Хан

Страшно было признаться, что, зная Искандера, если кто-то и уедет, то только за тем чтобы притаранить еще пару ящиков спиртного, но злющей заведующей этого знать не нужно было, когда раздался теперь голос Берка, который, очевидно, разговаривал по телефону, делая это достаточно громко, чтобы его услышал собеседник на втором конце провода сквозь этот гул голосов и позвякивание бутылок и стаканов:

— Каан, ты за едой уехал или в кругосветное плаванье?! Нам нужны конфеты и пироженные медперсоналу…

— И ПИЦЦУ!!!

— …и пиццу нам…. Какие шарики? А! Да, тогда и шарики тоже…ты с кем там вообще?…Ирландец?! Вот только его здесь не хватало для полного счастья! Ладно, бери уже кого хочешь, просто приезжай быстрее, пока мы все не спились на голодный желудок!..

— АССА!!!!!! — орал довольный Искандер, очевидно принявшись уже выплясывать.

Вообщем, в родильный зал меня отводили смеющейся, сквозь боль, когда я слышала голоса своей небольшой, но такой шумной семьи все время, пока не услышала тот единственный важный, самый дорогой и драгоценный звук — первый плач нашего малыша.

Мокрая от пота и боли, едва дышащая от стараний, я улыбалась широко, вытирая слезы радости и никогда в жизни не чувствовала себя такой окрыленной, когда надо мной склонилось доброе лицо акушерки, с улыбкой проговорив:

— Поздравляю, у вас дочка. Красивая крепкая малышка.

— Жемчужинка моя, — едва дыша от восторга выдохнула я, впервые видя перед собой свою малышку — такую крошечную и забавную, когда ее положили на мою грудь, дав нам пару минут, чтобы наконец увидеть друг друга наяву.

Я продолжала улыбаться, даже когда малышку унесли на обязательные процедуры замеров и взвешивания, слыша, как дверь в начале коридора снова хлопнула и голос мед. сестры проговорил:

— Кто из вас супруг?

— Я!

— МЫ!

— ИСКАНДЕР, ЗАТКНИСЬ!!!!!

Девушка рассмеялась, продолжив в наступившей тишине, когда, очевидно все мужчины застыли в ожидании продолжения:

— Поздравляю, у вас дочка. Вес 3,550, рост 51 сантиметр.

Я рассеялась, услышав радостные крики и многочисленные хлопки, словно все принялись обниматься, хлопая друг друга по спинам, и хохот Теомана:

— Берк! Тащи нашатырь! Твой брат все-таки шарахнулся в обморок!

Я слышала их голоса, хохот, веселье и звон бокалов, даже когда меня перевезли в отдельную палату, сказав, чтобы я отсыпалась и отдыхала потому что дочку принесут рано утром, совершенно не удивившись, когда через пару часов в палату вплыла румяная и смущенная заведующая, которая пробормотала что-то про то, что вобщем-то она может позволить моей семье остаться — все-равно почти все охранники и так уже выпили — главное, чтобы мои симпатичные мужчины не отвлекали от своей непосредственной работы мед. персонал.

Ох, она еще не знала, что мои симпатичные мужчины способны устроить революцию, о чем я благоразумно промолчала, просто улыбнувшись в ответ и снова прислушиваясь к их голосам, которые никак не умолкали и явно не собирались утихомириваться.

Я задремала, чувствуя себя уставшей и измотанной, но такой невероятно счастливой, когда почувствовала родной аромат, который окутывал и убаюкивал, как легкое вкусное дыхание того, кто склонился надо мной, целуя бережно и осторожно:

— …ты подарила мне целый мир, мавиш!

Открыв глаза я затрепетала, видя перед собой самого прекрасного из мужчин, чьи глаза были словно темный, густой, терпкий мед под тенью черных ресниц, сияя восторгом и такой нежностью, что сердце на секунду защемило, оттого как он улыбнулся, показывая на щеках мои любимые и такие сладкие ямочки, к которым я потянулась, чтобы прижаться к ним губами.

— Тебе нельзя быть здесь, — рассмеялась я, когда Тео осторожно вытянулся рядом со мной, бережно обнимая руками и прижимаясь легко и осторожно, усмехнувшись:

— Пусть попробуют сказать мне это, глядя в глаза!

— Ты же знаешь, что никто не выдержит твоего взгляда, — улыбалась я, уткнувшись в руку, обнимающую меня и блаженно замирая, укутанная его теплом и ароматом, — ты видел нашу дочку?…

— Она такая крошечная и хорошенькая, — странно было слышать голос бандита таким дрожащим и задыхающимся от умиления, отчего в моем сердце разливалось тепло и покой.

— ….похожа на тебя?

— На меня будет похож наш сын, а дочка такая же красавица как ее мамочка, — Тео молчал какое-то время, дыша размеренно и глубоко, словно собираясь с мыслями, когда прошептал, касаясь губами к моей шее и будоража свои дыханием:

— …сени севиорум, мавиш.

— …я тоже люблю тебя, Теоман.