Хамелеонша

Осторожно поднесла искусственную грудь к маленькому рту, и тот тут же раскрылся ей навстречу. Какое странное чувство, когда маленькое живое существо тянется к тебе, доверяя безоговорочно и безоглядно…

Всё это время Хруст ревниво кружил рядом и обиженно поджал уши, когда я велела не мешаться. Рыжий мех мелькнул и скрылся где-то за камнями – вульпис отправился охотиться. Я не боялась, что он потеряет группу, потому что чувствовала отныне связующую нас незримую нить.

Когда с кормлением было покончено, Зои сыто улыбнулась, взгляд поплыл и веки, трепыхнувшись пару раз, сомкнулись.

– Жаль, не взяла с собой той маковой настойки, – шепнула я, невесомо промакивая ей рот и отирая порозовевшие щеки.

– Нельзя же весь день её этим поить, миледи, – покачал головой Альбрехт, убирая вещи обратно в сумку. – На свежем воздухе ей и без того будет хорошо спаться.

Потом он принёс немного провизии и, снова устроившись рядом, протянул мне хлеба с ветчиной. Я поколебалась, боясь неосторожным движением разбудить Зои. Альбрехт неверно истолковал мою медлительность.

– Не отказывайтесь. Знаете, что это я придумал ветчину?

Привычка есть впрок, когда дают, возобладала над осторожностью, и я, аккуратно выпростав руку, приняла угощение.

– Вы? Я думала, её изобрели давным-давно.

– Так это и было давно, я ещё юнцом ходил, не старше вас, миледи. Отправились мы как-то шумной компанией во главе с сеньором на охоту, и вот совсем немного спустя прямо на нас выскочил кабан, – с удовольствием начал он, откинув голову и с прищуром озирая затянутую туманом долину, будто проникая взглядом в прошлое. – Бивни, что твои колонны, один расщеплён на конце, об щетину уколоться можно, отпечаток копыта в пядь длину и ширину, – он расставил большой палец и перст, – аж земля дрожит, и глаза по зрачки налиты кровью – настоящий монстр, разорвёт – не заметит! Ох и погонял он нас тогда по лесу, две борзые всего уцелели, остальных об камни да деревья порасплющивал, брюха пораспарывал, и сами мы до исподнего, простите, леди, взмокли, но под конец зацепил-таки я его. Только убёг он всё равно, сиганул в кусты и был таков.

– И что же вы? – заволновалась я и не глядя вцепилась зубами в ветчину. – Неужто упустили?!

– А что я? Вернулся ни с чем домой, и там никто не поверил, доказательств-то нету. – Он отряхнул ладони и развёл руками. – Так бы и забыли про эту историю, да только месяца три спустя нашли того кабана: оказалось, упал в солёный источник и там же утоп. Признали его лишь по обломку моей рогатины с фамильным гербом, застрявшему точнёхонько в сердце. А когда вытащили хряка да разделали тушу, мясо нежнейшее оказалось. С тех пор и навострились солить на ветчину.

– Он вам уже поведал, что Игрунья – плод любви его лучшей кобылицы и восьминогого жеребца тайного народа? – поинтересовался Бодуэн, обходя валун сбоку.

Я вздрогнула и наклонилась поправить пелёнку Зои, сложенную на голове на манер капюшона.

– Так это что, все неправда про ветчину? – разочарованно протянула я, стараясь смотреть только на Альбрехта.

– Вестимо, правда! – возмутился тот. – Его Высочеству-то откель знать дела полувековой давности. Он спустя только два десятка лет после той охоты мальчонкой бегать начал.

Я невольно покосилась на Бодуэна – настолько странной показалась мысль, что он тоже когда-то был мальчиком. Бодуэн, которого я знала, всегда был взрослым.

– Это ты зря помянул, Альбрехт, – усмехнулся регент. – Леди Лорелея теперь усиленно пытается представить меня в коротеньких брэ[56].

– Моя фантазия довольно скудна, Ваше Высочество, – сухо ответила я, отворачиваясь. – Такой подвиг ей не под силу.

– Всё-то вы прибедняетесь. – Он посмотрел на небо, проверил пальцем ветер и объявил: – Привал окончен, нужно успеть до дождя.

– Успеть обратно в замок? – негромко спросила я, когда он отошёл.

– Успеть до горной деревушки, – отозвался Альбрехт. – А до замка по-любому не успеем, это сразу было ясно.

Я замерла и беспокойно глянула на наливающееся сплошным синяком небо. Искристые змейки пробегали по нему смертоносной вышивкой, гром гремел всё ближе.

Альбрехт поднялся, и я собралась было последовать за ним, но рыцарь остановил:

– Вы бы того, леди, рами[57] проверили.

Он красноречиво помахал ладонью перед носом. Я остановилась как вкопанная.

– Что? Погодите, Альбрехт, не уходите, может, вы…

– Нет уж, миледи, тут вы как-нибудь сами, – усмехнулся он и поскорее сбежал к Игрунье.

Я досадливо посмотрела на посмеивающихся мужчин, приблизила нос к Зои и поморщилась. Где тут ближайший куст для переодеваний?

24

Погодное предсказание вскоре начало сбываться. Зарядил противный сеющий дождь, слишком мелкий и слабый, чтобы промочить одежду насквозь, но достаточный, чтобы утяжелить её, ухудшить видимость, затруднить дорогу и испортить настроение. Наслаждаться больше не получалось. Остаток пути пришлось преодолевать медленно, то и дело спешиваясь и продвигаясь шагом, пока мужчины вели лошадей в поводу, ровных участков попадалось всё меньше. Зои часто просыпалась, и мы ещё несколько раз останавливались из-за неё на короткий отдых.