Хан

Длинные черные ресницы Хана медленно опускались вниз по мере того, как по мне опускался его взгляд, и неожиданно колкость глаз растаяла, когда мужчина усмехнулся, чуть изогнув свою черную бровь, и поделившись очаровательной ямочкой на одной щеке:

— Не хочешь, чтобы к тебе прикасался другой мужчина?…

Дело было в другом! Хотя…и в этом тоже…но в данный момент речь шла не об этом, вот только вряд ли я смогла бы доходчиво объяснить то, что сумбурно носилось в моей голове, когда пришлось, просто закивать в ответ, видя, как Хан выпрямился, кивнув:

— Хорошо. Он найдет женщину-врача. А теперь идем.

И снова его рука обвилась вокруг меня крепко и немного больно, заставляя шагать вперед, предаваясь своими недобрыми мыслями. Я шла за ним полностью раздавленная и буквально втоптанная в грязь, с тоской думая, скольких из своих многочисленных подружек он привозил сюда, чтобы удостовериться в том, что будет здоров, после связи с ними….

Как на меня посмотрит этот самый старый друг? Как на очередную потаскушку Хана? Очередную игрушку, которую он, словно куклу, одевал, как хотел, водил, куда ему было нужно, отминая волю и превращая мир в полный и беспросветный мрак.

В коридоре несколькими этажами выше, куда мы добрались на большом лифте, нас ожидал пожилой добродушный мужчина восточной внешности с теплыми карими глазами и седой аккуратной бородкой.

Я стеснялась смотреть ему в глаза, ощущая себя так, словно была сплошь покрыта грязью…словно грязь тянулась за мной, оставляя следы на этом блестящем белоснежном полу. Выдавив скованно краткое приветствие, я, содрогаясь, ждала своего часа, молча рассматривая пол и стараясь убрать от себя навязчивую ладонь Хана, пока мужчины говорили между собой на каком-то непонятном языке.

Я боялась даже представить, о чем они могли говорить, если речь касалась меня, вздрогнув, когда пожилой мужчина вдруг заговорил на понятном мне языке:

— Мисс Алия. Не переживайте, все пройдет быстро и не доставит вам неприятных ощущений. Доктор Сабиха самый лучший специалист не только в моей клинике, но и в городе.

«Все пройдет быстро и не доставит вам неприятных ощущений» — если бы это можно было сказать и в отношении моего долга Хану, который, вероятней всего, нужно будет отдавать в самое ближайшее время, как только он убедится, что я не больна ничем, угрожающим его драгоценному здоровью. Только если еще утром от этой мысли у меня была легкая феерия и головокружение, то сейчас я испытывала лишь неприязнь и обиду…пусть делает что хочет, я буду лежать, как бревно!

Скоро меня проводили в кабинет к врачу, которая оказалось миловидной женщиной средних лет, опять же восточной внешности. Она тепло улыбалась и разговаривала со мной очень вежливо и мило, даже не смотря на то, что видела в коридоре Хана и, наверняка догадывалась, кто я такая и для каких целей меня сюда привезли.

После 20 позорных минут обследований, врач Сабиха с улыбкой отпустила меня из кабинета, мягко пожав руку и сказав, что рада была познакомиться. На секунду даже показалось, что женщина говорила это абсолютно искренне, и, наверное, я бы даже поверила, если бы за дверью кабинета не стоял Хан, полыхнув своим черным взглядом.

Мистер чертово Совершенство о чем-то приглушенно разговаривал с врачом, пока я сидела на диване, выпрямив спину так, что заныла поясница и сцепив руки на сведенных коленях.

Ненавижу его! Просто ненавижу! За этот идеальный вид! За его пронзительные глаза, взгляд которых мог пробираться под кожу, будоража кровь! Ненавижу за его аромат, который сводил с ума!

Ненавижу себя, за то, что позволяю делать с собой все это! Ненавижу за то, что боюсь его так сильно, что не могу воспротивиться! Ненавижу за то, что все-равно пялюсь на него, не в силах оторвать взгляда, когда Хан отчего-то заулыбался так очаровательно и сладко, показывая свои невероятные ямочки на щеках в ответ на какие-то слова врача.

Я отшатнулась от него, отодвигаясь назад на диване, когда, попрощавшись с доктором, Хан размеренно прошагал до меня, полыхая своими глазами, в которых снова словно разлилась медовая пряная лава, томно улыбнувшись, чуть выгибая черную резкую бровь и присаживаясь у моих ног на корточки:

— Не смотри так пристально — влюбишься без памяти, мавиш.

На мои попытки быть от него как можно дальше, и то, как я фыркнула в ответ, демонстративно отворачиваясь, Хан задорно рассмеялся, поднимаясь на ноги и снова протягивая мне свою ладонь:

— Идем.

Пусть я буду проклята, если после такого унижения в этой клинике, позволю ему прикоснуться к себе снова! Даже если сердце предательски колотилось в груди, а колени дрожали от взгляда этих жутких пронзающих глаз, выворачивающих мою душу наизнанку, словно и у меня была черная сторона, которая тяготела к этим черным глазам и темным мыслям.