Хайди

Себастиан снова кивнул.

– Тогда дай мне, – сказала она, спокойно глядя на его блюдо.

Гримаса Себастиана уже вызывала тревогу, а блюдо в его руках стало опасно дрожать.

– Можете поставить блюдо на стол, заберёте потом, – со строгим лицом распорядилась фройляйн Роттенмайер. Себастиан тут же исчез. – А тебе, Адельхайд, я, как видно, должна разъяснить основные понятия, – продолжила фройляйн Роттенмайер с глубоким вздохом. – Прежде всего я хочу показать тебе, как вести себя за столом. – И тут дама обстоятельно и доходчиво проделала всё, что должна была делать Хайди. – Затем уясни, что за столом ты не должна заговаривать с Себастианом, а вне столовой только в том случае, если тебе поручили что-то у него спросить. Но при этом ты обращаешься к нему не иначе как «вы», поняла? Чтобы я больше не слышала другого обращения к нему. Тинетту ты тоже называешь на «вы» или «барышня Тинетта». Меня называй так, как называют все. Как называть Клару, пусть она определяет сама.

– Разумеется, Клара, – сказала та.

Тут последовало ещё множество предписаний, касающихся поведения: как вставать и как ложиться в постель, как входить и выходить, как поддерживать порядок, как закрывать двери, и от всего этого у Хайди уже стали слипаться глаза, потому что в этот день она была на ногах с пяти часов утра и проделала дальнее путешествие. Она откинулась на спинку кресла и заснула.

Добравшись через некоторое время до конца своих наставлений, фройляйн Роттенмайер завершила урок:

– Подумай об этом, Адельхайд! Ты всё поняла?

– Хайди уже давно спит, – объявила Клара, развеселившись, потому что давно уже вечерняя трапеза не протекала для неё так забавно.

– Да это неслыханно! Натерпимся мы ещё с этим ребёнком! – с досадой воскликнула фройляйн Роттенмайер и так яростно зазвонила в колокольчик, что Тинетта и Себастиан вбежали в столовую одновременно. Но, несмотря на весь этот шум, Хайди не проснулась, и потребовались немалые усилия, чтобы разбудить её и увести в постель.

Беспокойный день фройляйн Роттенмайер

Когда Хайди открыла глаза в своё первое франкфуртское утро, она не могла понять, где находится. Хайди тёрла глаза, потом снова озиралась, но видела всё то же самое. Она сидела на высокой белой кровати и осматривала перед собой просторное помещение; на окне висели длинные-длинные белые шторы; рядом располагались два цветастых кресла, у стены стояла софа с такой же цветастой обивкой, а перед ней стол, в углу был умывальный столик с принадлежностями, каких Хайди ещё никогда не видела.

И тут Хайди наконец сообразила, что она во Франкфурте, и ей вспомнился весь вчерашний день с наставлениями госпожи, которые она успела услышать, прежде чем заснула. Хайди спрыгнула с кровати и привела себя в порядок. Потом подошла к одному окну, затем к другому: ей необходимо было видеть небо и землю, чтобы не чувствовать себя за огромными шторами как в клетке. Отодвинуть штору она не смогла и тогда пробралась за неё, чтобы подступиться к окну. Но оно оказалось так высоко, что Хайди едва дотянулась до подоконника, чтобы выглянуть наружу. Она бегала от одного окна к другому, но перед глазами было одно и то же – стены и окна, и снова стены, и снова окна. Хайди совсем загрустила. Было ещё раннее утро, Хайди привыкла на альме рано вставать и сразу выбегать за дверь: посмотреть, ясное ли сегодня небо, высоко ли поднялось солнце, шумят ли ёлки и раскрылись ли цветы. Как птичка, впервые очутившись в сверкающей клетке, мечется туда-сюда в надежде вырваться на волю, так Хайди бегала от окна к окну, пытаясь их открыть. В конце концов, должна же она увидеть, кроме стен и окон, солнце, небо, землю, зелёную травку, тающий на склонах снег! Но окна были накрепко закрыты, как она ни тянула и ни дёргала их, как ни пыталась подобраться под раму пальцем, чтобы отжать её. Убедившись, что все усилия тщетны, Хайди обдумывала, как бы выйти из дома и обойти его кругом: может, с другой стороны она набредёт на растительность, поскольку ко входной двери вчера она подходила по каменной мостовой. Тут раздался стук в дверь, и в комнату тотчас заглянула Тинетта:

– Завтрак готов!

Хайди не усмотрела в этих словах приглашения: на насмешливом лице Тинетты было написано скорее предостережение, чтоб близко к ней не подходили, и Хайди решила подчиниться ему. Она достала из-под стола низенькую скамеечку, поставила её в углу и уселась на неё.

Через некоторое время в комнату нагрянула фройляйн Роттенмайер, которая опять пребывала в волнении, и закричала:

– В чём дело, Адельхайд? Ты что, не знаешь, что такое завтрак? Иди сюда!

Вот теперь Хайди было понятно, и она тотчас последовала за ней. Клара уже сидела на своём месте в столовой. Она дружелюбно приветствовала Хайди и заметно оживилась, предвкушая, что же забавного произойдёт сегодня.

Завтрак проходил ровно и гладко. Хайди жевала свой бутерброд, как ей казалось, очень прилично, а когда всё подошло к концу, Клару повезли в учебную комнату. Хайди велено было следовать за ней и ждать прихода господина Кандидата, чтобы начать занятия.