Кейптаун, которого нет

Но было поздно. С десяток здоровенных пепельных зайцев пустилось наутек, путаясь под ногами у прохожих.

Один, самый быстрый, выпрыгнул на дорогу прямо перед мордой озадаченной Ниисы и припустил в соседний переулок.

Леопард не заставил себя ждать. Упругими косыми прыжками он бросился следом, радостно рыча от возбуждения.

Сейчас же поднялась такая кутерьма, что казалось, я попала в ад.

– Леопард! – вопили перепуганные торговцы.

– Хватайте вора! – не унимался хозяин сбежавших животных.

– Кто заплатит мне за ущерб? – неслось с другого конца рынка.

Солей выдернул меня из толчеи и укрыл под стеной.

– Харише, мы должны найти ее!

– Конечно, – я совершенно растерялась.

– Останься здесь с Сахарой, а я попытаюсь поймать Ниису.

– Нет, пожалуйста, – я взглянула на него с ужасом. – Что если и вторая кошка рванет за зайцем?

– Ты права, – голос заклинателя леопардов был крайне тревожен. – Тогда поищем вместе. Только бегом!

Он отобрал у меня поводок и крепко сжал мою руку. Не глядя под ноги, мы понеслись по узким базарным улочкам мимо оторопелых торговцев.

Тут и там наша кошка в азарте погони оставила следы: разгромила палатку, разодрала навес, прыгая на крышу. Но, похоже, заяц тоже был не из робкого десятка.

Через четверть часа вдали показалась другая сторона рынка, оканчивающаяся высокими приоткрытыми воротами.

Сердце у меня колотилось так, что больно было дышать, ноги уже подкашивались. Поэтому, как только Солей отпустил меня, я уселась прямо на дороге. Сахара последовала моему примеру, вывалив изо рта длинный розовый язык.

– Только не это… – простонал мой спутник, и я глянула туда, куда он смотрел.

В тени большого навеса стояла накрытая грязным куском ткани клетка, в которой мяукала испуганная Нииса. Сверху на ящике восседал довольный цыган, которого мы встретили недавно.

Он весело отсалютовал Солею своим ножом и присвистнул:

– Лучше тебе было взять деньги, парень…

Мой спутник угрожающе двинулся в сторону лавочки, но тут же ему перегородили дорогу два здоровенных полуголых крепыша.

– Я бы не советовал, – веселился бывший посыльный. – Если не хочешь, чтобы забрали вторую кошку, а с ней и рыжеволосую харише.

Солей стиснул зубы.

– Пойдем, – он поднял меня с земли и потащил в сторону ворот.

– Куда мы направляемся? – еле перебирая ногами, простонала я.

– Мне нужно подумать.

Мой спутник уселся под высоким деревянным забором, окружавшим кейптаунский рынок, и уставился в пустоту.

– Зачем им леопард?

– Для забавы.

– Но они ведь не тронут ее, – я тоже волновалась за его подопечную.

– Вряд ли, но и не отпустят! – с досадой ответил Солей.

– Что же делать?

Мой возлюбленный молчал.

– Может, попытаться выкупить ее? – я не теряла надежды.

– У цыган? – он обреченно опустил плечи. – У них столько золота, что вряд ли горстка монет решит дело. К тому же сама принцесса пожелала получить леопарда – она запросит за него неслыханную цену.

Наше отчаянье передалось и Сахаре. Она жалобно мяукнула, тычась носом в плече Солея.

– Но делать все равно нечего, придется идти к ним.

Он встал с земли, отряхивая брюки.

– Я пойду с тобой.

– Нет, Харише, – он покачал головой. – За тебя мне точно не заплатить.

– Какие глупости! – я взяла его за руку. – Я – свободный человек, которого нельзя украсть, словно леопарда на рынке.

– Но…

– Я тоже иду, – повторила я. – Нравится тебе это или нет.

***

По полуденной жаре мы вернулись в Рыбацкий квартал и оставили Сахару в лодке. Пока привязывали ее, кошка укоризненно смотрела нам в глаза, дергая за поводок.

Солей объяснил, что цыгане обычно не живут в Кейптауне, но время от времени заглядывают в город, когда их табор проходит рядом. Ночуют они, как правило, прямо в пустыне у городских стен, разбивая свои шатры на голой земле. И ночь напролет пьют, пляшут и перебирают купленные или украденные сокровища. Но не задерживаются нигде дольше двух-трех дней.

– Нужно спешить, – пояснил он, набрасывая мне на голову длинный платок.

– Я не смогу в нем дышать, – запротестовала я.

Но Солей предупредил серьезно:

– Либо ты наденешь его, либо останешься здесь.

– Почему ты их так боишься?

Он вздохнул:

– Любой зрячий цыган обратит внимание на твою красоту, Харише. И у нас появится тысяча причин проклинать этот поход.

Я все еще не могла поверить в истории о похищениях людей.

– Да что они будут со мной делать?

– Заставят служить им, продадут в гарем… – Солей не шутил.

– Давай сюда.

Я намотала душный платок так, чтобы он прикрывал даже плечи.

***

Когда мы выбрались за ворота, до вечера оставались считаные часы. Солнце начинало клониться к закату, когда надежные стены Кейптауна остались позади. И вот вдали показались высокие костры, разведенные прямо на каменистой земле. Тут же стояло несколько шатров, повсюду сидели смуглые, пестро одетые цыгане. Они таращились на нас с неприкрытым любопытством, мелькало в черных взглядах и недоброе предостережение.

У входа в лагерь путь нам преградили две могучие фигуры.

– Идите своей дорогой! – пробасил один из здоровяков, сложив руки на груди.

– Я как раз это делаю, – ровным голосом отвечал Солей.