Керченское сражение. От Крыма до Рима

В считанные минуты суда приняли сигнал к испол­нению. С некоторой гордостью следил за маневрами подчиненных флагман, все делалось споро и лихо. Уп­реждая противника, Ушаков вывел из линии три фре­гата и создал ударный резерв.

«…По устроении сего в 3 часа дал сигнал спустить­ся на неприятеля и, дошед на ближнюю дистанцию, в 3 часа по сигналу ж началось жестокое сражение; не­приятель, в скорости не терпя жестокого огня, с вели­кой живостью на него производимого, начал уклонять­ся под ветр, а наш флот, по повторяемым сигналам спу­скался на него беспрестанно, умножая огонь еще силь-нее; перед вечером флот неприятельский, находясь уже разбит, в 5 часов начал отступать под ветр в беспо­рядке…»

—   Всему флоту гнать неприятеля! — приказал Ушаков.

—   Поднять синий флаг на грот-брам-стеньге, сле­ва! — скомандовал сигнальщикам флаг-капитан Да­нилов.

К вечеру задул свежий зюйд-вест. Преследуя непри­ятеля, русская эскадра сохраняла выгодную дистан­цию, спускалась на флагманские корабли турок, уси­ливая огонь, наносила им «великий вред». На корабле капудан-паши виднелось много пробоин, сбитая грот-стеньга долго волочилась, висела на вантах, пока ее не отрубили, в парусах зияли пробоины. Незаметно под­крались сумерки, на юге быстро темнеет. Ушаков рас­порядился прекратить преследование. Подозвал на со­вет командира «Рождества Христова» Ельчанинова и Данилова.

— Турки за ночной мглой исчезли, думается, дале­че не уйдут. Ветр нынче к зюйду зашел, крепчает с каждой минутой, волну разводит великую. Мыслю подвернуть все вдруг на ветр, отдать якоря, фонари возжечь. Переждать до рассвета. Што скажете?

Оба офицера сразу одобрили решение флагмана, а Ельчанинов добавил:

—   Ночью-то беды не оберешься, ежели, не дай Бог, своего собрата протаранишь.

—   Добро. Дать сигнал по эскадре чрез пушку. Лечь на якоря сосредоточенно. Показать место фонарями. Крейсерам отойти под берег к норду, лечь на якоря по способности…

Ушаков вскинул подзорную трубу в сторону исчез­нувших силуэтов вражеских судов.

— Похоже, басурмане тож на якоря легли. Чутье не обмануло русского флагмана. Турецкая эс­кадра в самом деле оказалась неподалеку, на видимости. Едва забрезжил рассвет, турки, завидев русскую эс­кадру, только и помышляли, как бы поскорей изба­виться от грозного соседа, спешили сняться с якорей.

Панику на турецких судах сразу заметил вышед­ший на палубу Ушаков и приказал сниматься немедля с якорей по способности:

— Вступить под паруса! Гнать неприятеля!

По привычке Ушаков окинул взглядом эскадру, как всегда, первым делом удостоверился, что все на ме­сте. «Что за наваждение? Пяток фрегатов?» — крик­нул Данилова, протянул ему подзорную трубу.

— Петр Лексеич! Сочти фрегаты!

Не прошло и минуты, Данилов недоуменно пожал плечами:

— Пяток, Федор Федорович!

Ушаков схватил подзорную трубу, встревожено по­шарил по видневшейся турецкой эскадре. Там рубили якорные канаты, кое-как ставили паруса. Ушаков, не опуская трубы, крякнул так, что Данилов вздрогнул:

— «Амвросий»-то, среди турок пасется!

Уж свои-то суда флагман угадывал с первого взгляда, знал наперечет все приметы, будто отец заботливый…

И на самом деле, фрегат «Амвросий Медиоланский», когда стемнело, по ошибке забрел, увлекшись погоней, к турецкой эскадре и отдал якорь как раз посреди полу­месяцем расположившихся турецких кораблей.

Выручили смекалка и выдержка командира, капи­тана 2-го ранга Нелединского, и предрассветная суета турок. Как положено, флаги спустили все корабли с за­ходом солнца, а поднимать свой флаг Нелединский не спешил. Убрав с палубы всех лишних матросов, он бы­стро снялся с якоря, сдрейфовал немного в сторону, не­спешно поставил паруса и отстал благополучно от не­приятеля. А так бы мог и в плен угодить, будь против­ник порасторопней, а его флагман посмышленей…

А один из флагманов, «Капудание», где держал флаг адмирал Сеит-бей, снялся с якоря одним из последних, и вскоре его и 66-пушечный «Мелек-Бахри» нагнали и взяли в огненное кольцо корабли русской эс­кадры. Поначалу 74-пушечный «Капудание» и его со­брат пытались уйти от погони, ожесточенно отстрели­вались, ожидая, видимо, помощи от Гуссейна, но капу-дан-паша уносил побыстрей ноги.