Кесарево сечение

– Володя, не утрируй. Копию можно снять заранее, или снимать ее периодически… Не в этом суть! Важно то, что копии размещаются на носителе, и хранятся, условно говоря, вечно. Каши они не просят, места не занимают – пусть себе лежат! При необходимости, их можно "вызвать" – примерно так, как рассказал Глеб. И вот тут начинается дифференциация. Те личности, которые при жизни вели себя активно и прилично, шевелили мозгами и э-э… сохранили потенции, будут "вызывать" часто. С ними захотят взаимодействовать – они будут кому-то нужны. Это и есть "праведники". Существование их будет прерывисто, но, в целом, они будут в курсе событий реальной жизни, смогут даже на нее влиять. Конечно, опосредованно, но это как поставить дело… А вот другие – "грешники" – они, в общем никому не нужны. Ну, с ними, возможно, захотят иметь дело родственники, дети – если имеются – но через два три поколения никто уже просто не вспомнит о их потенциальном существовании. И даже если позже, скажем, случайно кого-то вызовут, он окажется в совершенно чужом мире, о котором не имеет ни малейшего представления. Это – чистый балласт цивилизации. Камешки в горшочках.

– Да, – Гиря потер затылок. – Довольно сумбурно, но что-то в этом есть. В известном смысле подтверждается тезис: "живи праведно, и обретешь вечную жизнь". Причем все происходит естественным порядком, без всех этих иррациональных штучек. У меня даже появились некие этические соображения. Я буквально минуту назад, идучи мысленно вслед за Валерой, изобрел новое понятие "культура бытия". Хочешь жить вечно, изволь жить так, чтобы быть нужным кому-то еще, кроме тебя самого. Иначе попадешь в "место, где нет устройства"… Весьма содержательные соображения, Валера, весьма! Переходящий приз остается у тебя навечно. Когда закончится эта бодяга – Асеева спровадим, мне дадут по шее, а тебе намылят холку за соучастие – вот тогда мы плюнем на все, сядем и напишем трактат. Организуем секту виртуальных реалистов и начнем пропагандировать твои идеи. А там, глядишь, и технологии подтянутся – можно будет попробовать жить по-новому. А пока – рано.

– Как-то мне грустно стало, Петя, – вдруг сказал Сюняев.

– Что так, Валерочка?

– Приз ты мне оставил навечно, но я ведь не доживу до вечной жизни… Вы с Володей сподобились, а я…

Гиря вдруг оцепенел и в задумчивости уставился в одну точку.

– Да, – сказал он наконец. – Это мое упущение. Мы с тобой всю жизнь ходим в паре, ты меня снабжаешь ценными мыслями и передовыми идеями, но теперь, выходит, мой светлый образ рванет к звездам, а твой… Нехорошо, и даже как-то не по-товарищески. Что-то в этом есть малоэтичное и аморальное. Это одно. Другое то, что без тебя я в звездных мирах не смогу проводить эффективную политику.

– По-моему, ты преувеличиваешь.

– Да нет, Валера… Политика – это ладно. Никто и не обещал, что мне будет предоставлена такая возможность. Но вот прямо сейчас ты натолкнул меня на некоторую мысль. По существу, мы с тобой – в какой-то мере – уже давно одна личность, и вряд ли друг без друга сможем полноценно функционировать. Вполне допускаю, что тот виртуальный Гиря среди других камешков подберет себе виртуального Сюняева и продолжит свое грязное дело. Но сейчас-то мы имеем уже хорошо обкатанную связку Гиря-Сюняев, и если Асееву зачем-то понадобился Гиря, то, надо полагать, он имел ввиду полноценного Гирю, а без Сюняева таковой существовать не может. Это какой-то примитивный и сильно урезанный Гиря – та самая "жалкая и ничтожная личность", давно описанная классиками. Разумеется, возможности Асеева ограничены, но тот, кто готовил "репликатор", должен был учесть обстоятельства такого рода.

– Ты растекаешься мыслью по древу, – сказал Сюняев. – Давай суть, квинтэссенцию!

– Квинтессенция такая. Я еще более утвердился в мысли, что в недрах кометы есть некое устройство, позволяющее создать виртуальную среду обитания. И там, в этой среде, виртуальные личности должны жить непрерывно и непрерывно же взаимодействовать. Иначе эффективный коллективный мыслительный процесс невозможен. А он будет нужен, и особенно в критических ситуациях. Нам здесь, на Земле, гораздо проще. У нас и народу на порядок больше, и ситуация стационарная. Платон подумал – написал трактат про монады, через две тыщи лет Гегель почитал – пристроил монады к делу. Бог весть когда придумали колесо, и только сравнительно недавно – велосипед. А вот как понадобилось космос осваивать, собрали аж целый ГУК. Коллегии, начальники, приказы, указы – а эффективность… Она, господа, оставляет желать лучшего! Ведь вот, смотрите: мы здесь собрались, скоренько все обмозговали и, в общем, придумали, как разрулить ситуацию. Вы полагаете, я интриган от природы? Да мне все это – тьфу! Будь я уверен, что наша система коллективного мышления, реализованная в ГУКе, способна автоматически принимать эффективные решения, я бы сел, и, как Валера, мыслил бы "в миллиардах и парсеках". Конечно, не так эффективно, как он, но все-таки…