Хамелеонша

Сразу приступить к рассказу не получилось. Отдача растеклась по телу болезненным ознобом и ломотой, как после долгого сидения на холоде в одной позе. Рисунки Артура кружили перед глазами, складывались по диагонали, менялись местами и стекали известковой радугой. Я бы сейчас следующее лето отдала за стакан подогретого вина со специями или хотя бы кипятка, но пришлось довольствоваться комнатной водой. И всё же вернуться в своё тело было несказанно сладко. Чувствовать свою, а не чужую, жирную и угреватую, кожу, чувствовать покалывание в своих пальцах и свой ритм дыхания.

Людо укутал меня и растирал ледяные ступни, пока я, грея руки над свечой, пересказывала всё, что произошло наверху, делая паузы, чтобы восстановить последовательность событий и припомнить в точности нюансы разговора.

– То есть по сути эта подстилка Мод ничего про нас не знает?

Про подстилку у него просто к слову пришлось, я не стала уточнять, в какой обстановке происходил диалог и чем закончился. Это ведь в сущности неважно… Может, у Бодуэна половина фрейлин в любовницах.

Я покачала головой.

– Нет, но уже само то, что она пристально наблюдает, опасно. Уверена, Жанна с ней заодно, так что будь начеку, если видишь их поблизости. Да и вообще тщательно следи за тем, что говоришь, особенно при Годфрике. Кто знает, сколько у регента информаторов.

Интересно, у него на всех хватает здоровья? Нет. Неинтересно.

– Ладно, хоть покажи символы, мне пора уходить.

– Куда это? – удивилась я.

– Оруженосцам я говорю, что сплю в конюшне. В конюшне, что в казарме, а в казарме – что вместе с оруженосцами. Пора хоть в одном из этих мест появиться. Начну, пожалуй, с казармы.

– Людо, – медленно начала я, – ты ведь знаешь, что тебе…

– Я не собираюсь там спать! – огрызнулся он. – Просто дождусь, пока уснут остальные, и вернусь сюда.

Не подав виду, я сходила за поясом, достала и развернула клочок. Брат какое-то время вглядывался, потом вернул.

– Завтра начнём расшифровку. Поспи, тебе это нужно.

– Хорошо.

Вскоре он ушёл, но моя усталость достигла той стадии, когда при всём желании уже не можешь заснуть. Да и как можно спать, когда от разгадки отделяет лишь шаг в правильном направлении! Поэтому, полежав немного с закрытыми глазами, я приступила к делу. Выгребла все клочки пергамента, какие смогла найти, включая обратную сторону рисунков Артура, устроилась на полу, подстелив одеяло, и принялась за свой ребус. Сперва выписала алфавит и пыталась подставлять буквы наугад к похожим на них значкам. Получалась бессмыслица. Тогда переписала алфавит, но уже начиная с конца, как говорил Тесий, и снова попыталась подставить – тоже ничего не вышло. После начала экспериментировать: убирала символы из конца или начала, выкидывала середину, старалась проследить связь и совершала ещё десятки подобных операций.

Когда небо на востоке стало пепельно-лиловым, меня сморило прямо там, на полу, посреди вороха исчёрканных листов. Во сне я продолжала биться над головоломкой. Напротив меня, скрестив ноги и трепля за ухом Никс, расположился Артур. А между нами на полу лежала обнажённая Мод с полусогнутыми в коленях ногами и обращёнными кверху ладонями. Её глаза были закрыты, а покрытое гусиной кожей тело сплошь татуировано одной и той же повторяющейся надписью, выведенной углём. Даже ногти, губы и закрытые веки – половина символов на одном, половина на втором.

– Давай убьём её, – скучающе предложил Артур, подперев щёку кулаком. – И тебе не придётся решать эту задачу.

– Убийство не поможет понять, что здесь написано, – возразила я.

– Тогда спросим у него, – брат кивнул на кого-то у меня за спиной. – Он ведь тут самый умный.

В тот же миг я почувствовала чужое присутствие так остро, как если бы стоящий позади погладил меня по волосам. Он и гладил – взглядом, а исходящая от него сила, как всегда, ощущалась чем-то осязаемым, обволакивая, лишая воли. Я, и не поворачивая головы, знала, кто там. Оборачиваться нельзя, ведь тогда он нас заметит. Пока не смотришь на чудовище, оно тоже тебя не видит – таков закон, известный всем детям.

– Тише, Артур, – предупредила я, наклонившись вперёд, – он не должен знать, чем мы занимаемся.

Стоящий позади шевельнулся, прошуршала одежда, и к моему уху приблизились губы:

– Ну же, маленькая Хамелеонша, постарайся, ты сможешь разгадать.

Свистящий шёпот подействовал, как попавший за шиворот дождь, а на плечо легла четырёхпалая рука в мелких розовых чешуйках, вторая, такая же, опустилась на бледный живот Мод. Напротив глухо заворчали, я подняла голову и вдруг поняла, что собака вовсе не Никс. Да и вообще никакая не собака. Притворявшееся ею существо оказалось раза в три больше нашей левретки. И как я раньше это упустила? В нём было понемногу от лисы, борзой и шакала, а глаза горели подкормленными ветром угольками. Волчья гончая!

Артур же, ничего не замечая, продолжал гладить её.

– Артур! Немедленно отойди от неё!

Но брат не слышал. Он склонился над Мод, заворожённо разглядывая её, тронул пальцем символы на ключицах, смазав их, и вскинул на меня глаза:

– Можно я её поцелую?