Каторжанин

Но после доклада стало ясно, что всё обстоит не так радужно, как казалось с самого начала.

К сожалению, с нашей стороны без потерь не обошлось. Пятеро убитых, среди которых двое солдат, шестеро серьёзно раненых, в том числе двое очень серьёзных. Правда лёгких оказалось неожиданно мало — всего четверо. Как выяснилось, японцам всё-таки удалось ворваться в боевые порядки отряда Кошкина, где пришлось схватится с ними в рукопашной. Там Кошкин и схлопотал прикладом по морде. Впрочем, именно благодаря его усилиям, прорыв быстро захлебнулся. Правда подпоручик весь успех свалил на Луку, который используя заклинивший гочкис как дубину, измордовал чуть ли всех прорвавшихся.

Понятное дело, по сравнению с японцами потери мизерные, но как я говорил — у нас каждый ствол на вес золота. Где пополнение брать? Досадно и обидно, хотя я прекрасно знаю, что войны без потерь не бывает.

Из японцев ушли всего единицы, воспользовались наступающей темнотой и просочились в тайгу. Пленных взяли всего двадцать три человека, в том числе одного раненого фельдфебеля и двух ефрейторов. Офицеры полегли все, кроме того, что приземлил я. Чуть позже выяснилось, что солдатики Серьги взяли еще четверых, удумавших бежать в сторону Тымово, но тоже только рядовых.

Трофеи достались на первый взгляд впечатляющие, но точней не знаю, Свиньин еще не докладывал.

Отдав все указания, по своей ещё средневековой привычке, направился проведать раненых в импровизированный лазарет и на пути наткнулся на Луку.

— Християныч! — радостно воскликнул великан, но сразу сменил тон и озабоченно поинтересовался — Цел, Християныч? Не зацепили случаем окаянные?

— Да что со мной станется. Ты грят, сам всех японов победил?

— Брешуть… — отмахнулся Мудищев.

— Что с пулемётом?

Лука по-детски смутился

— Дык, зажевало там ту хреновину с пульками. Уже справил…

— А это что? — я заметил тёмные пятна на рукаве поддёвки Луки.

— Дык, ерунда… — Мудищев ещё больше смутился. — Ткнули слегонца, даже кровь уже не идёт…

— Давай со мной. И не мычи, стыдиться нечего, с каждым бывает. Блядь, ты еще покрасней, как красна девица. Меня знаешь, сколько тыкали…

В лазарете я сначала обошёл раненых, для каждого нашёл слово, а потом уже поговорил с освободившимся фельдшером.

— Два плохих… — еврей сокрушённо потряс головой. — Полостные ранения, потрохами пули словили. Надо операцию делать. Инструмент есть, взяли трофеем еще в Тымово, но кто ету операцию будет делать? Надо срочно, а Майи Александровны нет рядом.

— А вы на что?

— Ой-вей, что я могу? — фельдшер замысловато выругался на идиш. — Так-то я знаю, как, но на практике тока блядей с Подола, что в Егупце, абортировал.

— Егупец?

— Так наши звали Кыив… — пояснил еврей.

— Вы же вроде с Одессы?

— В Одессе случился шухер, и мы с Хаей переехали в Егупец. Ну… до следующего шухера.

— Делайте.

— Молодой человек? — Яков Самуилович посмотрел на меня поверх очков. — В человечьих потрохах копаться — ето вам не рыбу-фиш делать. Если бы ви знали, как её готовила моя драгоценная Хая!

— Делайте, сказал. Здесь шухера не будет. Всё равно умрут, так что стоит попытаться.

— Как скажите… — фельдшер пожал плечами. — Яша сделает всё что сможет и даже чуточку больше, уж поверьте… — и прикрикнул на молодого ополченца из добровольных помощников. — Кому стоишь, спрашивается? Бежи фонари искать, тащи всё что найдёшь. И воды ещё поставь кипятить. Ты ещё здесь, шлемазл?

— У вас всё получится, Яков Самуилович. Но только сначала посмотрите этого большого человека…

К счастью, ранение Луки оказалось неопасным, штык просто разорвал ему кожу на бицепсе. И чтобы не отвлекать фельдшера, я перевязал великана сам.

Дальше последовали доклады Стерлигова и Свиньина, и только после того, как я разобрался с ними, пришёл черед допросов.

Первым начал с пленного готё, то есть ефрейтора Хачиро Такахаси. Маленького и щуплого, но жилистого парня, совсем ещё молодого. Кошкин подсказал, что его взяли в плен только после того, как прострелили обе ноги.

Допроса толком не получилось. Ефрейтор упорно молчал, презрительно кривя плоскую морду. Пытать его я не стал, просто отдал команду повесить со всеми остальными.

С фельдфебелем смысла беседовать не было — он всё ещё валялся без сознания после шрапнельного ранения.

Но среди солдат всё-таки нашлись разговорчивые и охотно выложили всё что знали. Как выяснилось, японцы безоговорочно поверили беглому майданщику и двинули на Тымово практически всеми наличествующими силами, в самом Дербинском остались только несколько солдат, караулить задержанных местных жителей. А доклад в Александровск о предстоящей операции отправили нарочным, так как недавно восстановленные телефонные провода, опять кто-то уничтожил вместе со столбами.

Ну что же, всё в масть. Но забегать вперёд не стоит. Лёгкого пути не бывает.

Разговор с ротным тоже не сложился. Тот только орал, что все русские варвары, да плевался. Пришлось и его отправить покачаться на «качельке».

После допроса, я заметил, что наш добровольный переводчик что-то сильно пригорюнился.

— В чём дело, прапорщик?