Кесарево сечение

Мы с Куропаткиным отлично ладили, потому что у него был золотой характер. Если нужно было согласиться, он соглашался, а нужно возразить – возражал. А когда надо было высказать дельную мысль, именно это и делал, чем я не однажды пользовался. Со своей простецкой белобрысой физиономией он легко входил в доверие и добывал факты там, где у меня возникали затруднения. Кроме того, Вася тоже ходил в горы, и на этой почве после второго восхождения на пятитысячник у нас даже возникли разногласия. Мы решили, что в ближайшее время возьмем Эверест и Джомолунгму, но не смогли договориться, куда полезем сначала, а куда потом.

Кстати, "горняшка" Василия не брала, и он ходил наверх без кислорода. Я же в таком режиме проходил только до четырех с половиной тысяч. Узнав об этом, Гиря сказал, что сделает Василия специалистом по эпизодам, связанным с разгерметизацией, и посоветовал испытать его способности в чистом вакууме. Пока такой случай не представился.

– Ну, я готов, – сказал Вася, вынимая пальцы из ушей. – Куда летим?

– В архив, – ответил я лаконично.

– А оттуда?

– Там и сядем.

– А-а… Ну, пошли. Если не секрет, что мы там будем делать?

– Думать.

Услышав это, Вася, хотя и удивился, но вопросов больше задавать не стал. Вероятно, идея показалась ему заманчивой. Правда, когда мы пришли, нашли укромное место, и я изложил ему замысел, Вася несколько потускнел.

– Что, все отчеты? – переспросил он. – Да их же десятки тысяч!

– Около шестидесяти, – уточнил я.

– Но это же неописуемое число!

– Почему неописуемое. Вполне описуемое. Шестьдесят две тысячи двести сорок один отчет по каталогу.

– Да-а, тут придется думать. И капитально.

– Придется, – согласился я. – А что остается делать?

И мы начали думать. До обеда мы ничего не придумали. Пообедали. И снова начали думать. Но ничего путного опять не придумали. Ближе к вечеру я категорически запретил Куропаткину думать и предложил действовать. Мы просмотрели с десяток отчетов, имея в виду оценить удельное время. Даже по гамбургскому счету меньше пяти минут на отчет не получалось.

– Все же их много, – подвел итог Вася.

– Безнадежно много, – подтвердил я. – Даже если работать без выходных.

– Думаю, Валентина нас не поймет, – произнес он самым невинным голосом.

– Думаешь?

– Ну.

– А ведь я тебе это запретил. Еще раз подумаешь – схлопочешь по шее.

– Зачем же сразу по шее? – обиделся Куропаткин. – Мог бы ограничиться устным предупреждением.

– Я и ограничился. А в следующий раз не ограничусь. Имею полномочия.

– От Валентины? Не верю. Не могла Валентина дать тебе полномочия давать мне по шее. Хотя, конечно, ты теперь большая шишка. Зять самого Сюняева! А мы кто? Мы…

– Неофициальный, прошу заметить, – сказал я самодовольно. – А кстати, складывается такое впечатление, что ты с ней знаком.

– Конечно. Нет, Глеб, ты просто молодец. Как тебе удалось захомутать Валентину?

– Ты выбирай выражения! Потом, еще неизвестно, кто кого захомутал… А ты-то как с ней познакомился?

– Да так… Случайно. Она учится в одной группе с моим братом. Самая красивая женщина на курсе!

– Да? А сколько их там всего?

– Штук, примерно, семь. Точно не знаю. Могу уточнить. Уточнить?

– Не стоит. А почему так мало? Она на юридическом?

– Не совсем. Видишь ли, раз в три года набирают курс специально для укомплектования служб ГУКа. Там почти одни мужики.

– Да? А почему не набирают группу каждый год?

– Откуда ж мне знать, – Вася развел руками. – Видимо, есть какие-то резоны.

– Так твой брат идет по твоим стопам?

– Скорее, я по его. Я ведь про наш отдел узнал, когда он поступал. Наплел мне всякого, я и решил посмотреть… А куда он сам метит – одному Богу известно. Юридическое образование рассматривает как плацдарм для броска в неизвестность.

– Понятно, – сказал я. – Валентину, стало быть, отец пристроил?

– Нет, он был против. Валентина сама пробилась. И метит к нам в отдел, под начало Гири.

– Ясно. Стало быть, я у нее – плацдарм для броска… Просто свинство какое-то!

– Именно, – согласился Вася. – Устрой ей скандал. Хороший повод. Обрати внимание, она через твою голову консультировалась с Гирей. Это прецедент!

– А ты, между прочим, должен был заткнуть уши.

– А я, между прочим, и с заткнутыми ушами все слышал.

Мы еще потрепались немного и расстались довольные друг другом, но недовольные собой. Еще бы – день коту под хвост, а меня Гиря послал отнюдь не для развлечений.

Под конец Куропаткин совершенно серьезно мне сказал:

"Глеб, эти шестьдесят тысяч – цифра подавляющая. Думать тут бесполезно. Значит, придется начать размышлять. Пока у меня только две мысли. Надо автоматизировать перебор – раз. И надо попробовать ассоциативный поиск. По ключевым словам. Только вот по каким?"

"С завтрашнего числа я начну размышлять над ключевыми словами, а ты – над перебором. А сегодня – ни-ни! Хватит!", – подытожил я.

Всю дорогу к дому я размышлял над ключевыми словами. Какие бы это должны быть слова? Вероятно, редкостные и заветные. Гиря такие знает. Я – нет.