Каторжанин

Итак, что мы имеем на данный момент? У японцев примерно пара дивизий на Сахалине, а у меня – меньше сотни бойцов, вдобавок – куча нонкомбатантов на загривке. Веселенькое соотношение получается. Это пока мы себя вольготно чувствуем, а когда косоглазые опомнятся и возьмутся за дело всерьез, мало не покажется.

Но… но пока не все так плохо. Основные силы японцев сосредоточены на юге, на севере только в Александровске сильный гарнизон, а в остальных населенных пунктах раскидано по роте, не больше. Так что перед тем, как затеряться в северных дебрях, мы можем наделать большого шухера. Плюс надо как можно быстрее озаботиться тем, чтобы в России-матушке узнали: на Сахалине активно действует сопротивление агрессорам. А еще тем, чтобы доказательства зверств попали в прессу.

Я встал и прошелся по комнате. Дверь тихонько приотворилась, на пороге показалась громадная туша Луки.

– Християныч, ты бы прилег, покемарил чутка… – сочувственно пробасил великан. – Тут всего пару часиков до зорьки осталось.

– Да, отец, спати нада… – на уровне подмышки Луки возникла голова Тайто. – Спати нет – сила нет, как япона ковырять?

Я улыбнулся про себя. Лука и айн поверили, что их судьба прочно связана со мной, добровольно взяли на себя обязанности моих опекунов и окружили неустанной заботой.

Да уж… причудливо сплетаются нити провидения. Точно так же выбрал меня своим талисманом монах-саморасстрига Уильям Логан в самом начале моей средневековой эпопеи. И не прогадал шотландец, ни разу не прогадал. Может, и эта странная парочка не прогадает, кто знает?

– Хорошо, лягу, но чуть позже…

Лука скорбно вздохнул и пробасил:

– Ну тадыть к тебе, Християныч, еще одна благородь… э-э-э, капитан Сви… Свиньин.

Я вернулся за стол.

– Проси.

В комнату вошел интендант, но уже в мужском обличье. Чем-то он напомнил мне стандартный образ красного комиссара из советских фильмов. Добротная кожанка поверх вышитой по вороту петухами косоворотки, кожаная фуражка с облезлым лаковым козырьком без кокарды, надраенные до блеска хромовые сапоги, японская офицерская портупея и даже маузер в деревянной кобуре. Интересно, где он его раздобыл? Видать, действительно хороший интендант. Вот только трофейная сабля на поясе немного выбивается из образа. Зачем она ему?

– Разрешите, господин… – Свиньин вдруг запнулся и виновато пожаловался: – Уж простите, даже не знаю, как к вам обращаться. По званию – вроде неправильно, а по имени-отчеству – будет слишком фамильярно.

– По имени-отчеству, Алексей Федотович. Проходите, присаживайтесь. – Я показал капитану на массивный резной стул из мореного дуба.

Под свою ставку я определил личные апартаменты местного олигарха, оборудованные с максимально возможным комфортом, здесь даже ванная с дровяным титаном имелась. Майя и Мадина поместились в жилых комнатах, ну а я занял личный кабинет Карлюкова.

Свиньин поставил на ковер увесистый мешок и аккуратно примостился в кресле.

– Я, собственно, с докладом, Александр Христианович… – Интендант зачем-то снял кобуру с маузером, положил ее на стол, а потом извлек из-за пазухи тетрадь.

– Успеем о делах, Алексей Федотович. – Я подвинул к интенданту пачку японских сигарет. – Закуривайте. Конечно, табак дрянь, но ему альтернатива – только уж вовсе ядовитый самосад из местных огородов, которым впору тараканов травить.

Свиньин вежливо кивнул, неспешно достал из мешка и подал мне кожаную коробку, украшенную красивым золотым тиснением.

Я взял ее в руки и, к своему удивлению, обнаружил, что это манильские сигары черуто марки San Isabel, которые я покуривал, будучи еще Александром Лемешевым. Чертовски дорогие, но просто шикарные, как по мне, превосходящие даже знаменитые кубинские.

– Собственно, один из трофеев… – невозмутимо сообщил интендант. – Обнаружены в числе прочего в закромах купца. Там целый ящик, так что хватит надолго. Остальной командный состав я снабдил папиросами «Галант», а для рядовых нашлась махорка. А эти решил презентовать вам.

Дико захотелось сразу же раскурить сигару, но вместо этого я посмотрел интенданту в глаза и нейтрально поинтересовался:

– Благодарю вас, Алексей Федотович, но почему именно мне?

– Исходя из норм довольствия для высшего командного состава, – спокойно ответил интендант, не отводя взгляда. – Так как именно вы являетесь командиром нашего отряда. А также, хотя это глубоко вторично, я поступил подобным образом из благодарности к вам.

– То есть моя персона в качестве командира отряда у вас не вызывает никакого отторжения? Ведь я не более чем каторжник, хотя и амнистированный. К тому же лишенный воинского звания.

– Абсолютно, – так же спокойно заметил Свиньин, потом вздохнул и добавил: – Хорошо, я могу ответить развернуто.

– Буду вам благодарен.