Кейптаун, которого нет

– …И вот я здесь, – нежно щебетала она, – чтобы вручить вам чашу со своими земными печалями. Тоска по неизведанному, безвозвратно ушедшим любимым плещется на ее дне. Я хочу, чтобы вы выпили ее, сделав меня свободной…

Жестом Шахрийяр приказал ей встать и усадил рядом с собой. Одной рукой он приподнял ее подбородок, сжав во второй пустую чашку.

Я испугалась, что он съест ее, выпьет до дна, но не могла даже пошевелиться, завороженная гипнотической красотой этого зрелища.

И внезапно вампир расхохотался. Смех его был жестоким. Фиджан отпрянула, не понимая, что случилось.

– Здесь не найти того, о чем ты говоришь, – он указал на чашку. – Ни любви, ни печали. У тебя нет друзей, тоскливых воспоминаний. Ни о ком не горюет твое сердце, ты могла бы отказаться от любой вещи, которую хранишь в душе. Эта чашка пуста. Я не вижу в ней ничего, кроме себялюбия и удовольствий. Ты и есть пустая красивая чашка, которую можно заполнить всем, что пожелаешь! Я не стану это пить!

Она попятилась, выбираясь из беседки в сад, и пискнула, рванувшись прочь:

– Это неправда! Неправда!

Какое-то время мы с Шахрийяром молчали. Он невозмутимо курил, я грустно смотрела на закат.

– Теперь перейдем к тебе? – подал голос чайный мастер. – Я все еще голоден.

– Зачем ты так грубо с ней обошелся?

– Она заставила меня полчаса слушать пустую болтовню.

– Шахрийяр, – я покачала головой, – теперь Фиджан очень расстроена.

– Ненадолго, – снисходительно кивнул он. – Так что у нас здесь?

Вампир отнял у меня остатки чая и заглянул в чашку:

– Как горячо! – протянул он. – Не стоит так страстно отдаваться на милость огня.

– Прекрати! – я попыталась отобрать у него посуду, но вампир встал.

– Ах, эта смуглая кожа, такая сладкая и в то же время соленая, бархатная кровать из подушек и одеял…

– Немедленно перестань издеваться! – я подпрыгнула, намереваясь выхватить чашку из его рук.

– Не то что? – Шахрийяр угрожающе посмотрел на меня, придерживая за плечи.

– Расскажу все Аш-Эски! – я начала заикаться. – Не пялься на меня так. От этого ноги немеют и холодок по коже.

Он вздохнул и оставил меня в покое.

– Часто люди очаровываются тобой? – я снова заняла безопасное место на диване.

– Почти всегда, – он протянул мне поднос с медовыми рогаликами.

– Что ты при этом чувствуешь?

– Голод, – ответил вампир, но затем добавил: – Иногда это забавляет, злит или наводит скуку. Все зависит от того, что может предложить мне конкретный человек.

– Значит, ты остаешься добродушным, если предстоит вкусный ужин?

Он фыркнул:

– Не стоит задавать чайному вампиру подобные вопросы.

Я поежилась:

– Ты прав, давай погорим о другом. Давно ты знаком с Аш-Эски?

– Целую вечность, – он улегся на оттоманку.

– И сколько раз ты пил из ее чаши?

– Несчетное количество, – он внимательно посмотрел на меня.

– А пытался ли хоть однажды иссушить ее до дна?

В беседке стало темно, и только жаровня тускло светила у стены.

– Ты хочешь знать, пробовал ли я убить ее, отобрав все пережитые Аш-Эски чувства? Выпить воспоминания до последней капли, превратив их хозяйку в бесчувственную бездушную куклу?

Я напряженно кивнула.

– Зачем тебе это?

– Я хочу поговорить с тобой как друг, по душам…

Он издал ехидный смешок, но все же ответил:

– Да. Я пытался сделать подобное…

– И что получилось?

– Ничего, – вздохнул он. – Ее любовь к этому миру бездонна. Так что мне в конце концов становилось от нее тошно…

– Тебя тошнит от безграничной любви?

В его слова было сложно поверить.

– Нет, – успокоил меня Шахрийяр. – Я говорю так, потому что не могу простить Аш-Эски желание служить таким, как ты, в ущерб своей жизни.

– Разве она моя служанка? – я покачала головой. – Амфорная Кошка лишь помогает мне.

– Называй, как хочешь, – пожал плечами мой собеседник.

– Скажи, если бы Аш-Эски осталась с тобой, ты согласился бы бросить свое занятие?

– Что же мне тогда есть?

– У тебя будут ее неисчерпаемые чувства, – радостно сообщила я.

План казался мне безупречным.

– Ты предлагаешь ей стать моей извечной жертвой?

– Называй, как хочешь, – я улыбнулась. – Зато вы будете вместе.

– Ох, Странница, – он прошелся в темноте по беседке. – Дико и бездушно запрещать себе охотиться. В чем прелесть тюремной жизни? И что за чайный вампир без чая и беседки?

– Почему же без чая? – я задумалась. – Ты мог бы по-прежнему читать прошлое в отражениях чашек.

– Зачем? – недоумевал Шахрийяр.

– Не знаю. Это, и правда, совершенно бесполезно… – Очень хотелось найти подходящее решение, и оно появилось: – Знаю, ты будешь пророчить будущее! Все хотят его знать.

– Чушь, – махнул тонкими пальцами Чайный Вампир. – Как я могу видеть то, что еще даже не произошло? Ведь человек пока не испытал никаких эмоций по этому поводу.

– Ну не скажи – а как же надежды, ожидания?

– Не слишком много от них проку, – Шахрийяр зажег свечи и задернул покрывала на окнах.

– Если даже в моем мире некоторые способны на такое, то, думаю, для тебя предсказания – сущий пустяк. – Я встала позади него. – Просто нужно потренироваться.

– И на ком ты предлагаешь совершенствовать свои умения?

– Можешь на мне, – миролюбиво предложила я. – Только не выпей мое будущее!