Каторжанин

После того, как я поел, официант собрал посуду, но почему-то не ушёл.

— Что-то ещё?

Парень замялся, а потом, по русскому обычаю, в пояс поклонился мне и подрагивая голосом от волнения сказал:

— Спасибо Вам, Александр Христианович! Спасибо за то, что отомстили, — он запнулся и тихо добавил. — У меня брат родной на крейсерах служил и погиб при Цусиме…

Честно говоря, я уже стал подумывать, что зря ввязался в свару с япошками, особенно после такой дикой неблагодарности в ответ, но вот после этих простых слов… В общем, слова этого парня, разом перечеркнули все сомнения.

Я встал, приобнял его и тихо шепнул.

— Ещё не отомстил. Но отомщу с лихвой, будь уверен. Слово даю…

А после того, как официант ушёл, визиты посыпались как из рога изобилия.

Следом заявился маленький сухонький старичок типично семитской наружности, с торчавшим из кармана испачканной мелом жилетки, скомканным портновским метром.

— Ну-с… — старикан обаятельно улыбнулся. — Таки осмелюсь слегка побеспокоить вас, но оно того будет стоить, уверяю…

После чего принялся измерять меня, скороговоркой бубня себе под нос.

— Что там Парыж? Разве там умеют шить, я вас спрашиваю? Эти прохиндеи умеют только выдумать! А лучше старого Мойши с Подола, что в Егупце, никто не шил! Разве только я, но Мойша сам учил меня! Так-с… что тут у нас… Ой-вей! Хай тому, кто вас так резанул, весь тухес попрыщит. Надеюсь, этот поц долго не прожил?

При этом он снял мерки даже с моих ступней, прокомментировав, что это для какого-то Шлемы, которого как некстати, разбила подагра.

Закончив с замерами, он торжественно пообещал:

— Таки через три дня всё будет готово!

— И даже без примерки?

— Молодой человек, — портной скорбно покачал головой.

— Понял, — я невольно улыбнулся. — Уж извините ради Бога…

Старикан вежливо кивнул, а потом покосился на дверь камеры и вдруг истово зашептал.

— Вы часом не встречали на Сахалине Яшку Рапоппорта? Моего возраста, фершалом там служил. Братцем родным мне приходится этот шлемазл.

— Встречал.

— Господи! — старик схватился за сердце. — Жив?

— Не только жив, но и здоров. Замечательный у вас брат. Воевал храбро и людей с того света вытаскивал. Сейчас в безопасном месте.

— Спасибо! — портной рухнул на колени и прижался губами к моей руке. — Спасибо! Дай вам боженька здоровья! Господи…

— Ну что вы, что вы… — я поднял старика. — Лишнее оно.

— Не лишнее! — строго возразил еврей. — Не лишнее!

Старикан настроился ещё поговорить, но в камеру вошёл какой-то унтер и живо его спровадил. А место портного занял дородный, красномордый мужик в поддёвке из дорого сукна, широченных штанах и надраенных до блеска сапогах, общим видом смахивающий на типичного купца. Впрочем, он им и оказался, выборным от купеческого сословия Владивостока.

Он отвесил мне поясной поклон, потом крепко облапил и проревел басом:

— Уж извините, господин Любич, я по-простому, от души, от всего нашего сословия! Примите нашу благодарность за радение об Отчизне!

И презентовал шикарнейшую шубу из соболей, инкрустированные бриллиантами золотые часы Брегет с памятной гравировкой и толстенную пачку ассигнаций, общей суммой в двадцать тысяч рублей.

А напоследок, купчина, таинственно понизив голос, пообещал.

— Не сумлевайтесь, ежели оные ироды что плохое с вами сотворить соберутся, камня на камне не оставим…

И пошло-поехало, визитеры потянулись нескончаемым потоком. Выборные от интеллигенции, рабочих, врачей, учителей, студентов, гимназистов. От матросов, солдат и офицеров и даже женских обществ. Каждый искренне благодарил меня и оставлял какой-нибудь памятный подарок или просто сумму денег.

Чёрт… вот честно… всё это было настолько приятно, что я едва не прослезился. В жопу власти… только из-за народа стоит косоглазых окончательно поставить на место.

Ну а вишенкой на торте, уже под вечер, оказался визит двух смешливых молоденьких дамочек, в несколько крикливых, но дорогих нарядах.

Миловидная пышечка и миниатюрная очаровательная блондинка с блудливыми зелёными глазами синхронно присели в книксене.

— Жизель…

— Марианна…

— Дамы?

Обе девицы прыснули, а потом Жизель игриво подсказала.

— Мы благодарность от весёлых заведений Владивостока. Можем начать благодарить сразу или сначала шампусика?..

Марианна вытащила из плетёной корзинки здоровенную бутыль французского шампанского и молча тряхнула ей.

Я едва не расхохотался и предложил:

— А совместить получится?

— А мы постараемся…

В общем — вечер удался. А утром, после шикарного завтрака, доставленного тем же официантом, всё, наконец, прояснилось.

В камеру вошёл старик в адмиральском мундире. Кряжистый как столетний дуб, с породистым властным лицом, расчёсанной на пробор роскошной бородой и умными, но усталыми глазами.

В нём я сразу опознал адмирала Алексеева, императорского наместника на Дальнем Востоке, так как видел немало его портретов ещё в бытность каторжником. Вдобавок, Свиньин очень много рассказывал о своём шефе.