежный полувздох, словно отголосок воспоминания из прошлой жизни. Этот тихий голос проник в его уши и остался там. — Прости. Учитель был неправ.Снова! Снова эти слова!Чу Ваньнин, я не хочу, чтобы ты признавал свои ошибки, я хочу…Что именно?Он запнулся, не в силах разобраться в себе.Если он не хотел, чтобы учитель признал свои ошибки, то чего же он хотел?Мо Жань открыл глаза, все еще задыхаясь от злости на себя. От пробившего его пота плотная ткань рубашки прилипла к телу. Осмотревшись, он увидел, что находится в скромно обставленной, но аккуратной и чистой комнате.В своей постели на Пике Сышэн.Все еще живой...Мо Жань недоверчиво оглянулся по сторонам, поднял онемевшую руку и коснулся раны на груди. Она была покрыта плотной повязкой, сквозь которую просачивалась кровь. Прикосновение было болезненным, но под бинтами билось сердце, сильно и быстро, заходясь в экстазе от того, что ему удалось выжить.Да, он все еще живой.Он выжил!Кровь бушевала в молодом теле, заставляя его душу трепетать от восторга, а пальцы дрожать.Вдруг он услышал, как отодвинулся теплый занавес на двери. Мо Жань приподнялся на кровати и, подняв голову, увидел красавца, который застыл в дверях. На улице было холодно, так что юноша был одет в отороченный мехом белый плащ, по которому струились черные, как смоль, волосы. Он медленно поднял на Мо свои сияющие, полные нежности глаза. Белую кожу юноши окрасил едва заметный румянец, что только подчеркнуло изысканную и утонченную красоту его лица.Ши Мэй не ожидал, что Мо Жань проснется. Он удивленно просил:— А-Жань? Ты, ты...— Ши Мэй! Ши Мэй!При виде Ши Минцзина глаза Мо Жаня засияли, как обсидиан на ярком свету. Юноша спрыгнул с кровати, широко улыбнулся и, не обращая внимания на боль от раны, бросился к Ши Мэю. Прижав его к груди, он смеялся и кричал от радости.— Отлично! Ты жив! Я жив! Все закончилось! Закончилось!Небесный разлом был самой большой трагедией в его прошлой жизни. Злобные духи сошли с неба на землю, забрали Ши Мэя и толкнули Мо Жаня в бездну греха.После своего перерождения он больше всего страшился повторения того бедствия. Боялся, что снова совершит ту же ошибку, и, в конце концов, пройдя по костям своих самых близких людей, останется совсем один во Дворце Ушань.Но на этот раз Небеса дали ему второй шанс. Когда он сделал шаг вперед и решил умереть за своего учителя, все изменилось.Он больше не будет брошен и предан, не будет вынужден посреди ночи бежать в Ляншань, не останется сиротой в этом мире. Это проклятие теперь снято…Он в самом деле смог избавиться от кошмара своей прошлой жизни. Теперь он действительно переродился.Мо Жань долго обнимал Ши Мэя, прежде чем, наконец, отпустил его. Его глаза сияли от счастья так ярко, словно в них отражались тысячи фейерверков и все звезды Млечного пути.Ши Мэй так и застыл на месте, пока широко улыбающийся Мо Жань не схватил его за плечо. Пришедший в себя юноша осторожно пощупал лоб Мо Жаня и поспешно отступил в сторону.— А-Жань.— Да.Ши Мэй снова внимательно посмотрел на него. Хотя на губах юноши играла слабая улыбка, в его глазах стояли слезы:— К счастью, ты все еще жив.Мо Жань улыбнулся, почесал в затылке, а потом махнул рукой:— Дурак, что со мной могло случиться, я...Он хотел сказать еще что-то, но кто-то снова отдернул теплый занавес и ворвался в комнату.— Сюэ Мэн?Все-таки Сюэ Мэн был той еще мелочной душонкой. Даже когда в Цайде с неба сыпались демоны, он и то не был таким мрачным и не сжимал губы так плотно, как сейчас, когда увидел, что Мо Жань очнулся. На мгновение Сюэ Мэн замер, а потом повернулся к Ши Мэю и требовательно спросил:— Когда он проснулся?Ши Мэй на мгновение замер в нерешительности, прежде чем ответить:— Только что.Сюэ Мэн хмыкнул, все еще не желая смотреть на Мо Жаня. Честное слово, как дитя малое! Кто-то кроме него находится в центре внимания, и он уже ходит мрачнее тучи. Стащишь у такого конфетку, полдня будет дуться.Но Мо Жань был в хорошем настроении и не хотел спорить с Сюэ Мэном. Вместо этого он с улыбкой спросил:— Кажется, я долго провалялся без сознания. Кто принес меня обратно?— Кто еще это мог быть, — Сюэ Мэн спрятал руки за спину, а его лицо стало еще мрачнее, — кроме учителя?— О! — ошеломленно протянул Мо Жань.Фрагменты обрывочных воспоминаний снова закружились перед его глазами. Когда он очнулся, то был так счастлив, что все другие мысли вылетели у него из головы. А когда все случилось, он вообще сомневался, не были ли эти видения его лихорадочным бредом.Он задумался, пытаясь восстановить в памяти случившееся:— Учитель... младший брат Ся...Услышав его слова, Сюэ Мэн вздрогнул всем телом, после чего грубо бросил:— Так ты видел?— Что именно?— Что младший брат Ся — это Учитель.Раньше такая мысль приходила в голову Мо Жаня, но, когда это было произнесено вслух, он был поражен и невольно побледнел:— Что?!Сюэ Мэн резко повернулся к нему. По его лицу казалось, будто он изо всех сил пытался сдержать рвущиеся наружу эмоции.— Что? Я думал, ты уже знаешь.— Откуда я мог знать?! — закричал Мо Жань. — Я же валялся без сознания... но до этого смутно... показалось, что я смутно вижу, как их силуэты сменяют друг друга… и я...Он вспомнил то время, что он провел с Ся Сыни в Персиковом Источнике. Времена, когда они жили и спали вместе, вспомнил события на острове Линьлинь и золотую заколку, выпавшую из одежд Чу Ваньнина, когда Мо Жань пытался раздеть его.И платок с вышитыми цветами яблони.И одежду из ледяного шелка, меняющую размер вместе с владельцем.И горшочек супа в руках Ся Сыни.То, как он гордо задирал подбородок и кричал на своего старшего брата, а Мо Жань трепал его по волосам и обещал, что, раз уж они братья, то он всегда будет заботиться о нем.Осколки воспоминаний мелькали перед глазами. В какой-то момент безразличное лицо Чу Ваньнина и поджавшего губы Ся Сыни почти наложились, одновременно появившись перед его внутренним взором.Однажды Мо Жань сказал Ся Сыни, что Чу Ваньнин плохой человек и не нравится ему.Но было время, когда он старательно расчесывал длинные волосы Ся Сыни.Эти волосы были такими мягкими. Они текли между его пальцами, как разлитые чернила.Если подумать, это было такое знакомое ощущение...Мо Жаню казалось, что его голова сейчас взорвется. Он несколько раз обошел комнату по кругу, повторяя:— Учитель — это младший брат Ся… Учитель — это братишка Ся… Учитель — это…Он резко остановился, чувствуя, что сходит с ума от отчаяния.— Что за шутка, как Учитель может быть Ся Сыни?— А-Жань...Мо Жань не знал, смеяться ему или плакать:— Да, у них много общего, но... они все равно разные. Братик Ся такой хороший человек, как он может...— Что ты хочешь сказать? — внезапно Сюэ Мэн прервал его. Пара похожих на острые мечи глаз теперь в упор смотрела на Мо Жаня. — Брат Ся такой хороший человек? Так почему же такой хороший человек не может быть Учителем?— Конечно, я не говорю, что наш учитель плохой человек, но братик Ся всегда был так искренен со мной. Я относился к нему, как к родному младшему брату. Как я могу поверить твоим словам, что это — Учитель? Ты думаешь, я смогу принять...— Брат Ся искренний? — зарычал Сюэ Мэн. — А Учитель, значит, лицемер?Услышав признаки надвигающейся бури в его голосе, Ши Мэй потянул Сюэ Мэна за рукав.— Молодой господин, подумайте о том, что вам сказал дядя! А-Жань только что проснулся и...Но Сюэ Мэн стряхнул руку Ши Мэя, его карие глаза вглядывались в лицо Мо Жаня, а вены на шее вздулись от гнева, словно он был готов в любой момент наброситься на него и раздавить, как ядовитую змею.— Мо Вэйюй, скажи прямо, почему Учитель не может быть Ся Сыни? Почему он не заслуживает того, чтобы ты назвал его «искренним»? Скажи, как можешь ты в своем сердце считать его лицемером?Мо Жань уже устал от того, что на него нападают без причины. Но ему не впервой было видеть Сюэ Мэна таким. В прошлой жизни, после того, как он стал Императором, каждый раз, когда они встречались, Сюэ Мэн демонстрировал свой дурной нрав.Раздраженный, он нахмурился:— Это наши с ним дела. С чего тебя вдруг так волнуют наши отношения?— Что за дела у тебя с ним? — закричал Сюэ Мэн. — И вообще есть ли ему место в твоем сердце?Мо Жань рассмеялся.— Ты болен, Сюэ Цзымин, или с ума сошел? Послушай Ши Мэя, иди в Зал Даньсинь к дяде и учителю, да расспроси их, — сказав это, он повернулся к Ши Мэю и, подхватив его под руку, двинулся к выходу.Сюэ Мэн замер на месте, как будто изо всех сил пытаясь подавить бушующий внутри гнев, но когда Мо Жань собирался уйти, он развернулся и взревел:— Мо Вэйюй, в твоем сердце есть место для Учителя?— ...Мо Жань почувствовал волну разочарования от того, что на него орали. Он остановился, его спокойное лицо с каждой секундой становилось все мрачнее.Ши Мэй сжал его ладонь и с беспокойством прошептал:— Не обращай на него внимания, он в плохом настроении последние дни. Пойдем.— Да...Но как только его рука коснулась теплого занавеса, в уши Мо Жаня ворвался полный удушливого жара гневный крик Сюэ Мэна, обжигающий, как открытое пламя, и болезненный, как ожог:— Мо Вэйюй, блядь, а ты и правда неблагодарная тварь!Занавес с шелестом упал.Мо Жань на мгновение закрыл глаза, а потом открыл их.— А-Жань... — Ши Мэй хотел остановить его, но Мо Жань легко отмахнулся от него. Он повернул голову и в упор посмотрел на Сюэ Мэна. Эти братья были почти одного возраста, но уже сейчас заметно отличались ростом и телосложением. Темная мощь, до поры скрытая в теле Мо Жаня, теперь выглядела поистине устрашающе.Мо Жань вдруг улыбнулся, но его черные глаза остались ледяными, без следа показного веселья.— Я не тварь, — сказал он. — Сюэ Цзымин, этот ученик никогда раньше не смотрел на учителя сверху вниз и не стоял в стороне, когда небеса разверзлись. Учитель один не мог бы справиться с небесным разломом, и я приложил все силы, чтобы помочь ему. Спрошу тебя, как его ученик, что я сделал не так?— ...— Разница между моим и его уровнем силы огромна, поэтому, в конце концов, я не смог удержаться и упал со спины дракона. Но он даже не взглянул в мою сторону, оставив меня одного на границе жизни и смерти. Я снова спрошу тебя, в этой ситуации я не могу чувствовать разочарование?— Мо Жань...За две прожитые жизни сердце Мо Жаня получило много ран, и, когда его ударили по больному, Мо Жань не мог и дальше сохранять лицо. Четко выговаривая каждое слово, он продолжил:— Я думаю, что сделал все возможное, чтобы стать достойным его. И как у тебя совести хватает теперь стоять передо мной и называть меня неблагодарной тварью<a l:href="#n_97_02" type="note">[97.2]</a>, Сюэ Мэн? Ты думаешь, что я никогда не заботился о нем? Ты ошибаешься, я заботился. Но этот человек сделан из камня.Каждое слово было подобно удару меча по кровоточащему сердцу.— Сюэ Мэн, послушай меня! Плевать я хотел на то, какой он достойный даос в глазах всего мира. Уважаемый Наставник, Юйхэн ночного неба, Бессмертный Бэйдоу — для меня все его титулы не имеют значения. Важно, что, когда Небеса раскололись, и моя жизнь оказалась под угрозой, я умолял его хотя бы обернуться, но он даже не посмотрел в мою сторону. Не удостоил меня даже взглядом!Его сердце наполнилось холодной злостью, однако голос звучал ровно и спокойно, лишь покрасневшие глаза выдавали волнение.— Знаешь, Сюэ Мэн, я скажу тебе правду: кто бы ни упал с драконьего столпа, я, ты или Ши Мэй, он не стал бы спасать никого из нас.Я видел это своими глазами.Когда-то в снегопад он также отвернулся и ушел, оставив позади остывающее мертвое тело своего ученика.— Для него нет ничего важнее его драгоценной репутации бессмертного небожителя, — усмехнулся Мо Жань. Может, из-за тусклого света, но его улыбка выглядела горькой гримасой. — Удачливые выживут. Те, кому не повезет — умрут.Прежде чем он успел закончить фразу, свет вспыхнул перед его глазами, и порыв ветра чуть не сбил его с ног.Комната была узкой, и хотя Мо Жань вовремя почувствовал угрозу, он помнил, что за его спиной стоит Ши Мэй и, если он сейчас уклонится, пострадает невинный. Поэтому он остался на месте, жестко блокируя удар.Бросившийся на него, как гепард, Сюэ Мэн одной рукой схватил его за грудки, а другой влепил ему хлесткую оплеуху.Мо Жань, получивший пощечину ни за что, вспыхнул от охватившей его ярости. Он также вцепился в Сюэ, и сквозь зубы процедил:— Сюэ Цзымин! Что ты делаешь?!Сюэ Мэн не ответил и только сердито завыл:— Мо Вэйюй, ты скотина<a l:href="#n_97_03" type="note">[97.3]</a>!Что за лекарство он принял, раз, потеряв остатки разума, кинулся в безжалостную драку с Мо Жанем в этой маленькой комнате? Как два загнанных в одну клетку зверя, они рвали друг друга, пытаясь содрать друг с друга шкуру, выпить кровь и разгрызть кости. Одинокий фонарь мерцал, отбрасывая на каменную стену их тени, похожие на силуэты сражающихся кровожадных демонов.Мо Жань вдруг услышал сдавленный выдох Сюэ Мэна. Такой тихий, что он подумал, будто ему показалось. Но вот уже несколько капель слез упали на тыльную сторону его ладони.Сюэ Мэн отпустил Мо Жаня и с отвращением оттолкнул его, а потом сел на пол и, обхватив руками колени, разрыдался.Щека Мо Жаня была красной и опухшей, но он замер, совершенно сбитый с толку. Он подумал, что не так уж сильно бил, чтобы нанести серьезный вред. Кроме того, это же его двоюродный братец напал на него первым, так почему вдруг...Он не успел закончить свою мысль, как Сюэ Мэн всхлипнул и крикнул:— Как ты можешь говорить, что он не спас бы тебя!? Как можешь говорить, что он не спас?! Слезы катились по его щекам, а рыданиям не было конца.Ши Мэй понял, что сохранить тайну не удастся, и, вздохнув, опустил глаза.Задыхаясь от рыданий, Сюэ Мэн прошептал:— Твои слова... как больно должно быть ему слышать их с того света. Это было настолько неожиданно, что Мо Жань просто впал в ступор. Только спустя какое-то время, он смог выдавить:— Что?Сюэ Мэн горько плакал. Его ядовитые клыки наконец вонзились в загривок Мо Жаня, но и сам он был ранен. Юноша рыдал так безудержно, что уже не мог вытереть лицо, только размазывал по нему слезы. Во взглядах, что он иногда бросал на Мо Жаня, жажда крови то и дело сменялась вселенской скорбью.Он так и сидел на полу, пряча лицо в ладонях.Мо Жань ощущал, как онемение постепенно распространяется по его телу, парализуя руки и ноги.Как будто со стороны он чувствовал, как двигаются его губы, и слышал заданный им самим вопрос:— Сюэ Мэн, что ты сказал?..Сюэ Мэн плакал так долго, а может и нет, но Мо Жаню казалось, что он вечность ждал этого страшного ответа.— Учитель... — на миг Сюэ Мэн задохнулся от сотрясающего его грудь рыдания, — ...он ушел<a l:href="#n_97_04" type="note">[97.4]</a>.Мо Жань промолчал. Холод охватил все его тело. Любые слова сейчас просто входили в его уши, но не доходили до сознания.В смысле, его нигде нет?Куда он ушел?В смысле, уехал и не хочет возвращаться?Кто вообще ушел? Кто-то умер?Кто умер?!Сюэ Мэн опять поднял голову, и в его глазах смешалась досада, насмешка и глубочайшая ненависть:— Знаешь, почему он тогда не оглянулся?— ...— Отец сказал, что когда он закрыл небесный разлом, у него не осталось духовных сил. Или ты думал, что призраки тогда атаковали только тебя? Тот удар был двойным, так что ты и он получили одинаковые повреждения. Просто он выдержал и никому ничего не сказал.В голове Мо Жаня словно ударил гигантский колокол.Неужели в прошлой жизни Учитель не спас Ши Мэя, также потому... Мо Жань не осмелился додумать эту мысль, его руки задрожали.— Не может быть... он вел себя так, будто ничего не случилось…— Когда учитель показывал свои слабости перед людьми? — глаза Сюэ Мэна покраснели, и из них снова потекли слезы. — Когда он спустился на землю, то уже практически исчерпал свои духовные силы, но все же создал защитный барьер вокруг тебя. Как ты думаешь, почему он ушел, так и не взглянув на тебя?Слова Сюэ Мэна падали, как кровавые слезы.— Учитель знал, что долго ему не продержаться. Его сильный дух продолжал привлекать множество злых духов. Стоило ему показать слабость, и они бросились бы на него. Мо Жань… думаешь, он бросил тебя?... — ...— Он ушел, чтобы спасти тебя! Мо Вэйюй, он боялся, что утащит тебя за собой на тот свет! После того, как разлом закрылся, бесчисленные духи и мертвецы озверели. Десять великих орденов вели кровавый бой до самого заката, многие погибли и были ранены. Так кто же позаботился о тебе? Мой отец вернулся на Пик Сышэн вместе с тяжело раненным старейшиной Сюаньцзы, и только тогда узнал, что тебя нет, — Сюэ Мэн задрожал, но, задыхаясь от поступившись к горлу рыданий, продолжил: — Мо Вэйюй, Учитель вернулся за тобой... А после… принял лекарство, которое позволило ему снова вернуть свое истинное обличье, и тащил тебя через горы трупов и реки крови. Но тогда он уже отдал тебе последние крохи своей духовной энергии...— Не может быть...— Ты был без сознания, и ему пришлось нести тебя на себе. У него не осталось духовных сил, и он ничем не отличался от простых смертных. Учитель не мог использовать техники, не мог даже кричать, но тащил тебя на спине, шаг за шагом по лестнице на вершину Пика Сышэн.— Нет...— Больше трех тысяч ступеней... один... полностью лишившись духовных сил...Мо Жань закрыл глаза.Он как наяву увидел сияющую луну и тогда еще живого Чу Ваньнина, который нес умирающего ученика на своей спине. Человек в испачканных кровью белых одеждах медленно полз по ступенькам бесконечной лестницы.Тот, кто всегда был недосягаемым и безупречным.Бессмертный Бэйдоу, Юйхэн ночного неба.Горло Мо Жаня сжалось, но он дрожащим голосом просипел:— Невозможно... Как?.. Как это может быть?..— Да, — Сюэ Мэн теперь выглядел совсем убитым горем, — когда я увидел его, то подумал, что сошел с ума, и это какое-то наваждение, — он горестно вздохнул. — Как… можно было сделать такое?! — Невозможно… Это невозможно! — беспомощно бормотал Мо Жань, обхватив себя за голову. — Не может такого быть!— Ступени этой длинной лестницы все еще залиты его кровью. Так он нес тебя домой! — злость ожесточила Сюэ Мэна. — Иди и посмотри, Мо Жань! Иди и посмотри!— Невозможно!Испуганный и ошеломленный Мо Жань с гневом схватил Сюэ Мэна и прижал к стене. Его лицо стало похоже на оскаленную морду хищника.— Не может быть! Не может такого быть! Как он мог спасти меня?! Он терпеть меня не мог! Всегда смотрел на меня свысока.— ...Сюэ Мэн надолго замолчал. Вдруг он горько улыбнулся:— Мо Вэйюй, он никогда не смотрел на тебя свысока.В пламени свечей слезы блеснули на ресницах Сюэ Мэна, когда он с ненавистью смотрел на Мо Жаня:— Я смотрю на тебя свысока.Мо Жань: — ...— Я смотрю на тебя свысока, старейшина Сюаньцзы смотрит на тебя свысока, старейшина Таньлан смотрит на тебя свысока… Да кем ты себя возомнил, ничтожество? — Сюэ Мэн практически выплюнул эти слова в лицо Мо Жаню.— Ты..!Сюэ Мэн расхохотался и поднял глаза к темному потолку.— Мо Жань, любой на Пике Сышэн скажет тебе, что никто не относился к тебе лучше, чем он. Но вот как ты отплатил ему!Сюэ Мэн скривился в горькой улыбке и закрыл глаза. Слезы безудержно текли по его лицу.Придушенным голосом он прошептал:— Мо Жань, твой младший братишка Ся Сыни, мой учитель... он умер.Мо Жаня будто укусила самая ядовитая змея в мире. Он ошеломленно дернулся, сделал шаг назад. Впервые до него по-настоящему дошло, что именно сказал ему Сюэ Мэн.Теперь и его тело била крупная дрожь.— Брат! — вдруг позвал Сюэ Мэн.Мо Жань сделал еще один шаг назад, но врезался спиной в холодную стену. Некуда бежать.Сюэ Мэн наконец перестал плакать.В его голосе звучало спокойное равнодушие самой смерти:— Брат, у нас больше нет учителя.Автору есть что сказать:Большой Белый кот, притворяющийся трупом: — Спасибо всем (список) кто питал меня и поддерживал материально. Не волнуйтесь, я вернусь!Глупый Сукин Сын: — …— Забудьте о нем! Тупой Щенок 1.0 сейчас переживает тяжелый жизненный кризис. Система 1.0 пришла в полную негодность, когда в один момент вся картина его мира рухнула. Мэнмэн, твой выход!Сюэ Мэнмэн: — Спасибо всем (список) тем, кто кидал в автора фугасы<a l:href="#n_97_05" type="note">[97.5]</a> и лимонки<a l:href="#n_97_06" type="note">[97.6]</a>.Спасибо, друзья, что следили за моей историей каждый день. Не бейте меня! Учитель обязательно выблюет отравленное яблоко<a l:href="#n_97_07" type="note">[97.7]</a>. Пришло время исчезнуть. Подхватив белого кота под белые лапы, уносится прочь.<a l:href="https://juhuabl.blogspot.com/search/label/2ha-97">[Визуал к 97 главе]</a><subtitle>Конец I тома.</subtitle></section></body>

Перейти на страницу: